Увы, но, несмотря на призывы руководителей государства к модернизации, отечественные эксперты утверждают: инновационная активность финансово благополучных компаний оставляет желать лучшего. Так например, «Газпром» в минувшем году потратил на НИОКР всего 0,00075% от выручки. Это выглядит просто неприлично на фоне соответствующих затрат западных энергетических корпораций. В отличие от развитых и быстро развивающихся стран, «деньги» и «мозги» в российском бизнесе никак не хотят идти рука об руку.
Это понимают в правительстве РФ, о чем говорят последние постановления, касающиеся поддержки субъектов малого инновационного бизнеса, создаваемого при вузах и НИИ.
Мы попросили прокомментировать проблемы, связанные с развитием инновационного бизнеса при вузах и НИИ Андрея Колесникова, человека, занимающегося этими проблемами вплотную.

- Андрей Николаевич, когда-то мы с Вами беседовали, и Вы рассказывали о том, как решаются проблемы малого инновационного бизнеса в Китае, где при крупных университетах работают сотни бизнес-структур. Теперь, как я понимаю, мы решили пойти тем же путем?

- Совсем недавно премьер-министр Путин подписал три постановления правительства. Одно из них касается привлечения в вузы ученых, другое – привлечения в вузы производства, третье – развитие в вузах инновационных производств. С одной стороны, это – большая помощь малому бизнесу: по 219-му ППРФ на развитие инноваций в этом году будет выделено 3 миллиарда рублей. Реализацией этих постановлений и занимается наш «Центр Исследований и Статистики Науки» Минобрнауки России.

- Как я понимаю, идеи премьера несколько отличаются от модернизационных идей президента. Президент хочет начать с чистого листа, создав новый инновационный город. Премьер хочет дать денег тем, кто уже работал в нужных областях, чтобы они развивались на новом этапе. Я прав в этом понимании?

- Лично я не могу подтвердить или опровергнуть такое мнение. Сейчас очень многое выглядит туманным и запутанным. Но существует такой сайт «rosmod.ru», где ответы на подобные вопросы, я думаю, можно найти.

- А Вы лично занимаетесь таким популярным ныне делом, как поддержка инновационного бизнеса.

- Поддержкой малых предприятий, созданных в вузах и НИИ. Это – одна из моих тем. Другая тема – научно-исследовательские университеты. Их раньше было 14, сейчас стало 29.
Это – работа с федеральными университетами, с кафедрами, с лабораториями, которые НИИ и вузы создают, в том числе и совместно. В общем, малое предпринимательство в системе образования и науки.

- Да, инновации сейчас – это модно.

- Модно, но не подтверждено самым главным – спросом производства. Ведь у нас компании, которые могут за подобный продукт платить, которым действительно это нужно, принимают решения, исходя из желания купить сразу все, в комплексе: с полной технологической линейкой, с патентной защитой. А ведь рынок безграничен: если что-то создано в любой фирме любой страны, то этот продукт продается везде, по всему миру. И, если я произвожу продукцию и продаю ее на весь мир, для меня важно, чтобы вся технологическая линейка была в комплексе. И чтобы она была лицензионно и патентно проверена и поддержана.
Увы, но наши инноваторы, наши вузы, НИИ предлагают зачастую, несомненно, лучшие, но частичные решения. Для того, чтобы встроить их куда-то, необходима индустрия компаний, их инженерия с такими функциями, какие выполняли в советское время научно-производственные объединения и НИИ министерств. Они выступали в роли инжиниринговых подразделений производственных компаний, дорабатывали целый ряд вопросов. Так была организована наша производственная линейка.

- А сейчас из нее оказались вынуты некоторые звенья?

- Да. И самое главное: даже если создаются научные группы, проводится лицензирование, выдаются патенты, все выходит на уровень НИОКР… А дальше мы натыкаемся на недостаток человеческих ресурсов – у нас нет проектантов. Вот сейчасмог бы состояться один из мощных финансовых всплесков: производственные компании могли бы заказывать вузам свои ниокровские заказы. Но производству нашему фундаментальные разработки не нужны. Им нужна последняя стадия – опытный образец. И они дают очень большие деньги производственным компаниям, которые дадут деньги вузам и закажут их продукцию. Причем речь идет о миллиардах рублей.
Парадокс же состоит в том, что деньги есть, а как они будут осваиваться реально, пока непонятно. Ведь производственники, получая деньги, берут на себя ответственность: они должны создать определенный продукт.

- А у вузов есть кадры, которые могут обеспечить разработку этого продукта?

- В том-то и дело: у вузов раньше были опытные заводы. Вот я окончил энергетический институт и 20 лет там проработал. У нас было крупнейшее ОКБ, где работало около тысячи человек. Опытный завод с тысячью работников. Это были крупные структуры, которые могли выполнять сложнейшие задачи. Но за последние 20 лет все это как-то рассосалось. И люди, и навыки программных технологий, и проектные технологии – всего этого уже нет.
Так что сегодня я не очень представляю себе реализацию трех последних постановлений правительства. Тех самых, из них касается привлечения в вузы ученых, другое – привлечения в вузы производства, третье – развитие в вузах инновационных производств. А ведь еще есть проект четвертого, еще не подписанного постановления, касающегося привлечения к сотрудничеству с вузами НИИ. Все эти постановления рассчитаны на три года, и за это время по 3-м ППРФ должно быть выделено 38 миллиардов рублей. Если же будет подписано четвертое постановление, эта сумма увеличится еще.
Причем заявки будут также приниматься сразу на трехлетние проекты. Так максимально на инновационную структуру вуза может быть выделено 150 миллионов рублей (по 50 в год).

- Андрей Николаевич, Вам это не кажется парадоксом: мы все время кричали, что у нас нет денег. Нет на то, нет на другое. И вдруг деньги дают, а вопрос в том, как их реально освоить.

- Во-первых, деньги дают, сняв их перед этим с других статей бюджета. Это, безусловно, политическое решение.

- Но это – вынужденное политическое решение. В плане развития новых технологий мы уже стоим на краю. Сейчас нас начнет обгонять уже какая-нибудь Эстония.

- Между прочим, если сравнивать системы образования, например, в Чехии, в странах Балтии и у нас, то по цельности образовательной концепции они и сейчас уже впереди. Взять ту же стоимость обучения: у них оно бесплатное. Магистратура – бесплатная. Кто хочет учиться – пожалуйста. Даже такие небольшие государства выделяют для этого достаточно средств.
Они понимают: если не будет поддерживаться национальная культура, образование, они потеряют свою национальную идентичность. Они растворятся среди других государств и народов, потеряют конкурентоспособность.

- А мы за идентичность не боимся, хотя конкурентоспособность теряем вовсю.

- Знаете, у нас еще с прошлого века за Роснаукой числилась программа «Исследования и разработки». Так вот ее как раз уменьшили в этом году на 63%, и появились деньги для финансирования новых программ.

- Тришкин кафтан.

- Да. Но есть ли другие варианты?

- И все же, каковы препятствия для осуществления новых проектов?

- Их достаточно. В вузах практически полностью отсутствует патентная служба. А она необходима. И до середины 90-х годов она была во всех технических вузах – там был стандартный патентный отдел. Да, они были закрытыми, наряду с 1-ми отделами. И были закрытые библиотеки технических материалов, поскольку технические вузы последние 50 лет разрабатывали закрытые темы.

- А в итоге все это рухнуло. Может быть, на те деньги, что выделяет правительство, возродить инфраструктуру?

- В одном из постановлений прямо стоит среди прочих основных задач задача выявления результатов индивидуальной деятельности и их патентование. И в результате исключительные права на запатентованные продукты будут принадлежать вузам.

Продолжение следует.

Беседовал Владимир Володин