«Громада двинулась и рассекает волны.

                                                               Плывёт. Куда ж нам плыть?»

А.С. Пушкин 

Январь – самое время для подведения итогов минувшего года и прогнозов на год наступивший. Этим сейчас и занимаются многие эксперты и аналитики, благо коронакризис даёт большие возможности для того и для другого.

В декабрьском интервью м Юрием Симачёвым мы обсуждали доклад экспертов Высшей школы экономики на эту тему (Юрий Вячеславович был одним из его авторов). Но этот доклад – отнюдь не единственный.

В конце прошлого года Департамент исследований и прогнозирования Банка России выпустил в свет аналитическую записку «Кто выходит с рынка в период кризиса».

«В настоящей записке, - предуведомляют её авторы, - мы анализируем, как на фоне ограничительных мер по борьбе с распространением новой коронавирусной инфекции изменилось количество ликвидаций, т.е. интенсивность выходов предприятий с рынка».

После этого аналитики ЦБ сразу берут быка за рога: «В 2020 году наиболее уязвимыми для первой волны выходов стали наименее производительные предприятия. Тем самым можно говорить о проявлении очищающего эффекта кризиса (cleansing effect), благодаря которому снижается число проблемных организаций и высвобождается рабочая сила, которая потенциально может быть задействована на более производительных предприятиях. Такой процесс в целом должен способствовать повышению производительности в экономике, обеспечивая тем самым дополнительный потенциал для ее роста в средне- и долгосрочной перспективе. Однако на фоне сокращения числа предприятий встает вопрос о том, действительно ли текущая экономическая и институциональная конъюнктура, а также структурные особенности рынка труда способствуют эффективному переходу рабочей силы на более производительные предприятия».

Увы, очень скоро выясняются куда менее приятные подробности сложившейся ситуации: «Таким образом, с одной стороны, первая волна ликвидаций носит повсеместный характер, затрагивающий даже наиболее производительные предприятия. С другой стороны, можно найти и признаки очищающего эффекта (cleansing effect), поскольку наибольшая интенсивность выходов с рынка стала наблюдаться в группе предприятий с наименьшим уровнем производительности. В результате занятые на таких предприятиях лишаются рабочих мест, что нашло отражение в росте уровня безработицы и снижении уровня занятости. В этой ситуации ключевым становится вопрос возможностей трудоустройства на новое место для высвобождаемой рабочей силы, особенно в условиях резкого падения входов на рынок новых предприятий. В целях повышения уровня производительности труда в целом в российской экономике в текущей ситуации недостаточно поддерживать только рост количества новых предприятий. Крайне важно, чтобы новые предприятия имели возможности не только выйти на рынок, но и расти, увеличивая свою производительность труда. Только в этой ситуации высвобождаемая с закрытых неэффективных предприятий рабочая сила будет иметь возможность найти более производительное рабочее место, тем самым внося положительный вклад в динамику производительности труда в целом в экономике».

Между прочим, не так давно бурную реакцию в СМИ вызвало выступление руководителя направления «Макроэкономика» Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрия Белоусова. Учитывая опровержение ЦМАКПа. Можно сказать только, что в нём связывались вопросы повышения производительности труда и безработицы. Посыпались обвинения, что эксперты ЦМАКП призывают к массовым увольнениям россиян. И вновь, на этот раз аналитики ЦБ, оценивают возможный положительный эффект грядущей безработицы.

Впрочем, отметим: по данным экспертов ВШЭ количество безработных в России во время пандемии достигло рекордной отметки в 9,3 миллиона человек или 12% от экономически активного населения, и сегодня предпосылок для улучшения ситуации нет. Так что и записка ЦБ и выступление представителя ЦМАКП имеют под собой реальные основания, вот только после описания печальных фактов не следует чётких рекомендаций по выходу из создавшегося положения.

При этом оценка ситуации у подавляющего большинства экспертов очень похожа. Вот, например, мнение генерального директора бизнес-образовательной компании «Like Центр» Василий Алексеев. Он считает, что роль государственной поддержки переоценена, и если бизнес невозможно перестроить под новые «ковидные»‎ реалии, значит, у этого бизнеса нет будущего. «Мир изменился, и как раньше уже не будет. А потому, какой смысл выхаживать то, что обречено на гибель? Поддержка поможет продлить их жизнь, но лишь на время. Сопротивляться неизбежному — пустая трата времени и ресурсов. Слабые должны уйти с рынка, либо перестроиться и найти новые точки роста».

Но как искать эти новые точки роста? «Даже действующие на рынке высокопроизводительные предприятия сталкиваются с ограничениями для роста своего бизнеса», - констатируют аналитики Банка России.

А декан факультета экономики Европейского университета Юлия Вымятнина вообще уверена: «Выжить в «проблемных» отраслях может оказаться сложно даже вполне устойчивым компаниям. К таким отраслям относятся в первую очередь отрасли сферы услуг, которые лишились значительной части выручки в течение года: рестораны и кафе, туристические компании, гостиницы, фитнес-центры, кинотеатры, театры, музеи, концертные залы».

Ещё один доклад, который, мне кажется, необходимо отметить, подготовлен фондом «Либеральная миссия». Экономическая его часть написана руководителем Экономической экспертной группы  Евсеем Гурвичем.

«Объем антикризисных бюджетных расходов в России, пишет он, - оценивается МВФ в 3,5% ВВП. Это существенно меньше, чем в развитых странах, и несколько меньше, чем в среднем в странах с формирующимися рынками.

Размеры антикризисной поддержки граждан и экономики оказались также значительно меньшими, чем в ходе кризиса 2009 года.

«Скромность» антикризисного пакета может говорить о том, что правительство сделало еще один шаг к отказу от патерналистской политики по отношению к гражданам вслед за принятым в 2018 г. повышением пенсионного возраста. Но если предыдущее решение следовало (причем с большой задержкой) общемировой практике, то на этот раз правительство не последовало принципу, которым руководствовались не стесненные в средствах страны: выделять столько денег, сколько необходимо для поддержки экономики и граждан.

…Следует отметить, что, несмотря на ограниченные по сравнению с большинством стран размеры антикризисной поддержки, российская экономика продемонстрировала относительно неплохой результат».

Увы, но после этого, хоть сколь-нибудь оптимистичного заявления следует резкая смена тональности: «В то же время, вероятно, самые сложные экономические проблемы у нас не позади, а впереди. Нынешний кризис отличается от прежних не только своими источниками, но и последствиями. Если после 1998 и 2009 года российская экономика достаточно быстро возвращалась на прежний уровень и начинала расти, то сейчас сделать это будет несравненно труднее.

…Российская экономика, пройдя через несколько кризисов, научилась неплохо «держать удар», т.е. минимизировать негативные последствия внешних шоков. Однако даже в наиболее успешный период — 2000-е годы — рост почти полностью обеспечивался накачкой спроса за счет притока нефтедолларов и расширения кредитования, которые превращались в основном в расширение производства в защищенных от международной конкуренции секторах (строительство, услуги). Этот механизм давно исчерпал себя, однако никакого другого взамен так и не удалось создать».

И всё это говорят и пишут люди, стремящиеся соблюдать политический нейтралитет и оперировать сугубо экономическими понятиями. Но вот отрывок из интервью корреспонденту «Актуальных комментариев»  бизнесмена Дмитрия Потапенко о том, что будет с российским бизнесом в 2021 году: «Нас ждет продолжение того, что началось в 2020 году. Я понимаю, что все сильно устали от того, что происходит, но я боюсь, что 2021 год будет жестче. Здесь не нужно строить особых иллюзий.

…Реальный бизнес умирает благодаря бездумным действиям властей и локдауну. До февраля включительно мы увидим продолжающуюся волну частных и корпоративных банкротств. Будет увеличиваться задолженность физических лиц, будет дуться кредитный и ипотечный пузырь. 2021 год — это время жесткой посадки. Скорее всего мы увидим это осенью, с учетом входа в электоральный цикл. Будет несколько трендов. Прежде всего, необходимо будет раздувать политическую активность и говорить, что все хорошо, а также делать вид, что мы идем вперед. По другую сторону останется реальная экономика, которая продолжит нести потери в виде мелких, средних и крупных предприятий».

К сожалению, резко высказываясь по политическим вопросам, Дмитрий Потапенко, как и остальные эксперты, чьи мнения были приведены (и многие эксперты, чьи мнения не приведены, хотя известны автору этих строк), не готов дать ответ на вопрос: «Что делать?». Этот извечный российский вопрос просто повисает в воздухе.

Только эксперты ВШЭ в подготовленном ещё летом докладе предлагали свои рецепты развития экономики. И пусть это были слегка модернизированные старые предложения, уже не раз проигнорированные отечественными властями, но эти рецепты всё же были вновь озвучены. А дальше – тишина.

Судя по всему, в период коронакризиса у нас, как всегда, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И тем, кто очень хочет жить, придётся выплывать самостоятельно. Главное – чтобы люди, сидящие в спасательных шлюпках, не били вёслами по голове. Или хотя бы промахивались, пытаясь это сделать.