- Нет, пока есть такой проект, он поступил в Госдуму, информация о нём появилась буквально на днях. Это – проект федерального закона, разработанный Минюстом в рамках соответствующего поручения Правительства. Основные его параметры сводятся к тому, что будут установлены предельные сроки…

- Да, это максимальный срок, с учётом возможных продлений. А так – 30 дней. 90 дней – при необходимости проведения экспертиз, сложных исследований, всех прочих действий. Причем продление до 90 дней осуществляется уже Генеральным прокурором.

А ведь на сегодняшний день конечных сроков фактически нет: проверяют, что хотят и сколько хотят.

И этим устанавливаются сроки для нашего самого главного надзорного ведомства, которое ни в чём себя не ограничивало. Считалось ведь, что это не нужно: прокуратура – «око государево», надзирающее за всем. Поэтому проверять могут столько времени, сколько хотят.

Но сроки – это лишь один важный момент. Во-вторых, определяются объемы и пределы тех документов, той информации, которая может быть получена в рамках проверки по запросу.

Лично мне приходилось сталкиваться в прошлой практике с прокурорскими запросами, где буквально в трёх – четырёх строчках требовалось «в связи со служебной надобностью при проведении проверки» предоставить документацию, причём «незамедлительно». Кстати, недавно услышал о существовании «бухгалтеров-грузчиков» - именно такими должностями российский бизнес реагирует на реалии «проверочного бытия»: сканеры, копиры, тележки для бумаг…

- Совершенно верно. В списке могло оказаться 20, а то и 30 разных позиций, и предприниматель просто не понимал, что же будут проверять. Например, истребуются: штатное расписание, утверждённое на текущий год, предшествующее штатное расписание, должностные инструкции, инструкции по ТБ на всех работников, явочную численность (кто на больничных), и вдобавок, табеля учета рабочего времени за два года... И люди сидят и гадают: в чём же будет смысл проверки? Что или кого будут искать?

Теперь речь идёт о том, что документы, не связанные с проведением самого контрольного мероприятия, требовать нельзя. Их проверяемый может не представлять. Более того, можно не предоставлять и документы, которые предоставлялись в ходе проверок ранее или данные, находящиеся в открытом доступе. И четко зафиксированный срок на подготовку документов по запросу – 10 дней. Со дня представления прокурору документов исчисляется 30-дневный срок проверки.

Я не знаю, какова будет судьба этого законопроекта: насколько быстро и легко он будет проходить в Думе, но за последние годы это – первый такой молчаливый, но рациональный упрек в сторону прокуратуры, имея в виду её контрольные возможности.

И ещё я вспомнил один тезис в этом законопроекте, который, на первый взгляд кажется чисто теоретическим, но, на самом деле, имеет большой практический смысл. В законопроекте сказано, что прокуратура, являясь государственным органом, не должна в своей деятельности подменять иные государственные органы, имеющие полномочия в той или иной сфере контроля.

Связано это с постоянными её смычками с Роспотребнадзором и прочими контролёрами, которые, если не могут что-то сделать сами, то идут следом за прокурорами в любые места, в любые сети, на любые грядки, куда бы то ни было.

Вот такой законопроект появился.

- По крайней мере, на сегодняшний день, как бы там ни было, во главе всего перманентного проверочного движения в Российской Федерации, безусловно, находятся органы прокуратуры.

Я Вашему вопросу даже не удивился… И Вы его задали вполне обыденно. Видите, как трансформировано наше восприятие? Я-то считаю, что облегчение ситуации для бизнеса – это «бонус», дополнительный эффект, если хотите. А основным бенефициаром таких инициатив является само государство! Просто не принято смотреть на вещи с этого угла. Ведь проблема избыточности контроля - это болезнь государственного управления, а не бизнеса. Поэтому, если Вы спросите «Это реальная помощь государству и бизнесу?», я отвечу – да.

- Да, их меньше половины.

- А у нас зачастую именно так и бывает. Мы с Вами взрослые люди и нам приходилось видать такое: если появляются публичные заявления президента (а мы помним, как в Послании Федеральному собранию было сказано, что добросовестный бизнес необходимо освободить от постоянного надзора), то все начинают гадать, чем это обернется. А ведь скоро уже будет год, как это прозвучало. Но вот эти слова всё же трансформировались в этот ужатый мораторий. И речь идёт уже не о малом и среднем, а только о малом бизнесе. Более того, о малом бизнесе, не совершавшем за предшествующий период времени (речь идёт о трёх годах) ряд административных правонарушений. К этому добавляется ещё куча разного рода изъятий: мораторий не будет распространяться на тех, тех и ещё вот тех.

- И мораторий будет всего длиться три года.

Что же получается фактически? 294-й Федеральный закон, действующий сегодня, говорит, что плановые проверки должны проводиться не чаще одного раза в три года. Значит, если я за предыдущие три года (до 1 января 2016 года) попадал под проверку, и по её итогам были вынесены какие-то существенные замечания, то в следующие 3 года меня проверили бы планово ещё раз. Но, возможно, я из этой проверки «выпаду», если нарушения сочтут несерьёзными. На один трёхлетний плановый цикл.

Скажу Вам честно, вся остальная контрольно-надзорная жизнь будет продолжаться. И получается, что у нас всегда, когда речь заходит о контрольно-надзорных функциях государства, она от широкого дискуссионного поля до практической «делянки» всё сжимается, сжимается и сжимается, и остается какой-то шагреневый лоскутик. От 294 закона за период его действия остался такой вот кусочек.

Путём постепенного выхолащивания смыслов и бесконечных изъятий закон с гордым названием «О защите прав…» превращается в нормативный документ, закрепляющий внушительный список случаев, когда эта защита просто не гарантируется.

Теперь конкретно то, что касается моратория. Его громко назвали: мораторий, каникулы надзорные и так далее. Но к чему это, в конце концов, привело? Буквально во время последнего обсуждения законопроекта на правительстве приходит подготовленный член кабинета министров и прямо заявляет: надо убрать из списка аудиторов. А ему отвечает другой министр: и управляющие компании в сфере ЖКХ. И премьер-министр с ними соглашается. Хорошо ещё, что не все сидевшие за столом высказали свои предложения, а то от законопроекта вообще ничего бы не осталось. Если собрать все сделанные изъятия, окажется, что в них оказались и аудиторы, и СРО, и многое другое.

Давайте не будем пессимистами, но допустим такую ситуацию: до вступления закона в силу 1 января 2016 года у нас впереди ещё четыре месяца. И может случиться так (у нас это бывает), что, условно говоря, завтра опять развернётся шумная компания, например, по выискиванию чего-нибудь. Кто-то где-то санкционные продукты ест, или что-то ещё такое. С неделю понагнетают страсти, и до 2016 года вполне можно закон поправить, исключив из него кого-нибудь ещё. Зададут вопрос: кто ещё мешает нам всем жить? И ответят: вот этих надо постоянно проверять и вот этих тоже. Конечно, мораторий – это дело благое, но во что оно, в конце концов, превратилось? К сожалению, большого влияния на ситуацию он иметь не будет.

- Ну, это – позиция государства, которое, с моей точки зрения не хочет видеть в бизнесе равноправного, добросовестного, трудолюбивого, и также любящего свою Родину субъекта, как и представители государства. Поэтому, как только начинается обсуждение введения даже не льготы, а какой-то преференции, послабления, тут же начинается моделирование различных вариантов уловок: кто что может придумать. И мы все с этим живём, начиная с руководителей государства, говорящих: им только дай – завтра они запишут фирму на тёщу, послезавтра – на кого-то ещё.

- Вот поэтому мы с Вами обсуждаем снижение доли плановых проверок. И мы же понимаем, что, как только институт уполномоченных по защите прав предпринимателей начал говорить о непомерном проверочном зуде государственных органов, про плановые проверки, у нас стало расти из года в год количество внеплановых проверок. Плановые проверки должны попасть в план, откуда их могут вычеркнуть те же прокуроры, а внеплановые организовать проще. Поэтому их число растёт. В прошедшем году у нас их число превысило число плановых проверок. И понятно: если госорганы увидят, что им не дадут заниматься проверками планово, они найдут возможности компенсировать это валом внеплановых проверок.