Мы продолжаем беседу с Алексеем Сергеевичем Кузьминым о проблемах российской и мировой экономики

- Алексей Сергеевич, предыдущая часть нашей беседы завершилась Вашим оптимистичным заявлением, что развитие экономики, с Вашей точки зрения, невозможно, потому что невозможно никогда. Это касается только российских крупных компаний, а также инвесторов, или и мировых тоже? У меня впечатление, что вы не видите между ними особой разницы.

- К несчастью, так работают многие транснациональные корпорации: они зарабатывают не на прибыли, а на росте курсовой стоимости и других исключительно производных инструментах, имеющих краткосрочную природу. И с этой точки зрения ситуация безнадёжная.

Это и есть основной кризис, в условиях которого мы все живем.

Для нас он промодулирован ещё тем, что мы сильно отставали тогда, когда можно было инвестировать. Потом то, что было проинвестировано, подразрушили, убрали очень многое из того, что убирать было не надо. В итоге ситуация безнадежна.

- Вы повторяете этот тезис регулярно.

- Нет, она по-хорошему безнадежна: раньше, когда случались такие большие кризисы (а мы видели, например, кризис  с 1873 года, непонятно даже по какой)…

- По 1933-й?

- Вот-вот. Грубо говоря, в порядке выхода из этого кризиса люди устроили Мировую войну. Ведь главная неприятность такого кризиса: все понесённые потери, все прежние инвестиции, которые себя не оправдали, надо списать. А война позволяет списать весь этот массив инвестиций.

- Как говорится, война всё спишет.

- Да. Но неприятность в том, что, списав этот массив инвестиций, устроив гиперинфляцию в Германии и ещё много чего, развитые по тому времени страны всё равно ухитрились не выйти на устойчивый рост. Более того, в 29 – 33-м всем было показано, что произошло на самом деле.

Если бы СССР не начал заниматься ускоренной индустриализацией, я так понимаю, мир капитализма выходил бы из кризиса 29-го года где-нибудь года до 1955-го. Но Советский Союз уже подготовленные под ожидаемые инвестиции заводы покупал на корню вместе с инженерными кадрами, которые ехали сюда всё монтировать и обучать рабочих.

С этой точки зрения, мы спасли и немецкую, и особенно американскую экономику.

- Здесь никаких сомнений нет.

- Сегодня такого покупателя нет. Чёрная Африка, которой это можно было бы всучить, слишком бедна. Китайцы уже достаточно много чего сделали, а самое главное – у них не получается развить в достаточных масштабах собственную потребительскую экономику. Китай сам по себе слишком разнообразен, и значительная часть китайцев живет примерно так, как тропическая Африка – в абсолютной нищете. А то, что у них рядом есть развитые территории, смотрящиеся на уровне Сингапура и Гонконга, в их полуторамиллиардном масштабе, к несчастью, мало что решает.

Так что надо прекрасно понимать, что коридор возможностей российской власти для какого-нибудь экономического поведения более чем узок.

- Но по нему надо всё-таки идти, а не стоять у входа, произнося лозунги.

- Здесь надо хорошо понимать, что если бы был кто-нибудь, кто знал и понимал, как из этого всего вылезать, то можно было бы с ним создать коалицию или альянс и пытаться что-то делать.

Единственно, у кого есть намёк на такое понимание,  – это иранцы. Но они слишком маленькие сами по себе, слишком изолированные. Хотя встроится в иранскую экономическую систему ничуть не сложнее, чем в англо-саксонскую.

- Но англо-саксонская экономическая система доминирует вокруг нас.

- Вот именно. Хотя Иран, вроде бы, и ближе. И дело даже не в том, что англо-саксонская экономика  вокруг нас: самая большая неприятность, что она доминирует в головах нашей экономической элиты.

В наших экономических ведомствах людей, которые не читали «Экономику» Самуэльсона, надо искать с помощью каких-то специальных приборов. А людей, которые читали, как устроена иранская экономика, и что-то в этом понимают, нужно искать с помощью ещё более сложных приборов, поскольку их просто нет.

- Что Вы хотите? «Экономику» Самуэльсона у нас рекомендуют читать в вузах.

- Совершенно верно. Это  курс экономики, который читается у нас.

Когда мне начинали говорить про проектное управления, у меня сначала было странное ощущение полнейшего дежавю. Потом я сообразил, что Валерий Яковлевич Беккер и Александр Привалов, работающий ныне научным руководителем журнала «Эксперт», учили меня в курсе экономики,  организации и планирования научных исследований ровно этому. Причем учили во многих отношениях гораздо лучше, чем учат сейчас, поскольку для них это был не рецептурный справочник, а способ правильно выстроить мозги.

Дальше – следующий сюжет по поводу наших американских коллег. Что делать, если у тебя не хватает экономической мощи, чтобы быть первым парнем на деревне, а сегодня ситуация такая, что этой мощи у них не хватает никак?

- Для таких случаев у них есть ещё и кулаки.

- Вот. Что интересно: они довольно долго были самым большим потребительским рынком, имея по этому показателю значительный отрыв. Но они уже перестали таким рынком быть. После 2008 года их гиперпотребление стало просто потреблением: люди задумались о личном будущем – пусть даже деньги девать некуда, не будем проедать всё прямо сейчас. Уменьшилась кредитная нагрузка на домохозяйства.

В итоге возникла ситуация, когда предоставление доступа к своему рынку, которое в своё время помогло Южной Корее так замечательно выстрелить и оказаться впереди планеты всей, перестаёт работать как механизм поощрения.

Остаётся другой путь: мы такие крутые, попробуйте кто-нибудь сказать не то слово, дадим по голове. Выдающиеся успехи американской политики, начиная с афганской войны,  показывают, что даже Афганистан или Ирак, или Ливию привести в состояние: вы будете делать то, что мы вам сказали, нельзя. Сил и мозгов на это не хватает.

- Ну, что ж поделать.

- Американцы не вели массивную войну со времён собственной гражданской войны. Все остальные войны не были массивными. У них никогда не было полутора миллионов человек под ружьём одновременно. Не говоря о трех миллионах. А сделать сейчас без массированного участия ничего не удаётся.

- Тем более, что жить по американским правилам эти страны не будут никогда.

- Дело даже не в этом: выяснилось, что, когда у тебя есть клиенты, которых ты почти контролируешь, свои интересы для них гораздо важнее, чем твои. И они регулярно пытаются использовать тебя в своих целях и никак иначе. И совсем не готовы к тому, чтобы ты использовал их в своих интересах.

- То же самое происходит и у нас: посмотрите на Россию и Белоруссию. А ведь исключительно близкие друг другу страны.

- Да. Замечательный пример. Или возьмём отношения американцев с филиппинцами, только что замечательно выстрелившие.

Филиппинцы, вроде бы, очень нуждаются в американцах в связи с отношениями с китайцами по вопросам Южно-Китайского моря. Но при этом каждая попытка США построить филиппинцев в вещах, которые им кажутся важными, вызывает очевидную реакцию: а пошли бы вы, ребята, лесом.

И ровно то же самое касается вопроса о поддержании экономического режима.

Попытка создать экономический режим, который, по сути, переложил бы всё экономическое регулирование на транснациональные корпорации, убрав суверенные судебные системы и так далее, с большим скрипом и большими оговорками прошла на Дальнем Востоке, поскольку японцы сообразили, как они будут этим пользоваться. А они умеют этим пользоваться, оставив форму, но преобразив содержание так, как им нужно. У них есть местное самоуправление якобы по американо-европейскому типу, хотя оно не имеет никакого отношения к местному самоуправлению англо-саксонского типа.

В итоге на востоке это как-то прошло.

Был момент, когда казалось, что проблемы еврозоны настолько тяжелы, что она сдастся.

Этот глобальный кризис должен как-то разрешиться, но, боюсь, решаться он будет очень долго.

- Очень может быть. Вопрос в способах, которые будут использоваться.

- Видите ли, я точно знаю: в каждой следующей мировой войне самое страшное оружие войны предыдущей не применяется. Запасов химического оружия во Вторую мировую войну у всех было столько, а практически никто не рискнул пустить его в ход. Ровно то же самое, я предполагаю, будет происходить с атомным оружием, если будет следующая война. И, учитывая это, я не уверен, что в качестве попытки выхода из кризиса мировая война является самым дорогим из возможных вариантов. Просто я пока не вижу: кто, против кого, в каких альянсах может выступить.

Но я понимаю, что в сегодняшнем состоянии противоестественный союз России и Китая, да ещё с примкнувшим Ираном может оказаться реальностью, а она может стать страшнее ядерной войны. Хотя разрушение экономики и демографический спад без большой войны, но при глобальном экономическом крахе может быть по последствиям и страшнее большой войны – тут надо моделировать и считать.

Продолжение следует.

Беседовал Владимир Володин.