О том, что происходит сегодня в отношениях бизнеса и государства, мы беседуем с Юрием симачёвым.

- Юрий Вячеславович! У нас последнее время просто какой-то фестиваль предложений по изменению налоговой политики.

Так 19 февраля в «Российской газете» появилась информация о том, что «Минфин сообщил о подготовке законопроекта, который поможет повысить собираемость налогов без увеличения фискальной нагрузки. Для этого министерство предложило тринадцать ключевых мер».

Далее наш официальный печатный орган сообщает: «Законопроект содержит как меры поддержки некоторых пострадавших отраслей, так и меры, направленные на повышение эффективности налоговой системы и собираемости налогов без увеличения фискальной нагрузки для населения и бизнеса. Предлагается ряд новаций по совершенствованию налогового администрирования и международного налогообложения, результативности инвестиционных налоговых льгот. Также предусмотрена донастройка законодательства по отдельным налогам и сборам, упрощение процедур».

Я не буду здесь перечислять все меры, поскольку, мне кажется, что само по себе повышение собираемость налогов, когда всё уже находится под жёстким контролем, без увеличения фискальной нагрузки – это нечто из репертуара знаменитого американского иллюзиониста Гудини.

Минфин собирается добывать деньги из воздуха? Я, правда, знаю одного предпринимателя, который уверяет, что делает деньги именно так, но он занимается системами промышленной вентиляции.

Как Вы к этому относитесь: действительно такое возможно?

- Здесь имеется в виду, что номинально нормативная фискальная нагрузка не повышается. Но, если какая-то компания недоплачивала налоги, а теперь будет платить их полностью, то конкретно на неё налоговая нагрузка повышается. Речь идёт о том, чтобы добиться от тех, кто не платит, как положено, платить налоги полностью.

В принципе это нормальный подход: если компании платят честно, а рядом с ними работает кто-то, кто в силу тех или иных причин платит существенно меньшие налоги, то речь идёт о неравных условиях работы. От этого возникают сильные искажения. И в этом смысле такое направление, тренд: мы хотим обеспечить правильное собирание налогов (а есть такой индекс собираемости) – это можно в принципе приветствовать.

Другое дело, что картина не столь простая. Всё здесь не столь автоматически делается. У каждого бизнеса есть свои системы учёта, своя собственная политика – и по бухгалтерии, и финансовая. И в этом плане стричь всех под одну гребёнку: сосед платит вот такой налог, а ты почему платишь меньше? И тут я опасаюсь каких-то перегибов. Хотя, конечно, когда речь идёт о гегемонизме различных цифровых инструментов, гораздо легче за компаниями наблюдать и отслеживать, кто где-то что-то не доплатил, какие произошли изменения.

Но иногда многие явления добросовестной бизнес-практики начинают восприниматься налоговыми органами с опасениями. Например, искусственное разделение компаний в целях ухода в лучший налоговый режим, хотя это может быть вполне добропорядочная практика.

В общем, здесь, конечно, есть некоторые проблемы. Но в целом резервы по улучшению администрирования и тем самым повышения собираемости налогов есть. При этом налоговая нагрузка номинально не увеличивается, а возрастает для тех, кто платил меньше, чем должен был платить.

Так что никакого сильного противоречия я не вижу.

- Как Вы в таком случае прокомментируете ряд предложений Минфина, содержащихся среди упомянутых тринадцати мер: «Также в рамках запущенной работы по повышению эффективности представляемых налоговых льгот предусмотрено ограничение суммы налоговых расходов по НДПИ для региональных инвестиционных проектов стоимостью финансирования конкретного проекта. Минфин предлагает применять понижающий коэффициент по НДПИ для компаний, добывающих трудноизвлекаемые запасы природного газа из залежей березовской свиты по аналогии с налоговым стимулированием разработки туронских залежей, отдельные характеристики которых практически идентичны.

До 2023 года может сохраниться пониженная ставка налога на имущество для организаций железнодорожной инфраструктуры, а с 2022 года будут уточнены условия для получения обратного акциза на этан и СУГ.

… Также Минфин предлагает проводить ежегодную плановую индексацию акцизов в 2024 году на уровень инфляции 4%. По инициативе регионов до 2024 года может сохраниться действующее 50%-ого ограничения на перенос убытков при исчислении налога на прибыль, что позволит повысить сбалансированность региональных бюджетов и компенсировать предусмотренное на аналогичный период перераспределение данного налога из регионального в федеральный бюджет».

Получается, что закон общий, но некоторые его положения рассчитаны на конкретные компании, на регионы и т.д.

- Это понятно. Здесь есть большая проблема: то, что касается металлургии, химии и, конечно, нефтегазового сектора – там сверхвысокая концентрация бизнеса. И какие законы ни принимай, всё время получается, что каждый закон в пользу каких-то конкретных организаций, а, значит, и конкретных бизнесменов.

Опять же понятно, что это очень крупные бизнесы, поэтому у них значительная переговорная мощь и влияние на принятие решений.

 Хотя бы просто потому, что они обеспечивают существенные бюджетные и экспортные поступления. Поэтому, естественно, очень многие решения будут приниматься там с большой осторожностью, чтобы случайно не подорвать базу для формирования бюджета.

А после этого, конечно, уже будет получаться: при обсуждении, что делать с НДПИ, или как поступить с льготами (как повысить эффективность льгот по добыче нефти), всегда возникает сюжет – кто больше от этого выиграет. И обязательно будет получаться, что кто-то явно выиграл, просто от того, что речь идёт о сверхконцентрированных секторах. 

- Юрий Вячеславович, раз мы заговорили об отношениях к разным секторам экономики, то такой вопрос: «Вам в своё время очень нравился министр Белоусов…».

- У меня прекрасное к нему отношение, но это не значит, что я с ним во всём согласен.

- А как Вы относитесь к его предложению изъять у металлургов миллиард, поскольку, по его мнению, он был заработан как-то не так?

- К этому предложению я отношусь отрицательно. Но это предложение вписывается в логику того, что делает Андрей Рэмович. Он всегда активно выступает за просветлённое и умное государство, являющееся в определённой мере радаром для бизнеса, для каких-то стратегических преобразований. И я знаю немало людей, верящих, что государство может быть таким ориентиром. Наверное, если бы таких людей было много, и они пронизывали бы все уровни государственного управления, это бы срабатывало. Но, поскольку их, наоборот, не хватает, то эта схема, когда она начинает реализовываться на практике, приводит потом к очень серьёзным искажениям и проблемам.

Самое главное – мы в очередной раз пытаемся показать, что правила – ничто, а движение к цели – это всё, и только играя вместе с государством, можно получить что-то хорошее. И эта попытка подстроить всех под выполнение тех или иных программ мне кажется опасной.

- В чем Вы видите причины этой опасности?

- Программы тоже пишут люди, а люди, в том числе и очень хорошие, иногда ошибаются. И если всех взяли и построили для выполнения этих программ, я вижу в этом очень высокий уровень мультипликации рисков.

Я считаю: да, есть программа, кто-то в неё верит, кто-то – не очень. Тот, кто верит, пусть инвестирует. Тот, кто не верит, пусть не инвестирует.

Должен заметить, что у коллег из правительства есть свои объяснения. Они говорят: мы же (то есть государство) бизнесу помогаем. Значит, в ответ мы тоже можем ждать от него помощи – инвестиций в наши проекты. Но тогда во всех правилах надо писать прямо: мы помогаем только тому бизнесу, который участвует в нацпроектах. А до этого пока никто не дошёл, потому что надо помогать и тому бизнесу, который ни в каких нацпроектах не участвует. Например, малому, какому-нибудь ещё.

Так что, мне кажется, это – некоторый перебор. Если видно, что система налогообложения устроена как-то не так, как-то неправильно, как-то неверно она реагирует на конъюнктуру мировых цен, давайте её настраивать. Например, к тому, что происходит с ценами на твёрдые полезные ископаемые. Да, идёт речь, что у нас уровень изъятия природной ренты по ним существенно ниже, чем в других странах. Наверное, можно обсуждать, надо ли повышать этот уровень, какими темпами его повышать. Это – достаточно долгосрочная задача, изменения должны быть последовательными. А так: давайте сейчас договоримся, что вы быстренько сброситесь на финансирование тех или иных проектов, а мы тогда забудем, что вы получили сверхдоходы – это какая-то сиюминутная сделка, с моей точки зрения. Конечно, она позволяет двигаться вперёд, и, естественно, это полностью соответствует проектному подходу, когда проект – это главное, а какие-то институциональные условия вокруг него не так важны.

Я неоднократно говорил о том, что проекты нужны, что, когда мы занимаемся только институциональными условиями, тоже ничего хорошего не происходит, поскольку в экономике должны быть мейнстримы, к которым надо примыкать, чтобы было движение. Но заниматься только проектами, оставляя в стороне институты, и тем более ухудшать институциональную среду – это неправильно.

Продолжение следует.

Беседовал Владимир Володин.