Не хватает прав доступа к веб-форме.

Записаться на семинар

Отмена

Звездочкой * отмечены поля,
обязательные для заполнения.

Сектор МСП: Банковское кредитование и государственная финансовая поддержка

Почем кресло для министра?

Вопрос о российской коррупции не раз и не два обсуждался в самых различных СМИ. Название фонда «ИНДЕМ» и его руководителя, бывшего помощника президента Ельцина Георгия Сатарова также поминались регулярно. Но то, что произошло после заявления господина Сатарова в программе «25-й час» на телеканале ТВЦ, было похоже на эффект взорвавшейся бомбы.

«Недавно социолог высказал по телевидению еще одну ошеломляющую новость. Оказывается, продаются даже министерские портфели. «Существует прайс-лист с ценами на высшие посты в государстве. Кресло зам. министра, например, стоит 500 тысяч долларов, а пост вице-премьера - в несколько раз дороже»,- комментирует выступление Сатарова немецкая «Die Welt».

«Независимая газета» вносит свои краски в эту палитру:

«Поводом для приглашения Сатарова в ночной эфир послужило интервью политолога испанской газете «Эль Паис», в котором он заявил, что сегодня коррумпированность общества даже по сравнению со временами Ельцина возросла многократно.

...Сатаров сказал буквально следующее: «Это началось еще при позднем Ельцине. Нынешний режим просто продолжает и развивает успешно эти тенденции. Насколько мне известно, совершенно необязательно эти деньги вымогает тот, кто подписывает указ. Очень часто бывает так, что начальник вообще не в курсе дела -допустим, что нужно платить взятки за доступ к его телу и так далее.

Это касается многих начальников. Так бывало с некоторыми вице-премьерами в правительствах, что они не знали, что их подчиненные берут взятки и так далее. Так что я не думаю, что в этом обязательно замешан президент». Затем Сатаров уточнил, что «обычно это решается на предварительных стадиях отбора кандидатур тех, кто должен попасть в указ».

...На вопрос, в курсе ли президент, Сатаров ответил следующим образом: «Я подозреваю, что Путин, конечно, знает. Хотя бы потому, что разные части его команды наверняка про другие части соответствующую информацию несут... Но он одновременно понимает, что такие вещи не решаются топором». Далее, когда речь зашла о так называемых коррупционных сетях в различных сферах, Сатаров сказал: «Я думаю, что в Кремле есть представители таких коррупционных сетей» («Бомба в ночном эфире», «Независимая газета», 15-08).

Обойти на такую сенсацию журналисты, конечно, не смогли. «Собеседник», например, срочно попросил нескольких экспертов кратко прокомментировать заявление Сатарова:

«...Ирина Хакамада. вице-спикер Госдумы:

- Министерские кресла продавались и раньше, я могу сказать об этом с полной уверенностью. Как ни странно, но подобные должности продолжают продаваться и по сей день. Цены запредельно высоки и исчисляются в миллионах долларов. Но люди, которые могут позволить себе выложить такие деньги, есть. И естественно, что об этом явлении известно всем российским чиновниками уж конечно президенту тоже.

Андрей Вавра, старший референт президента:

- Нет, в эту бредятину я не верю. Можно говорить о купле-продаже магазинов, торговых ларьков, но никак не министерских кресел. Если бы подобное было, Путин бы обязательно узнал - и все прекратил.

Виктор Похмелкин, депутат Госдумы:

- В России продается очень многое, в том числе и посты министров. Подобное практикуется уже много лет. Особенно при Брежневе все это расцветало. Думаю, о торговле госпостами знает и Владимир Владимирович. Но он не в состоянии воспрепятствовать этому.

Дмитрий Якушкин, бывший пресс-секретарь Бориса Ельцина:

- Есть ли коррупция в Кремле, нет ли ее - Путин точно об этом знает. На то он и президент.

Алексей Кудрин, министр финансов РФ:

- ...В подвластном мне министерстве никакие должности не продаются и не покупаются- это я вам точно говорю. На свой же пост я был назначен председателем правительства Михаилом Касьяновым и никому ни за что не платил. Что же касается коррупции в Кремле, то, безусловно, она есть, и Путин об этом знает. А как можно бороться с коррупцией, не зная об этом?

Виктор Анпилов, политик:

- Сейчас вообще все продается и покупается. И Путину об этом прекрасно известно.

Эдуард Дмитриев, экс-командующий Черноморским флотом:

- Прекрасно знаю, что в нашей стране все продается и покупается. Купить министерское кресло - не квартиру приобрести. Оно дорого стоит, не меньше $10 миллионов. Наш президент об этом осведомлен, но сделать ничего не может.

...Андрей Брежнев, внук Леонида Ильича Брежнева:

- Конечно, Путин знает. Ведь он - вершина этого айсберга. А должности у нас все покупаются».

Бурную реакцию СМИ можно было бы понять, если бы не одно обстоятельство: и интервью испанской газете, и выступление на ТВЦ были отголосками другого события, уже отраженного нашей прессой. 21 мая тот же самый Георгий Сатаров представил результаты исследования «Диагностика российской коррупции», инициированного Всемирным банком.

Проект состоял из двух частей: «глубинных интервью исследователей» («экспертов по коррупции нет, есть изощренные практики») и двух массовых опросов - простых граждан и предпринимателей.

Как писал тогда «Коммерсантъ»:

«...Господин Сатаров в итоге пришел к удивительному выводу: «В нашей стране действуют две практически равнозначные системы налогообложения - официальная и теневая».

Уникальность проекта "Диагностика российской коррупции" как в нашей стране, так и за ее пределами, по мнению президента «Индема», состоит в том, что впервые в истории коррупции были учтены характеристики последней: «Мы впервые померили то, что никто никогда не мерил!»

...Опрашивались бывшие высокопоставленные сотрудники администрации президента, правительства, депутаты Госдумы, сотрудники правоохранительных органов и бизнесмены разного калибра. Как сообщил господин Сатаров, исследование показало, что, по «заведомо низким оценкам», российские граждане в год в виде взяток выплачивают $2, 8 млрд, в то время как в виде подоходного налога - $5, 8 млрд (данные за 2000 год). Лидерами «рынка бытовых коррупционных услуг» президент «Индема» назвал систему высшего образования, автоинспекцию и суды. «Государство на зарплаты вузовских работников затрачивает меньше, чем та сумма, которая собирается в виде взяток. То же самое и в системе здравоохранения», - отметил Георгий Сатаров. Он заявил, что такое положение дел «антиконституционно» по отношению к гражданам, которые не в состоянии заплатить за учебу, лечение и защиту. При этом бывший помощник президента решительно опроверг утверждения о том, что при Борисе Ельцине коррупция была больше, чем при Владимире Путине: «Это не соответствует действительности!» («Российской коррупции поставлен уникальный диагноз», Коммерсантъ, 22-05).

В тот же день и по тому же поводу высказались «Известия» («Взяткоемкость»):

«Годовая коррупция в России равна годовому доходу государства.

...Главная закономерность экономической жизни страны, которую великий историк еще полтораста лет назад обозначил одним словом "воруют", такова: на взятки в России ежегодно тратят $37 миллиардов. Почти столько же составляет доходная часть годового бюджета страны. Коррупция объявлена органичной частью сознания россиян. То есть мы продолжаем жить по двум заповедям: дающие – «не подмажешь - не поедешь», берущие – «дают - бери, бьют – беги».

...Исследование проводилось с 2000 по 2001 год. Принципиальное отличие этого исследования от всех прочих социологических опросов заключалось в том, что помимо изучения мнений обыкновенных граждан (их было 2017 из всех семи федеральных округов) сотрудники «Индема» провели «глубинное интервьюирование» 23 экспертов из числа бывших высокопоставленных работников администрации президента, правительства, депутатов Госдумы, журналистов и крупных бизнесменов, в том числе тех, кого еще недавно было принято называть олигархами, а теперь - магнатами.

...Главное поле для взяток - это российский бизнес. Годовой объем этого рынка - $33, 8 миллиарда. На «бытовую коррупцию» приходится $2, 8 миллиарда, зато она многослойна и задевает самые насущные стороны жизни.

...По данным исследования, ровно половине опрошенных рядовых граждан приходилось решать гамлетовский вопрос – «давать или не давать взятку?» При этом 38 процентов ее в конце концов давали. С «нерядовыми» гражданами - бизнесменами - это случается куда чаще, здесь доля взяткодателей достигает 82 процентов. В «деловой коррупции» важны не только суммы, но и государственный уровень взяткоемкости. По данным фонда Сатарова, 75 процентов от суммы деловых взяток отдается в муниципалитетах, 20 - достается региональным властям и всего 5 процентов доходит до федерального уровня. Правда, исследователи сделали честную оговорку: «Использованный метод исследований не охватывает самый верхний уровень коррупции, когда взятки берут довольно редко, но помногу».

...Лишь 5 процентов опрошенных отметили, что отношение чиновника к взяткодателю после получения мзды не улучшилось. Только 2, 2 процента участников опроса взятка не помогла разрешить их проблемы. Таким образом, на уровне бытовой коррупции взятка - почти стопроцентная гарантия успеха.

...Главный вывод доклада «Диагностика российской коррупции» прост: Россия капитулировала перед коррупцией. Это явление представляет собой «органичную, естественную часть нашей социальной жизни». При этом общество «фактически сдалось перед данным социально-политическим феноменом и не в состоянии ему противостоять».

Между первой и второй волной публикаций, вызванных заявлениями руководителя фонда «ИНДЕМ» в газете «Финансовая Россия» была опубликована любопытная беседа с Георгием Сатаровым («Теневой бюджет России», 13-06), часть которой мы приведем:

«...- Георгий Александрович, почему вы сконцентрировались на малом и среднем бизнесе, опустив взаимоотношения олигархов с высшими чиновниками?

- Мы исследовали и довольно крупные предприятия, где число работающих достигает нескольких тысяч, только до супергигантов не дошли. Но когда проводили "глубинные" интервью, то говорили с несколькими бизнесменами олигархического уровня.

...- Может быть, следовало учесть, что олигархи контролируют больше половины российской экономики? ..

- Формируют - не значит, что дают больше половины взяток. Наши беседы с ними показали, что они дают редко, но крупно. Они не платят тем, кому платит обычный бизнес, - СЭС и пожарным. Главные риски они страхуют иначе -один раз платят губернатору, чтобы он победил на выборах. Но время от времени им тоже надо решать крупные проблемы в бизнесе, и это делается с помощью тоже очень большой разовой взятки.

- Вы утверждали, что в результате анонимных интервью с олигархами удалось склонить их к откровенности. Какая максимальная сумма взятки фигурировала в ваших разговорах?

- Больше миллиона долларов, и эта совокупность взяток не включена в сумму 33, 5 млрд. долларов. Поэтому я и говорю, что наши оценки минимальны и объем взяток на самом деле больше. Кроме того, мы не все виды коррупции рассматривали. Например, существует такой специфический ее вид, как "крышевание" преступных групп. Это не когда преступные группы "крышуют" бизнес, а когда органы власти "крышуют" преступников.

- Наверное, этот вид коррупции отмирает, преступные группы легализуются и становятся алюминиевыми королями.

- Этот процесс тоже идет, но это не значит, что преступные группы перестают существовать, просто на их место приходят другие. Преступный бизнес выгоден -трафик наркотиков, проституция и т. д. А значит, существует система его "легализации".

... - У вас 13 процентов бизнесменов имеют "активную антикоррупционную установку". Значит ли это, что они не платят никому и никогда?

- К сожалению, нет. Общеизвестен социологический факт, что установка не обязательно коррелирует с практикой. Человек может иметь активную антикоррупционную установку, но быть при этом активным взяткодателем. То есть ему не нравится, что он делает, он ломает себя, но платит. Потому что считает, что этим спасает бизнес.

- Хоть один бизнесмен говорил вам, что никогда не давал взятки?

- В анонимных интервью ни один не говорил, а в анкетах писали, что не давали. Это типичная ситуация опасной темы - например, спрашивать людей про секс или про преступность. Получаешь ответы, а дальше включаешь социологические технологии их корректировки - таким образом, чтобы получить реальную картину. ...- Как вы считаете, ситуация в принципе исправима?

- Это работа на пару десятков лет как минимум. Ведь уровень коррупции - некий измеритель неэффективности системы. Это значит, что нужно создать нормальную правовую систему, эффективную бюрократию.

...- Ваша работа показала, что при Путине коррупции меньше не стало. Откуда тогда у людей, которые взяток дают не меньше, ощущение, что общий уровень коррупции падает?

- Это индуцировано доверием к лидеру. Это оправдание собственного доверия: я вижу противоречие между моей верой в хорошего лидера и тем, что ничего не меняется, И я строю следующую конструкцию: пусть у меня ничего не меняется, но раз лидер хороший, значит, мне просто не повезло, а вообще ситуация улучшается.

- Вы не допускаете, что на верхушечном уровне, где не побывали ваши анкеты, коррупции действительно стало меньше -все-таки больше нет залоговых аукционов, допквот на экспорт нефти и прочих популярных ранее взяткоемких зон.

- Результаты бесед с предпринимателями показывают, что платить стали больше. Стремительно растет такая компонента верхушечной коррупции, как "захват бизнеса". Когда власть захватывает контроль над тем или иным бизнесом. Над компанией устанавливается контроль, а дальше включаются банальные схемы изъятия коррупционной ренты.

- Если прибавить к вашим 33, 5 млрд. долларов верхушечную коррупцию, сколько получится?

- По грубым оценкам, раза в три больше. При этом мы считаем, что от реального уровня взяток легко можно выйти на оценку общего объема теневой экономики.

...- Как вы относитесь к проекту дебюрократизации, который по мысли правительства должен снизить уровень коррупции?

- Мы спрашивали бизнес об иерархии проблем, порождаемых властью. То, с чего начало правительство - упрощение регистрации фирм, - занимает последнее место. А на первом - налоги, контрольный гнет, угроза собственности.

- Вы согласны с тем, что Путин проводит слишком осторожные преобразования, хотя может себе позволить больше?

- Да. Перед ним негативный пример Ельцина, который свой ресурс растрачивал не глядя. По тому, как ведет себя Путин, видно, что он бросается исправлять имиджевые ошибки любой ценой. Для него доверие - главная ценность. Это действительно его ресурс, потому что других немного. Специфика легитимности лидера в том, что этот ресурс очень неустойчивый. А антикоррупционный наезд на бюрократию - это тяжело и страшно».

И последнее. 16 августа официальная «Российская газета» опубликовала беседу с тем же Сатаровым («Взятка города берет»). Сам материал ничего не мог прибавить к уже сказаному, но в конце редакция поместила интересную справку:

Где чиновник дешевле

Рейтинг

У каждого региона своя коррупция. Однако среднее количество взяток на человека в год колеблется не очень сильно: от одной до 3, 5. Реже на бытовом уровне их дают в Кемеровской, Тульской областях, а чаще - в Воронежской, Тверской, Пермской, Псковской областях. А вот по дороговизне взяток лидируют Петербург, Тюменская, Челябинская области, Хабаровский край. Самые дешевые взятки - в Воронежской, Рязанской, Ярославской областях. В деловой коррупции ситуация несколько иная. Здесь разница между самой маленькой и самой большой взяткой получается не в шесть раз, как в бытовой, а много больше. Она колеблется от нескольких тысяч рублей (Омская, Псковская, Тверская области) до 300 тысяч рублей (Тульская, Нижегородская области, Москва, Хабаровский край)».

Так что все наша власть, оказывается, знает. Осталась самая малость – начать что-то предпринимать. Начнет ли?


Обзор подготовил Владимир Володин
Консорциум компаний по цифровизации социальной сферы
Учебник "Национальная экономика"

Поделиться

Подписаться на новости