- Я готов с Вами согласиться, что сама по себе должность, как говорят в народе, расстрельная. Она построена на конфликте, причём не на каком-то конфликте интересов, а на конфликте извечном. Извлечь какую-то божью искру в работе можно, только ударяя камнем о камень. А тут приходится ударять по таким же чиновникам, как сам омбудсмен. Так что работа, безусловно, нервная, стрессовая. И, на мой взгляд, многое зависит от того, насколько человек готов в эти конфликты вступать.

Почему я согласился? Прежде всего, потому, что год до назначения я был бизнес-омбудсменом на общественных началах. В соответствии с рекомендацией Бориса Титова, которую он направил губернатору, проинформировав того, что до принятия закона он уполномочивает Чупрова быть бизнес-омбудсменом на общественных началах. И я год втягивался в эту тему, не являясь чиновником.

Кроме того, двадцать три года моей предшествующей работы так или иначе были связаны с этой сферой.

- Я занимался юриспруденцией, возглавлял юридическую фирму. При этом я еще в институте специализировался по гражданскому праву. Поэтому мы работали по всем отраслям: и налоговое, и административное право. Я безвылазно пропадал в арбитражных судах, и все проблемы предпринимателей были мне знакомы. И познания мои были не трибунного уровня, но уровня человека – практика, который знает, где нужно пойти на некие допуски и уловки, чтобы получить для своего клиента желаемый результат. Состязательность сторон и судебную риторику никто ведь не отменял в процессах!

Поэтому, когда такое предложение поступило, оно было поддержано предпринимательским сообществом округа. Да и я долго не сомневался. Во-первых, пятилетний срок полномочий – небольшой срок. Попытаться что-то за это время сделать – от меня, по большому счёту, не убудет. Мне, когда я был назначен, уже исполнилось пятьдесят лет.

- Сегодня как раз собиралась конструктивная межведомственная рабочая группа. И я вышел с этого заседания удовлетворённым. Бывало гораздо хуже, когда я только начинал работать. Прокуратура вынуждена была включить меня в межведомственную группу, в общественный совет. Как последний функционировал до того, я не знаю, но первые заседания с моим участием были абсолютно формальными и какими-то декоративными. Словно картонные фигурки расставили, быстро отработали, и всё.

Но сейчас, за этот год, ситуация поменялась и решения, рекомендации, которые выносятся и принимаются на группе, достаточно суровы. Допустим, сегодня первым пунктом губернатора округа проинформировали о целом ряде не самых приятных вещей.

- Все относительно. Для нашей небольшой территории, оторванной от Большой земли, не имеющей наземного сообщения – к нам можно добраться только по воздуху…

- Совершенно верно.

- Нет. Оно заканчивается у наших соседей – в Республике Коми. В Усинске, в Печоре – там, где раньше был Печорлаг.

- Нет. На самом деле, было так: был Печорлаг, и был Воркутлаг. И от Печорлагасделали подразделение на нашей территории, и это была ссылка, дальше которой уже некуда. Заключенные строили здесь морской порт, электростанцию, но железную дорогу так и не построили, и автомобильной дороги тоже нет. Зимой нас спасает зимник. Знаете, что это такое?

- Вот они четыре месяца в году более-менее прилично функционирует в зависимости от погоды. Это – единственное средство наземного сообщения с Большой землей.

К чему я об этом заговорил? Как у всякого анклава, у нас есть свои специфические особенности, которые, безусловно, накладывают свой отпечаток.

Как развит предпринимательский класс? Если смотреть в «цифирьном» отношении – есть такой показатель, который Минэкономразвития планирует применять при распределении субсидий: количество коммерческих юрлиц и ИП на 10 тысяч населения – так у нас эти цифры выше, чем в Северо-Западном федеральном округе. Но при этом большинство фирм и ИП находится в коматозном состоянии. Их сложно назвать устойчивыми экономическими субъектами, которые живут и процветают.

Учитывая, что территория замкнутая, территориальные подразделения федеральных органов исполнительной власти, региональные органы – все есть, всякой твари по паре, и количество чиновников на 10 тысяч населения очень велико. Соответственно, их внимание к бизнесу a priori повышенное. И регуляторика, и контрольно-надзорное, и всё, что хочешь. Отсюда, конечно, и общий фон – авантюрно-деловой, но несколько угнетённый.

- Да, это изменит ситуацию кардинально. Но, как я помню, с разной степенью успеха этим занимались разные команды: и губернаторов региона, и федералов. Самое интересное, что и с нашей стороны, и со стороны Коми недостроенной дороги осталось порядка восьмидесяти километров. Кажется: государственных средств потрачено уже очень много, чего проще – взять и закончить дорогу.

И уже прилетал к нам Медведев, давались некие поручения, кто-то куда-то вписывал какие-то деньги, в Минтрансе соглашались и так далее. В очередной раз свет в окошке забрезжил в прошлом году, и, вроде, опять туда какую-то сумму положили – федералы предусмотрели. Но с учётом сегодняшней экономической ситуации вообще не понятно: двинется что-то или нет. Эта песня звучит уже очень долго, а сам регион вытянуть дорогу просто не может. Хотя скажу, что 400 млн. федеральный бюджет всё же прислал в этом году – впервые за много лет.

- Об автомобильной! Пока федерация медлит с финансированием, ветшают уже построенные участки, ведь масса мостовых сооружений в нашем «обводненном» краю! Любая дорога всё бы поменяла. Это в советский период времени никто ничего не считал. А сейчас все считают, и, допустим, предприниматель думает: зачем я буду делать бизнес в Ненецком округе, где киловатт электроэнергии стоит 29 рублей?

- Потому что все наши генерирующие мощности не являются частью единой энергетической системы Российской Федерации.

Как в России? Происходят перетоки мощностей, потоков электроэнергии между городами, областями и так далее. Мы же в округе сами её генерируем. А для этого нужно газ поставить, купить его, сжечь, чтобы турбины заработали, а полученную электроэнергию нужно подать потребителя. Каждый столб стоит 40 тысяч рублей. А территория субъекта огромнейшая – 176 000 квадратных километров.

- Да, конечно.

- Не мне Вам рассказывать, не мне Вам объяснять. Мы, по сути, охранники всех этих недр, всех этих территорий. Это – не 90-е годы, когда Ельцин говорил: берите суверенитета, сколько сможете, всё, что у вас есть – это ваше. Нет, это всё давно не наше. Но какой-то налоговый эффект, безусловно, есть: бюджет у нас формируется на 98% за счёт средств, получаемых от добычи нефти и газа. Но это могло быть совсем по-другому, если бы не устоявшийся порядок, когда федеральный центр сначала всё забирает, а потом что-то даёт.

- Не считаю термин самым удачным в текущих условиях консолидации налогов. Кто теперь донор, кто реципиент – понять трудно, все немножко пациенты… Да, мы – регион с устойчивой финансовой системой, да, мы даем много налогов в федеральную казну. Мы в прошлом году были, наверное, единственным регионом России, который не имел дефицита бюджета, и государственного долга у нас не было ни копейки.