Мы продолжаем беседу с Александром Юльевичем Чепуренко.

- Не так давно бывший «яблочник», бывший министр финансов, а ныне банкир Михаил Задорнов давал интервью.  Там он высказал следующие мысли:

— Экономическая политика нуждается в корректировке. Сейчас при отсутствии экономического роста сбор налогов в России растет. В прошлом году в среднем на 17% выросли налоги, а в этом — около 10%. И это при экономическом росте всего в 1%. С одной стороны, налоговая хорошо работает и в последнее время перекрыла целый ряд традиционных схем ухода от налогов. Видно, как налоговики берут отрасль за отраслью, исследуют её и меняют систему налогообложения. С другой стороны, есть понимание, что рост налогов — это дополнительная нагрузка на целый ряд секторов. К сожалению, в том числе и на малый бизнес. Моя позиция проста: необходимо соизмерять, хотим ли мы увеличивать фискальную нагрузку на определенные секторы рынка при отсутствии сильного экономического роста. Очевидно, что последние 15 лет желание заниматься бизнесом неуклонно падает, и при такой политике мы рискуем это желание еще сильнее подавить.

- Что же, это подтверждает то, что я уже сказал: на каком-то этапе, который был в 90-е годы, бизнес, в том числе и малый, рассматривался государством как основной и естественный союзник. Но эти времена давно прошли. На сегодня в государственном сословии присутствует  более-менее выраженный консенсус относительно того, что ориентироваться нам надо на опыт стран, которые совершали догоняющую модернизацию за счёт усиления государственного сектора и государственных корпораций.

- А такие страны есть?

- Есть, хотя, если мы начнём приглядываться к их опыту, то найдём очень много отличий от того, что происходит в России. Скажем, Южная Корея в 60-е, 70-е, 80-е годы

- В том то и дело.

- Но у нас не вглядываются. Считают: раз основа – госкорпорации и госкомпании, то всё остальное – это только материал на растопку.

Да, мы увеличиваем налоговое бремя. Для чего? Для того, чтобы бюджет по-прежнему верстался с профицитом. А для чего нам нужен профицитный бюджет? А мы в этом случае можем позволить себе инвестировать в так называемые национальные проекты. Они заработают, колёса заскрипят и поедут, и эти проекты поднимут и вытащат всю экономику. Логика такова.

А то, что, пока вся эта машина заскрипит и поедет, в экономике не останется уже самостоятельных субъектов, что никакая государственная экономика не может быть устойчивой, что показал опыт Советского Союза, об этом почему-то забывают.

- Тут ещё стоит вспомнить, что национальные проекты у нас , как правило, проваливаются.

- Проваливаются. Но есть неистребимая вера в то, что в следующий раз получится. Вот мы сейчас построим какой-нибудь мост, а ещё лучше тоннель, допустим, на Сахалин. Потом мы ещё чего-нибудь такое сделаем, и у нас появится сразу спрос на стальные конструкции, на строительные материалы, появятся рабочие места для строителей, наладчиков и так далее. Соответственно, это оживит целый ряд отраслей, которые могут быть задействованы в таких проектах. И таким образом мы с уровня федерального правительства запустим некоторые точки роста, которые потом распространятся на всю экономику.

Конечно, если совсем ничего не видеть, например, разительных различий между Америкой 30-х годов прошлого века и Россией XXI века, можно говорить о «новом курсе» Рузвельта, о программах, которые были запущены в США, чтобы преодолеть Великую депрессию и так далее. Это ведь, по сути, тоже самое, что сегодня называют национальными проектами.

Вот начали строить по всей стране автомобильные дороги…

- Ну, насчёт автомобильных дорог, это уже не столько Рузвельт, сколько Гитлер. Это он строил автобаны, чтобы резко сократить безработицу.

- Гитлер – само собой, но, если вспомнить, как в 30 – 32 годах боролись с Великой депрессией в США, то там существовала программа строительства автомобильных дорог, за счёт которой многие оставшиеся без работы мужчины получили в руки лопату и зарплату в пару долларов в день. И таким образом они спасли себя и свои семьи от нищеты.

Но дело даже не в этом, а в том, что те национальные проекты реализовывались в рамках, в общем и целом, уже хорошо сложившейся, отстроенной системы рыночных сил. А в России эта система только начала складываться в 90-е годы, а в 2000-е  была фактически убита. Поэтому, если в рыночной экономике государство где-то может предостеречь от так называемых «провалов рынка», то в нерыночной экономике (а я утверждаю, что российская экономика сегодня является экономикой нерыночного типа) реализация таких национальных проектов может привести только к воссозданию, пусть в модернизированном виде, какой-то плановой системы, существовавшей в СССР.

- Давайте вспомним: в СССР говорили, что есть ложь, есть большая ложь, и есть статистика. Но, тем не менее, своей статистике, чтобы она ни говорила, более или менее доверяли. Я хорошо знал человека, который, используя данные официальной статистики, доказывал, что экономика страны стагнирует и медленно, но верно идёт к серьёзнейшему кризису.

А сейчас, когда Росстат пытается сказать хоть какую-то правду: об уменьшении количества малых предприятий, о падении доходов населения и т.п., из Кремля слышится окрик, и цифры волшебным образом меняются. Так что доверять  нашей статистике во многих случаях нельзя вообще.

- Скажу так: в советские времена большого доверия к статистике тоже не было. В частности, я напомню, что стремительная перестройка началась с публикации целого ряда статей о статистике.

- Василий Селюнин «Лукавая цифра».

- Да. И там показывалось, чем была советская статистика. Но статистика всегда бывает такая, какова государственная система, в рамках которой она работает, которую она обслуживает. Трудно в чём-то винить саму статистику, поскольку она является системой, которая должна обслуживать те задачи, которые ставит перед ней государство.

Да, на сегодняшний день статистика в той мере, в которой она рисует объективную картину, мешает Кремлю, не давая ему оснований говорить, что у нас всё хорошо, а будет ещё лучше. Действительно, статистика по малому бизнесу, да не только статистика: вот возьмите данные вышедшего недавно «Барометра малого бизнеса» - совместного исследования «Опоры России» и Промсвязьбанка. Там тоже отмечены негативные изменения в настроении предпринимателей.

- А куда ж деться, когда это правда…

- Да. Или мне недавно попались данные опроса, проводившегося РАНХиГС. Это был опрос взрослого населения. На сегодняшний день количество желающих открыть собственное дело гораздо меньше, чем 15 лет тому назад.

То есть разные сигналы, исследования, проводимые разными группами – всё показывает одно и тоже: ситуация в экономике не благоприятна как для открытия, так и для ведения частного бизнеса. Это связано, конечно, и с тем, о чём мы упоминали: постоянный рост налогового бремени при отсутствии роста в экономике и прямой силовой захват бизнеса со стороны тех же самых органов, которые мы уже называли. Мы ведь знаем, как предпринимателей в какой-то момент вынуждают отдать свой бизнес. Наконец речь идёт об непредсказуемости политики властей, которые заявляют на голубом глазу: нет, мы не будем менять в ближайшие несколько лет налоговый режим…

- И тут же его меняют.

- Да, буквально через месяц отменяется какой-нибудь налоговый режим, или Налоговый кодекс дополняется целым рядом статей. При этом говорится: это – не налоги, это – сборы, или просто обязательные платежи.

- А ещё увеличиваются коэффициенты, определяющие налоговую ставку.

- Да. А всё это в совокупности приводит к тому, что люди бизнесом заниматься не хотят. Конечно, можно по-человечески понять тех, кто старается как-то барахтаться: они  20 лет занимались бизнесом. Отдавая ему время, силы, здоровье. Как сейчас это бросить? Невозможно. Вот они и тащат этот бизнес, как чемодан без ручки. А вот перспектив значительная часть предпринимателей не видит никаких.

Беседовал Владимир Володин.