Большинство наших соотечественников никакой модернизации не хочет. А те, кто хочет, в нее не верят – об этом говорят соцопросы. И, наверное, нетрудно догадаться почему. Ну, кто гарантирует, что очередная реформа (назови ее хоть модернизацией) вновь не залезет к нам в карман?!
Удушающие приемы правительства не страшны бизнесу. В крайнем случае, он вынужден будет уйти в тень, лишь бы не платить выросшие в 2,4 раза страховые взносы.
Новый застой
Мы медленно-медленно тонем – так считает Александр Аузан, руководитель консультативной рабочей группы президентской комиссии по модернизации и технологическому развитию.
– Экономика страны становится все хуже, она хуже, чем в начале 2000-х годов, потому что она еще более сырьевая, – объясняет эксперт. – Правила, работающие в ней, еще более непонятные, мы еще слабее в международном смысле.
Сегодня мы продаем в другие страны половину сырой нефти – вдвое больше, чем экспортировал СССР. Да, в общем, и ладно, что продаем: не солить же это сырье в самом деле. Как полагает Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, в такой зависимости от сырьевых ресурсов нет ничего плохого, если другая часть экономики основывается на инновациях. А вот с этим у нас проблемы.
По данным Минэкономразвития, доля инновационно активных предприятий в экономике России лишь 9–10%, при том, что в Европе таких 40–60%. Значит, лишь каждая десятая российская компания внедряет новые технологии и покупает новое оборудование, патенты и лицензии.
– В комиссии по модернизации проанализировали развитие крупнейших госкомпаний и выяснили: представления о будущем, стратегии долгосрочного развития у них нет, – рассказывает Илья Ломакин-Румянцев, член комиссии по модернизации.
Теперь госкомпаниям дано задание: подготовить стратегии развития. Однако изменят ли эти стратегии сложившиеся тенденции? Вопрос. А тенденции не радуют: Россия мало вкладывает не только в инновации – вообще в развитие.
– Доля инвестиций в валовом внутреннем продукте в Советском Союзе составляла около 40%, в сегодняшней России – порядка 20%, – продолжает г-н Ясин. – Мы резко увеличили потребление и сократили инвестиции.
Главный тормоз
В том, что мы ничуть не глупее каких-нибудь европейцев, эксперты не сомневаются. Но перевод страны на инновационные рельсы – работа тонкая: дело ж не в том, чтобы вместо старых "железок" купить новые. От того, что мы сменили "Жигули" на "Тойоту", работать, как японцы, мы пока не научились.
Вопрос, что сработает: модернизация сверху или снизу? Спор этот старый, если не сказать "протухший". Да к тому же нынешние правители выбор сделали, поставив главным образом на модернизацию сверху, – преобразования по инициативе бюрократии и на деньги государства.
Такой выбор, по мнению г-на Ясина, для наших правителей наименее рискованный. Ведь при любом раскладе (состоится ли очередное "сколково" или нет) ресурсы останутся у "партии бюрократии". Только вот в успех этого "предприятия" экономист не верит. Во-первых, на все денег не хватит, во-вторых, этот путь консервирует наши отсталые институты – правила, формальные или неформальные, по которым мы живем. А это и есть главный тормоз.
– Государство должно создать условия для деловой активности, поддерживая те или иные проекты, вкладываться в науку и образование, но инициативы и финансирование должны идти в основном от бизнеса. Бизнес сам ищет деньги на модернизацию. И находит: предприятие "Сиббиофарм" из Бердска нашло место на мировом рынке, рынок фитнес-услуг превосходит по объему молочную промышленность, – приводит примеры Евгений Ясин.
Не катастрофа
А пока мы по традиции долго запрягаем, а еще дольше спорим, где поставить телегу (институты) – впереди лошади или сзади, подрастают другие страны. Развитые переходят в инновационную фазу, развивающиеся (к примеру, Китай) их догоняют. Первые более конкурентоспособны, чем мы, по инновациям. Вторые "круче" по издержкам. Наше сырье, конечно, нас спасает, но это, увы, не надолго.
– Если сравнивать Россию и Китай – у кого больше шансов построить инновационную экономику, то я считаю, что у нас. Китай проходит фазу поздней индустриализации, там мало придумывают нового, в основном заимствуют чужие изобретения. Когда основные факторы экстенсивного роста в Китае будут исчерпаны? По моим расчетам, через 10–15 лет, – полагает Евгений Ясин.
Успеем ли мы запрыгнуть на этот паровоз? Вопрос без ответа. Как бы то ни было, XXI век будет веком борьбы за умы, а эти умы уже делают выбор.
– У меня половина учеников уезжает. Элитных, подготовленных в МГУ, – говорит г-н Аузан. – Двинулся и бизнес: большой – в сторону Запада, малый и средний – в сторону Казахстана. Мы в лицо говорим руководителям экономического блока правительства: "Ловите ваши налоговые доходы в бюджете дружественной Республики Казахстан. Вот так вы хозяйствуете".
И все же Аузан оптимистичен: конечно, страна не погибнет. Просто нефтяной трубе нужно мало умных и квалифицированных людей. И в этом трагедия страны, которую и надо решать.
Что надо менять?
Одно из главных препятствий для инновационного развития – низкая деловая активность, вызванная в том числе слабой защитой прав собственности. "Есть печальная история собственников корпорации „АВИСМА“: хозяевам предложили продать его „Ростехнологиям“ на том основании, что они все равно его украли", – говорит Евгений Ясин. Предприниматели не хотят рисковать, делая инвестиции, капиталы утекают за рубеж.
А те немногие, кто всерьез решается на инновации, вынуждены преодолевать многочисленные барьеры. "Для проведения доклинических исследований нужно 10 тысяч веществ в очень малых количествах. Сама посылка из-за рубежа весит несколько килограммов, но, согласно правилам, на каждое вещество надо оформить паспорт сделки", – приводит пример Илья Ломакин-Румянцев.
Над тем, что еще надо изменить, сегодня как раз и работают члены президентской комиссии по модернизации.
Цифра
80-85% - таков уровень производительности труда в России по сравнению с 1990 годом, по расчетам Высшей школы экономики. Этот показатель в четыре раза ниже, чем в США.
Источник: http://altapress.ru/story/69785