О проблемах российской и мировой экономики мы беседуем с Алексеем Сергеевичем Кузьминым, главным консультантом ApexConsulting, ведущим экспертом Международного института гуманитарно-политических исследований, профессором Финансового университета при Правительстве РФ.

Понятно, что его мнение может показаться необычным, вызвать многочисленные вопросы и возражения. Но это – мнение очень серьёзного эксперта, с которым в любом случае стоит познакомиться. Если же вопросов и возражений, дошедших до нас, будет достаточно много, мы обратимся к Алексею Кузьмину с просьбой ответить на них.

- Алексей Сергеевич, посылая Вам письменные вопросы, я поставил на первое место тот, что связан с попытками США создать рынки без границ с целым рядом государств. Речь шла также о том, чем их создание может грозить экономике России. Однако у меня серьёзные сомнения, что начинать стоит с этого вопроса.

- Беда в том, что начинать надо, видимо, с того, что дело касается мировой экономики как таковой. А она, как схлопнулась в 70-е, так, на самом деле, и не восстановилась до сих пор. Предпринимались титанические усилия, чтобы создать рост экономики, но, когда я начал внимательно на это всё смотреть, для меня было неприятным открытием, что большую часть своей жизни я прожил в состоянии глубокого кризиса.

Давайте смотреть: 1971 год – отказ от Бреттон-Вудской системы, начало стагфляции.

- Да, в это время США отцепили доллар от золота. Хотя это был фактический отказ, не закреплённый официальными соглашениями.

- Это был реальный отказ, которым было демонтировано само основание Бреттон-Вудской системы.

- Безусловно.

- Экономика при этом впадает в стагфляцию, несмотря на все усилия. В качестве единственной меры придумывается безумное развитие финансовых рынков.

- И всё, что мы сейчас имеем, началось уже тогда?

- Это началось в конце 70-х. Картер проигрывал на отсутствии роста, на стагфляции и рассчитывал после победы запустить машинку за счет финансиализации.

- А пришёл Рональд Рейган.

- Чего никто не ожидал.

Но та команда, которая при Картере готовилась начать эту политику, была Рейганом унаследована и реализовала её полностью.

Фокус в том, что эффект от этого был очень коротким. И в результате Джордж Буш – старший, несмотря на победоносную «Бурю в пустыне», когда удалось создать громадную коалицию, включавшую Советский Союз, не сумел выиграть выборы именно потому, что в 90-м и 91-м году мы и американцы бежали к экономической катастрофе. Кто первый добежит.

- Мы, к сожалению, добежали первыми, но и экономика у нас была послабее.

- Мы не столько экономически добежали, мы, к несчастью, добежали политически. Экономически мы были не ближе к катастрофе, чем они.

Но дальше у них появилась огромная зона освоения вполне приличных по масштабу экономик. С относительно высокой покупательной способностью, с кривыми, но как-то существующими механизмами рыночного освоения, для того чтобы их захватывать.

Если бы в тот момент страны СЭВ и Союз не открылись, а мы бы попытались ДО открытия рынков восстановить экономическое равновесие, мы бы сейчас выглядели гораздо симпатичнее, а американцы существенно хуже. Но, поскольку у них появилась возможность захвата этих рынков, они не просто устояли, но получили импульс для краткосрочного (меньше 10 лет, до краха ЮВА и доткомов) рывка.

Тем не менее происходит страшное: поскольку переход от состояния, когда главным является хоть какое-нибудь производство, а не чистые финансы (и услуги), мы получили так называемую постиндустриальную эпоху, связанную с тем, что всё индустриальное производство выводится куда-нибудь, где оно дешевле, и при этом резко падает качество товаров, что считается целесообразным и делается осознано.

- Конечно. Люди, торговавшие у нас бытовой техникой (официальные дилеры европейских компаний), честно говорили: в среднем планируется семь лет работы, после чего клиент должен покупать следующий экземпляр.

- Это хорошо, когда семь.

С другой стороны, автомобиль, произведенный в 95-м купить всё равно лучше, чем произведенный в прошлом году. В 95-м году автомобиль делался на 50 лет эксплуатации, сегодня он делается на семь лет.

- Так ведь производители хотят, чтобы люди поскорее покупали их новую продукцию.

- Это понятно, но, с точки зрения общественного производства, это – безумие. Это экономика по переводу добра на дерьмо. И любые разговоры про экологию в этом случае становятся чистым камуфляжем.

Точно также про инновации начинают говорить тогда, когда инновационный процесс закончился.

- Зато только что выяснилось, что Чубайс на инновациях построил себе чуть ли не дворец.

- Скажу честно: такие сюжеты мне кажутся побочными и ничтожными по сравнению с триллионными играми вокруг самой экономики.

Мы попали в замечательную ситуацию, когда главным доходным предприятием «Дженерал электрик» является «ДжиИ Мани Банк», а вовсе не

«Дженерал электрик». Причем из «ДжиИ Мани» в «Дженерал электрик» - производящую компанию не попадает практически ничего.

Самое главное, что произошло: во всем мире накрылся инвестиционный процесс. И случилось это 20 лет назад, даже уже 25. И окончательно - в 2008.

- Тем не менее, инвесторы ведь куда-то какие-то деньги вкладывают.

- Минуточку. Деньги крутятся в банковском секторе и инвестируются в ожидания, которые, как правило, не оправдываются. Это приводит к надуванию пузырей, которые затем радостно схлопываются.

- Но тут же ведь надуваются следующие пузыри.

- Да, в соседнем месте.

Иногда эти пузыри совсем страшные: когда у вас надувается пузырь на мировом продовольственном рынке, то при практически неизменном потреблении и столь же неизменном производстве у вас втрое растет цена на зерно. Для американцев это незаметно, для нас – заметно, но мало.

- А какие-то страны Африки начинают голодать.

- Разумеется. Для какой-нибудь африканской страны, для Египта, где зерно составляет 50% в потреблении, а само потребление составляет больше 50% расходов, троекратный рост цен ощущается мгновенно. И возникает необходимость в субсидированных ценах. А за ней приходит проблема бюрократических процедур отпуска продовольствия по карточкам, которая никогда и ни у кого нормально не решалась. Американские программы продовольственных дотаций также всегда сопровождаются очередями, несвоевременным привозом, пересортицей и так далее. И - получите Арабскую весну - и смену вялого недоавторитария Мубарака сначала на братьев-мусульман, а потом на вполне себе активного авторитария Сиси.

По сути, мы пребываем в состоянии универсального большого кризиса, базовая неприятность которого состоит в том, что никто на белом свете не знает, как и куда из него выходить.

После 2008 года не было предпринято ничего, чтобы что-нибудь изменить в лучшую сторону.

- Все боятся резких движений.

- Причём они боятся их гораздо больше, чем мы, а мы в значительной мере боимся их, потому что есть всеобщее табу: «черное и белое не называйте» и так далее.

В этой ситуации мы видим абсолютно понятную картину тотальной невозможности перезапуска экономики. И надо честно сказать, что мы попали в ловушку недоинвестирования очень давно, когда у нас при открытии рынка оказались истребленными «длинные» деньги вообще.

Есть у нас прекрасный показатель – монетизация экономики, но люди всё время забывают: это – не безразмерная величина. Вы делите абсолютную величину на поток, то есть на что-то в год. Значит, вы получаете величину, которая измеряется в годах. Это, на самом деле, финансовая глубина экономики. Если у вас коэффициент монетизации, как у нас принято говорить, - 0,5,  это значит, что у вас деньги у вас в среднем – полугодовые. И нигде, кроме коротких процессов, вы их никогда не сможете задействовать. То есть зерно сеять можно, растить цыплят можно, свинину на откорм при датских 8-месячных технологиях можно, а молочную корову выращивать - нет. И то же в промышленности.

- Со всеми, вытекающими из данной ситуации малоприятными последствиями.

- Именно так. Надо сказать, что, с этой точки зрения, финансовые глубины и в других местах резко сократились. Это связано и со структурой капиталов: капитал перестал быть длинным. Это произошло в тот момент, когда у вас вместо доминирования семейных предприятий, владельцы которых думают, что будет с предприятием при их внуках, начал доминировать акционерный капитал. Акционер думает о том, что происходит сегодня, он склонен выйти из капитала, если что-то ухудшилось. Отсюда возникает доминирование краткосрочного (в лучшем случае – годового, если не квартального) интереса. Портфельные инвестиции доминируют над прямыми. И развитие экономики, с этой точки зрения, невозможно, потому что невозможно никогда.

Продолжение следует.

Беседовал Владимир Володин.