Мы продолжаем беседу с Кириллом Смирновым о проблемах развития информационных технологий в России. Сразу просим наших читателей не удивляться, что речь пойдет не только о бизнес–проблемах в этой области, поскольку понять эти проблемы, не затрагивая вопросы, казалось бы, прямого отношения к бизнесу не имеющие, на самом деле, невозможно.
- Мы закончили предыдущую часть беседы на необходимости для малых фирм объединяться для защиты своих интересов. Также Вы посетовали, что наши компании не растут. Не кажется ли Вам, что растущие компании у нас почему-то зачастую разоряются? Из известных компаний, которые паяли и свинчивали здесь компьютеры, я, например, помню только известную фирму «Вист». А она ведь ее уже нет.
- «Вист» - это была марка. Причем это могла быть марка какой-то известной компании, на самом деле существующей и до сих пор.
- Тем не менее, у меня остается впечатление, что, укрупняясь и пытаясь занять нормальное место на рынке, отечественные компьютерные компании по странным причинам гибнут.
- Нет. Я помню, в 96-м году была выставка «Комтек». И состав компаний, который был тогда (я в 96-м был на ней впервые), примерно таким и остался. То есть компании, которые могли выставляться, достаточно крупные компании (конечно, мы их так условно называем: это не те крупные компании, которые существуют в нефтяном бизнесе), существуют и до сих пор. С ними ничего не случилось, и видно, что они стоят на ногах. Есть некий сформировавшийся костяк компаний, который достаточно благополучно существует. Они не, как мотыльки: рождаются и сразу гибнут.
- В 96-м году на «Комтеке» большой стенд занимала, например, компания «Софт-юнион». Тогда это была одна из ведущих компаний. А где она сейчас?
- Всегда можно привести пример неудачного бизнеса.
- Нет, это была сильная, динамично развивавшаяся компания, которая рухнула после дефолта 98-го года.
- Но, тем не менее, если взять список экспонентов выставок 1996 и 2003 годов, то основные ключевые игроки не поменялись. Кто-то выбыл, добавились новые, но в основном костяк сохранился. И по общению с представителями рынка можно сказать, что это компании, которые прочно стоят на ногах, более того – они диверсифицировали свой бизнес. Они раньше занимались продажей компьютеров, в лучшем случае так называемой «подвальной» сборкой. Сейчас они занимаются производством программного обеспечения, оборудования, сборкой, но на более высоком уровне, что дает большую добавочную стоимость. Так что задел, который был в 96-м году, развился в более наукоемкое производство. Хотя о наукоемком производстве, конечно, сложно говорить: это подразумевает глубокие разработки, а в России они сейчас вряд ли возможны в широком масштабе. Но более интеллектуальные – это точно.
- Тогда такой вопрос: если мы, на самом деле не хотим остаться страной третьего мира, необходимо развивать именно наукоемкие технологии. Есть у нас такие перспективы, или, когда наша нефть закончится, то мы начнем выращивать бананы, как нормальная банановая республика?
Более того, если говорить о наших программных разработках, то в последнее время широко говорилось лишь об одной – новом вирусе, якобы созданном именно в России и убившем сотни тысяч компьютеров по всему миру.
- Ну, что Вы. Уж в области программного обеспечения есть уникальные российские разработки. Если обратиться к участникам рынка, то они сразу приведут несколько ярких примеров, когда маленькие компании разработали технологии, которыми пользуются сейчас во всем мире. Всегда приводят в пример разработанные в России технологии распознавания рукописного текста при сканировании, ввода рукописного текста.
Нет, говорить о том, что у нас нет уникальных разработок, нельзя. Но и в этом вопросе есть ряд нюансов. Когда Россию сравнивают с ведущими странами, совершившими в последнее время прорыв в области производства программного обеспечения: Индия, Израиль, Ирландия –все время идет речь о выборе модели для развития российского рынка ПО, для российских производителей ПО. Все говорят, что идти нам нужно по израильскому пути, по ирландскому пути. Там разработанный продукт должным образом доводится до ума – до состояния конечного продукта, который может продаваться в коробках. И здесь резкое отличие от Индии и Китая, где разрабатывается некий код, который отсылается в США, там комбинируется и создается уже программный продукт.
Увы, эта проблема затрагивает философию российского бизнеса: у нас очень редко производят конечный продукт. Наша страна продает древесину, которая перерабатывается потом в Финляндии. Россия продает достаточно некачественную нефть, которая потом кем-то перерабатывается. Мы продаем сталь в том виде, в котором ее можно еще переработать и добавить стоимость. Здесь глубинная проблема, лежащая вне ИТ-рынка.
- Учитывая, что нам нужно развивать новейший сектор рынка, не ставший для нас еще привычным, как все это преодолеть? Понятно, что продукт в коробке будет всегда стоить дороже, чем полуфабрикат.
- Я не хотел бы углубляться в культурологические проблемы, но подсечно-огневое земледелие, характерное для России, когда не интенсивно разрабатывался участок земли, как в какой-нибудь Швейцарии, а вырубался следующий, создало некую философию деятельности. Это мы странным образом наблюдаем сейчас в российском бизнесе, когда сейчас проще написать код, срубить денег и получить их из Америки. Зарабатывать не столько, сколько можно при подготовке полноценного программного продукта, но столько, сколько дадут сейчас за полуфабрикат. Лучше синица в руке, чем журавль в небе.
- Насчет синицы – это наш национально-государственный принцип. И даже меры господдержки бизнеса соответствуют ему.
- Идеал – синица в руке у нас постоянно. Но рынок сам должен разобраться, что ему делать. А государство должно ограничится законодательными мерами. Может быть, не стоит так жестко формулировать: есть разумные государственные меры, не требующие больших затрат, которые, с другой стороны, не будут развращать бизнес коррупционными схемами. Это – меры консультационной поддержки, для чего существуют центры поддержки малого бизнеса. И во всех региональных программах записана составляющая по инновационному бизнесу.
Консультации – да, может быть. Поддержка в маркетинге, поддержка на государственном уровне при выезде на какие-то международные конференции, на выставки. Хотя, с другой стороны, надо сказать, что сейчас наиболее успешно эти меры реализуют бизнес-ассоциации, то есть саморегулируемые организации.
- Боюсь, многие предприниматели Вас не поддержат: они ратуют за активную и значительную помощь государства бизнесу. И, я думаю, представители ИТ-бизнеса здесь будут полностью солидарны с коллегами из других секторов рынка.
- Конечно только государство может помочь бинесу разрешить целый ряд проблем. Таких, как проблемы не слишком приятного налогового регулирования, давления со стороны контролирующих органов. И проблема диверсификации экономики является общей: не обязательно должна идти диверсификация высоких технологий. Но стратегический приоритет такой должен быть.
Есть программа поддержки инновационных компаний. Очень показательно: когда готовился обзор мер, которые могло государство применять для поддержки таких компаний, их представители на первое место ставили облегчение налогового режима. На втором месте – доступ к госзаказу. Но и проблема доступа к госзаказу также лежит не в сфере специальных мер поддержки ИТ-бизнеса. Тем более, что речь идет о создании прозрачных правил игры, прозрачного регулирования.
Но, если принимать государственные программы, речь не о том, чтобы бизнес питался за счет государства. Это неправильно: бизнес не должен расти на государственной подкормке. Он должен развиваться самостоятельно. ИТ-бизнес, например, до сих пор развивается без государственной поддержки. Сейчас он сформировался и прочно стоит на ногах.
Какие-то инвестиции со стороны государства в ИТ-бизнес, какие-либо льготы тут же приводят к коррупционным схемам. Они с неизбежностью развращают бизнес. Может ли государство что-то сделать для ИТ-бизнеса, сложно сказать. Скорее всего, лучшее – не трогать его. Это, во-первых. А во-вторых, улучшить законодательство: есть некоторые меры, которые не нужны государству, но приносят хлопоты бизнесу и является лишним рычагом для выкачивания из него денег.
Специальные меры господдержки в ИТ-бизнесе, как и в любом другом, будут способствовать нецелевому либо неэффективному расходованию бюджетных средств, поскольку государство, как известно, не самый эффективный распорядитель средств, скорее – самый неэффективный. Те же самые американцы и европейцы принимают какие-то социальные расходы как неизбежное зло. Они понимают, что государство будет не слишком эффективно расходовать средства. Но есть какие-то функции, которые, к сожалению, нельзя передать частному бизнесу. А когда бизнес говорит, что ему нужен госзаказ, он говорит это лишь в интересах компаний, которые обслуживают госзаказ. Не факт, что это будет хорошо для экономики в целом.
- Но что значит госзаказ в ИТ-бизнесе?
- Закупка оборудования. Это должен быть прозрачный тендер. Могут быть большие проблемы в формулировании технического задания. Если происходит закупка картошки, или закупка угля для государства, там все понятно: если закупается гнилая картошка, это можно проконтролировать. А вот закупки компьютерного оборудования – другое дело: конфигурация А или конфигурация Б? Чем А лучше? Всегда есть момент, когда у того или иного госоргана, который закупает ту или иную конфигурацию, есть свои потребности. Любую формулировку технического задания он может ими оправдать. Ему нужно закупать именно такую конфигурацию. При этом контроль может быть очень сложен.
Выбор может быть между дешевым и дорогим. Но ценовой критерий здесь тоже не совсем подходит, поскольку более дешевое оборудование может оказаться дороже в обслуживании.
В учреждениях США, есть люди, которые отвечает за информатизацию данного учреждения или фирмы вообще: не только за закупки технического оборудования, но и за то, чтобы кабель был проложен, вирусы были удалены. Он отвечает за организацию логической структуры информационной системы. И момент закупок – важнейшая составляющая его деятельности. Более того, есть нормативные документы, которые определяют: как и какие задачи должны выполнять эти люди.
Таким образом, если несколько конкурирующих компаний принимают участие в выработке технического задания, то они уравновешивают друг друга, и устраняется возможность того, что одна компания запишет в техническое решение ту или иную конфигурацию, которая будет выгодна именно ей.
Вот и прозрачность госзаказа, и не все, мне кажется, упирается в финансовые ресурсы.
Окончание следует...
Беседовал Владимир Володин