Мы продолжаем беседу с Юрием Вячеславовичем Симачёвым об экономических итогах уходящего года и прогнозах на ближайшее будущее.

- Юрий Вячеславович! Вот передо мной лежит аналитический доклад: «О текущей экономической ситуации», подготовленный на основе данных за первое полугодие этого года.

«В первом полугодии 2019 года, - отмечается в нём, - произошло замедление экономического роста до 0,7 % г/г по сравнению с ростом на 2,3 % г/г в 2018 году. Ключевым фактором замедления стало, по их мнению, в первую очередь, замедление совокупного спроса. «О фундаментальной слабости внутреннего спроса свидетельствует быстрое замедление инфляции (с максимального в текущем году уровня 5,3 % г/г в марте до 4,4 % в текущий момент). При этом монетарная инфляция уже сейчас находится на уровне 3 % SAAR. О слабости спроса говорят и другие показатели: за январь - июль объем импорта сократился на 1,9 % г/г, продажи легковых автомобилей сократились на 2,4 % г/г, в мае-июне динамика вакансий опустилась в отрицательную зону».

И тут же следует заявление: «Слабость совокупного спроса стала следствием синхронного ужесточения бюджетной и денежно-кредитной политики... …Изменения в бюджетной политике не только не были компенсированы денежно-кредитной политикой, более того, её изменение усилило негативный эффект на совокупный спрос. В сентябре и декабре 2018 года Банк России дважды повысил ключевую ставку до 7,75% и еще более серьезно повысил среднесрочные рыночные ожидания дальнейшей динамики ставки. Одним из объяснений действий стало повышение базовой ставки НДС с 1 января 2019 года и ответное увеличение ключевой ставки как «упреждающей» меры, однако опасения относительно вторичного эффекта от повышения НДС на инфляцию не оправдались. В этих условиях произошло также ухудшение динамики инвестиций в основной капитал. В 1П2019 темп роста инвестиций составил 0,6 % г/г после 4,3 % г/г в 2018 году. Одновременно значимым фактором ухудшения динамики капитальных вложений в 1П19 стало снижение бюджетных инвестиционных расходов (на -11,4 % г/г в январе–июне), которое, по оценке Минэкономразвития России, в 1П19 внесло отрицательный вклад в темп роста инвестиций в основной капитал в размере 0,9 п.п».

Уменьшение спроса видно невооружённым глазом: у нас гибнет малый торговый бизнес, а совсем недавно был опубликован материал о надвигающемся банкротстве довольно крупного ритейлера, которому принадлежат сети «Спар» и «Счастливая 7-я». Но ведь совокупный спрос – это не только спрос граждан, приходящих в магазины.

Как Вы прокомментируете сложившуюся ситуацию?

- Что сказать о сложившейся ситуации? Действительно, есть спрос населения – розничный спрос. Это – очень важная категория: именно этот спрос носит инновационный характер, именно население всё время предъявляет запрос на новую качественную продукцию, продукцию с инновационными свойствами. К сожалению, например, те же закупки для государственных нужд такой направленности не имеют: в этих случаях решаются какие-то иные, в том числе и социальные, вопросы. А вот население что называется, не обманешь, поэтому, если категория граждан-потребителей сужается, то это очень не здорово.

Есть целый ряд новых направлений, технологических, связанных с кастомизацией, с участием в инновациях самих потребителей, с новыми форматами взаимодействия. Это очень интересная вещь, и, конечно, основной вопрос: что у нас происходит с предпринимательством, что у нас происходит с доходами населения. И, если не обеспечивается рост доходов населения, возникает такая вот проблема. Если не обеспечивается рост предпринимательства, прежде всего в легких отраслях промышленности, то дело тоже обстоит плохо.

Почему я говорю о лёгких отраслях промышленности? Просто известно, что есть трудоёмкие отрасли, всегда требующие большого количества людей. И они хороши с позиции развития, потому что это, в свою очередь, стимулирует спрос: как только формируются такие отрасли, люди начинают в них работать, начинают получать зарплату и становятся дополнительным генератором розничного спроса. А это уже вещи, связанные с лёгкой промышленностью и с рядом горизонтально организованных секторов экономики.

Есть ещё одна возможность – нельзя всё сводить к внутреннему рынку. Есть внешний рынок, пусть нам двадцать раз рассказывают, какой он не такой и какой он неправильный. Да, он непростой, он очень сложный, но он большой, и надо учиться на нём работать. А у нас, увы, действительно, фирма-экспортёр и фирма, не занимающаяся экспортом, – это две совершенно разные сути. У фирмы-экспортёра всегда будет гораздо более высокая производительность, другой технологический уровень, другое понимание значимости корпоративного управления и роли инвестиций и инноваций. И, чем лучше предпосылки для выхода большего числа компаний на экспорт, пусть с небольшими объёмами, тем лучше.

- Вы считаете, что фирма, кое-как выбравшаяся на внешний рынок с небольшим объёмом продукции, окажется в лучшем положении, чем фирмы, остающиеся исключительно на российском рынке?

- Да. Фирма в этом случае куда лучше чувствует, что она реально стоит на открытом рынке, а не на том рынке, который у нас внутри страны. Внутренний рынок у нас, по сути, является тепличным, с явным ограничением конкуренции, с явной игрой за «свои» компании против «чужих», даже если они просто из других российских же регионов. У нас всегда стоит проблема дозированной и «диетической» конкуренции. Я не к тому, что всё надо немедленно открыть, но во всём должна быть осмысленная политика, это должны быть осмысленные отложенные обещания, что мы открываем с течением времени, с такого то периода. А дальше – кто не спрятался, мы не виноваты.

И здесь необходимо сочетание открытости с действенными мерами поддержки: кто хочет, кто может работать в новых условиях должен иметь возможность модернизироваться.

А второе – то, о чём мы опять же говорили: есть проблема в инвестициях. Эта проблема инвестиций, прежде всего крупных компаний, связана с тем, что по СПИКам решение до сих пор не принято (Специальный инвестиционный контракт (СПИК) – соглашение между инвестором и государством (в лице РФ, субъекта РФ и муниципального образования), в котором фиксируются обязательства инвестора реализовать инвестиционный проект, а также обязательства государства в течение срока СПИК обеспечивать стабильность условий ведения бизнеса и предоставлять инвестору меры господдержки – В.В,). По законопроекту о поощрении гарантированных капиталовложений окончательного решения тоже пока нет, а в самом проекте, с нашей точки зрения, есть масса проблем. В плане пряников для крупных компаний там всё неплохо, так что, наверное, с инвестициями крупных компаний всё будет хорошо. Но зато практически не решается создание нормального благоприятного инвестиционного климата для всех, хорошего инвестклимата для иностранных инвесторов.

Опять же инвестиции важны не только самими деньгами, но и их происхождением: иностранные инвестиции всегда оказываются связанными с передовыми технологиями, с хорошей корпоративной практикой управления, когда компания думает о будущем, о своей конкурентоспособности.

- Юрий Вячеславович, Вы упомянули о том, что у нас не все фирмы могут выйти даже на рынки соседних регионов. Мне довелось не так давно прочитать статью о том, что у нас есть регионы, где рынок на 60% и более заполнен только товарами произведёнными внутри них.

- Понимаете, иногда это – политика местных властей, считающих, что они таким образом поддерживают развитие своего региона. Это отдельный вопрос, поскольку у нас есть сильные регионы и регионы слабые. Слабые регионы лишь в минимальной степени могут проводить какие-то экономические меры по стимулированию бизнеса, потому что, как правильно отмечают мои коллеги, если они такие меры предпринимают, то тут же на федеральном уровне им говорят: вы снижаете свою налоговую базу, а мы вам помогаем трансфертами. Давайте мы будем сумму трансфертов сокращать.

- И регион оказывается в невыгодном положении.

- Сама логика налогового стимулирования на местном уровне не очень популярна. Да, там бывают иногда неэффективные инструменты, но всё-таки, с моей точки зрения, на уровне регионов есть реальная возможность свести между собой и финансовый, и экономический, и промышленный блок, чтобы они вместе решали эти задачи. На федеральном уровне каждый, действительно, самостоятелен, а на уровне региональном возможны некоторые конкретные проекты, конкретные решения уже адаптированные и настроенные на региональную ситуацию и региональные возможности. И вообще многие эффективные решения могут формироваться именно на региональном уровне. И в этом смысле важно, чтобы на федеральном уровне успешные инициативы отдельных регионов замечали и пытались поддержать и распространить по всей стране. Чтобы не было такого положения, когда федеральные власти только спускают показатели, а регионы дальше думают, как с этим быть. Причём показатели могут не зависеть от реальной ситуации, в которой находится конкретный регион или особенностей данного региона.

Окончание следует.

Беседовал Владимир Володин.