Малый и средний бизнес (МСБ) снова в центре внимания. Медиа-среда и омбудсмены кричат, что бизнес душат и скоро ему наступит полный коллапс. И это небезосновательно. Из-за двукратного повышения размера страховых взносов в Пенсионный фонд и Федеральный фонд социального страхования с начала года прекратило бизнес более 300 тыс. индивидуальных предпринимателей. Резкий рост страховых платежей произошел с 1 января 2013 года, когда была изменена методика отчислений. В результате размер выплат удвоился и достиг более 35 тыс. рублей в год. По словам сопредседателя «Деловой России» Александра Галушки, половина закрывшихся предприятий работали в сфере услуг, треть занимались торговлей, еще 7% — производством. «Закрылся реальный бизнес», — прокомментировал Галушка. Налоги, которые платили 300 тыс. «ушедших» индивидуальных предпринимателей, составляли 13,5 млрд рублей, а от повышения же страховых взносов бюджет хотел получить пять миллиардов рублей. Федеральная власть уже дала понять, что вмешается в ситуацию, и возникший перекос будет выправлен. В противном случае, по прогнозам главы общественного объединения малого бизнеса «ОПОРА России» Александра Бречалова, до конца года закроются еще 600 тыс. самозанятых.

Но, как выяснилось на третьем ежегодном форуме малого и среднего бизнеса, который журнал «Эксперт-Сибирь» провел при поддержке Городского центра развития предпринимательства, несмотря на уже привычные чиновничьи «камни в колеса», МСБ за последние пару лет стремительно вырос. Вопреки всему. И многочисленные поправки, внесенные в налоговое законодательство и в систему бухгалтерской отчетности, не сломили его дух. Почему же так случилось?

Капля в море

Понимание того, что собой представляет малый и средний бизнес, у обывателей и профессионалов различается сильно. В основном, в обществе сложился стереотип, что МСБ — это буквально что-то маленькое и слабое. Но это не так. Он гораздо сильнее и больше, чем кажется.

Если подходить по формальным критериям (которыми, кстати, руководствуется большинство кредитных организаций), то МСБ — это пирамида. В ее основании лежит микробизнес. Несмотря на довольно пренебрежительное название, это далеко не всегда ларек на рынке. На самом деле оборот микропредприятия ограничен потолком в 60 млн рублей в год. Перейдя этот порог, оно попадает в разряд малых и остается в нем, пока годовая выручка не достигнет значения в 400 млн, что означает новый скачок, уже в средний бизнес. Самые упорные могут достичь статуса крупных, для этого придется заработать свой первый миллиард, причем в рамках одной компании (ведь многие предприниматели разделяют свой бизнес между разными юрлицами). По данным Росстата, на начало 2012 года соотношение микро-, малых и средних компаний выглядело как 80%, 17,9% и 2%. В Новосибирске ситуация сложнее. Точных данных за 2012 год еще нет, но если судить по статистике прошлых лет, то из 50 тыс. предприятий МСБ к микробизнесу относится около 45 тыс., примерно четыре–пять тысяч являются малыми, а в сегмент средних входит 300 компаний. Добавьте к микробизнесу еще примерно 45 тыс. ИП — и вы получите примерную картину экономики региона.

Неудивительно, что реальная роль МСБ в экономике очень высока. По итогам 2011 года, к примеру, малый и средний бизнес Новосибирска заработал 637 млрд рублей. Это на порядок больше доходов областного бюджета за аналогичный год и на 80 млрд больше того, что заработали ТОП-100 крупнейших компаний Новосибирской области. Тем не менее, бытует стереотип: у власти должны быть какие-то могучие средства поддержки малого и среднего бизнеса, чтобы стимулировать его развитие. Иллюзия рассеивается, если взглянуть на цифры. Например, в 2012 году областной бюджет выделил на прямую финансовую (без инфраструктурной) поддержку малого бизнеса 130 млн рублей. По многолетним наблюдениям, прирост налоговых поступлений превышает бюджетные затраты примерно на 40%. Вот только столь эффективный на малых цифрах механизм конвертации скупых бюджетных денег в процветание региона почему-то не масштабируется. А потому с чисто математической точки зрения «бюджетные прививки» в виде прямых вливаний денег в компании на здоровье пациента особо не влияют.

О том, что эта ситуация типична для всех российских регионов, на форуме рассказывал вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП) Владимир Буев. В 2010 и 2012 годах НИСИПП провел два раунда исследований влияния господдержки МСП на уровень его развития в регионах России (исследовались периоды 2008–2009 и 2009–2010 годов). Если говорить научным языком, то коэффициент корреляции рангов Спирмена между развитием малого предпринимательства и объемами господдержки в первом раунде оказался равен 0,25, во втором — 0,123 (показатель может колебаться от 1 до –1, что показывает прямую и обратную зависимость). Словом, индекс взаимодействия между бизнесом и властью — регрессивный, то есть зависимости между показателями практически нет.

В теории помощь государства в становлении бизнеса — вещь позитивная. Вот только правильные формы этой поддержки пока не определены, и каждый регион вслепую нащупывает их очертания, постоянно вводя и отменяя разные субсидии, гранты, конкурсы и т.п. «Регионы не могут не заниматься господдержкой, так как они будут плохо выглядеть на фоне других регионов», — отмечает Владимир Буев. Одной из самых распространенных форм поддержки бизнеса властью являются процедуры прямых финансовых вливаний из бюджета в сектор МСБ. И все же они особого значения не имеют. Во-первых, это даже меньше, чем капля в море. Во-вторых, система получения субсидий забюрократизирована. По мнению Владимира Буева, в систему господдержки в том виде, в каком она есть, можно спокойно добавить элемент случайности — то есть устраивать между бизнесменами лотерею. И в целом для экономики результат не изменится, эффект будет тот же самый. Только веселья станет больше.

Власти Новосибирской области не считают, что господдержка — дело непродуктивное. «Субсидирование основных фондов компаний не может быть заметно в том же финансовом периоде. Оно носит отложенный характер, — говорит, к примеру, начальник отдела развития малого и среднего предпринимательства Министерства промышленности, торговли и развития предпринимательства Новосибирской области Сергей Паршиков. — Мы заинтересованы в эффективном расходовании средств. Ведь одним из условий является обеспечение роста налоговых поступлений в консолидированный бюджет области, а значит — оборотов компании. Мы ищем золотую середину во взаимодействии между предприятиями и бюджетом. Стараемся обеспечить, с одной стороны, рост поступлений налогов в бюджет, с другой — развитие предприятий». Кроме того, прямая финансовая поддержка в Новосибирской области является наиболее заметным, но далеко не самым затратным направлением. Из 625 млн рублей, которые областной бюджет тратит по графе «малый бизнес», на субсидии и гранты в 2012 году было выделено только 130 млн рублей, остальные средства были вложены в строительство двух центров прототипирования и в докапитализацию фонда микрофинансирования.

Тем не менее термин «отложенный эффект» стал уже, по сути, обязательным предикатом многих процессов, которые инициированы властью. Так, от промыш­ленно-логистического парка (ПЛП) тоже ждут гипотетический отложенный эффект. Вложения в последний уже превысили 15 млрд рублей, по словам первого заместителя генерального директора «Агентства инвестиционного развития Новосибирской области» Виктора Балалы, в ПЛП для МСБ готовы даже создать специальную площадку. Вот только бизнес пока не рвется сформулировать запросы к «новому дому».

Впрочем, это может быть связано с тем, что в 2012 году предприниматели и вовсе не стремились связать свое будущее с нашим регионом. По данным НИСИПП, в прошлом году прирост инвестиций бизнеса в основной капитал составил всего 4,5%. Мы сильно отстали от среднероссийского показателя в 24% и среднесибирского 21%. Предприниматели высказывали на форуме «крамольную мысль»: бизнес перестает инвестировать в регионы. Деньги выводятся в оффшоры или в перспективные проекты в других регионах. Мы не склонны придерживаться такой точки зрения — все же рост банковских портфелей МСБ указывает на обратную тенденцию. Но снижение инвестиций в основные фонды явно указывает на проблемы роста нового фондоемкого производственного бизнеса. В идеале малый бизнес должен быть вовлечен в производственные и логистические цепочки крупных инвестиционных проектов, регулярно появляющихся на территории. Но для этого должна быть создана комфортная платформа для интеграции и подключения к масштабным начинаниям.

От купцов к промышленникам

На данном этапе развития экономики бизнес прекрасно обходится и без господдержки. По заявлению ряда экспертов — господдержка в развитии бизнеса занимает меньше одного процента. Об этом свидетельствуют и сами предприниматели. На форуме они практически хором говорили из зала, что им некогда искать в Интернете ресурсы, где предлагается государственная помощь и, тем более, некогда проходить долгие бюрократические процедуры отбора. Более полезной вещью для бизнеса будет четко обоснованная и прозрачная стратегия власти и ее приоритеты. Поэтому дело власти — в данном контексте думать, как изменить структуру экономики и интегрировать в нее оптимальным образом малый и средний бизнес.

«В Новосибирске до сих пор около 60% компаний — это предприятия торговли. В том же Томске, для сравнения, — около 60% инновационных предприятий», — говорит президент Новосибирской областной промышленной палаты Вячеслав Маркелов. Статистика за несколько последних лет неумолимо указывает на то, что доля предприятий оптовой и розничной торговли в МСБ Новосибирска стабильно превышает 50%. А обрабатывающие производства занимают около 5%. Косвенные признаки говорят о том же: к примеру, производственного франчайзинга, который является ярким показателем того, что бизнес начинает перемещаться из сектора «купи-продай» в сферу «сложной экономики», в Сибири практически не существует. И это несмотря на то, что производственный франчайзинг в мире считается очень перспективным направлением (см. «Короткий горизонт», «Эксперт-Сибирь» № 45 за 2012 год). Но для него нужна специально разработанная инфраструктура, «откатанная» совместно с банками и фондами микрофинансирования.

При этом от торговли не стоит ждать особого толка — большинству растущих как на дрожжах предприятий в этом секторе никогда не суждено достигнуть разряда даже среднего бизнеса. Оборот розничной торговли Новосибирской области в 2012 году составил 393,4 млрд рублей, показав символическую положительную динамику в 1,9%. Основной прирост пришелся на давно работающие крупные и средние компании. А стать средним бизнесом — это не просто красивые цифры в годовом отчете, но и возможность спокойно пережить кризис. Средние компании по статистике выглядят островком стабильности. Их немного, по итогам разных лет — около 300–500 единиц на весь Новосибирск, что составляет около 1% всех предприятий МСБ. Но они при этом стабильно генерируют 20–25% выручки всего сектора. Доходы среднего бизнеса в кризис в совокупности не упали, а в 2011-м значительно выросли. Да и в целом многолетняя динамика роста выручки средних компаний близка к аналогичному показателю микробизнеса. А ведь последний фактически является локомотивом сибирской экономики, стремительно взлетая на подъемах и столь же стремительно падая в кризисы.

Мысль об усложнении экономики и переводе ее с массовых услуг торговли к производственным и инновационным сферам витает в воздухе уже давно. Производства с высокой добавленной стоимостью гораздо интереснее как с точки зрения интеллектуального продукта, так и с точки зрения прибыли, чем многочисленный ритейл. Но как осуществить переход? Ведь при входе в производственный сегмент придется преодолеть высокий входной порог (оборудование стоит недешево) и найти площадку под размещение нового завода. Порог бизнесу придется, видимо, перешагивать самостоятельно, а вот площадки можно найти на бывших и действующих промышленных предприятиях. «При выборе площадки под производство надо, как и в торговле, ориентироваться на «поток». Чем площадка крупнее, чем больше там значимых компаний, тем спокойнее будет дальнейшая работа. Вы не окажетесь, например, зимой в ситуации, когда вам придется самостоятельно чистить проезды к зданию, потому что ради одной компании арендодатель этого делать не будет. Плюс у арендаторов нередко возникают совместные проекты», — рассказывает директор по развитию бизнес-парка «Южный» Елена Полукошко. В этом частном парке, который создан в Первомайском районе Новосибирска — собственные железнодорожные тупики, электрические мощности, коммунальные сети и т.п. Именно то, что создает на территории ПЛП областное «Агентство инвестиционного развития». Возможно, для ускорения перехода от торговли к промышленности стоит отдать производственную инфраструктуру в руки бизнеса? Это стало бы отличным примером новых подходов к господдержке.

Другой вариант ускорения экономики — стимулирование экспорта. «Надо ориентироваться на мировой опыт. В мире давно не делают акценты на финансовых вливаниях, а делают на экспортные стимулы. При этом не для малых предприятий, а для средних, так называемых «газелей». В Чили, Бразилии, Израиле такая форма поддержки показала эффективность. К примеру, в Чили правительство помогло 25 тысячам винных предприятий, оказав поддержку в сертифицировании винной продукции. Лишь малая толика из них стала игроком глобального масштаба, но экономический эффект от этих фактически венчурных вливаний оправдал себя. При этом господдержка относилась к инфраструктурному типу. Государство не вкачивало деньги в бизнес, а оказывало ему бесплатную услугу», — рассказал Владимир Буев. И приведенный им на форуме пример предприниматели встретили одобрительными возгласами. Действительно, если власть сможет поддержать бизнес в вывозе товаров на внешние рынки и при этом окажет помощь в сертификации продукции или в субсидировании процентной ставки при страховании экспортных рисков, то это стимулирует развитие производства.