Страна и кризис
О надвигающемся новом витке финансового и экономического кризиса у нас теперь не говорит только очень ленивый. При этом разброс мнений очень велик.
Мы попросили высказать свое мнение о кризисе самых различных людей. Сегодня это – предприниматель.
Михаил Вирин, генеральный директор фирмы «АМО»
- Михаил Михайлович, вопрос простой: сейчас много говорится и пишется о том, что мы то ли входим в новый кризис, то ли еще не кончился и захлестнет нас второй волной кризис старый. Во всяком случае, все соглашаются, что наш бизнес вновь попадет на эти «американские горки».
Как эта ситуация видится Вам, человеку, много лет занимающемуся бизнесом, депутату муниципального собрания, который все-таки знает, что творится у него в районе.
- Для меня ситуация увы, очевидна: никакого выхода из предыдущего кризиса не произошло. На самом деле кризис продолжается. И на примере малого бизнеса это видно лучше всего.
Я думаю, что ни для кого не открою большой секрет, сказав, что количество новых регистрируемых фирм неуклонно снижается. При этом нет точных данных о том, кто закрывается и фактически бросает работу. Официальная ликвидация фирмы – процесс медленный, поэтому они просто бросаются, продолжая долгое время юридически существовать, хотя на самом деле работу не ведут.
А теперь – пример из жизни: у нас в районе есть небольшая горемычная фирма, которая занимается пошивом рабочей одежды. Это – настоящие производственники. Шьют все, что только можно кому-нибудь продать. Чтобы получать какие-то льготы, они используют труд инвалидов. Из кожи лезут вон, чтобы получить какой-то заказ: от строителей, от коммунальщиков – какие-нибудь комбинезоны, варежки. И вот сейчас они перебиваются с хлеба на воду. Еле живы.
Им все должны: продукцию заказчику отдали, а денег не видят. Торговля себя неважно чувствует, а она должна им очень много. И при этом заказов особых нет.
Вот такой маленький пример.
- Известный нам обоим Илья Хандриков, который много лет тоже шил рабочую одежду, вообще обанкротился. Он продал фирму за копейки, чтобы спасти трудовой коллектив.
- Вот в том-то и дело. И я наблюдаю, как бьется из последних сил эта фирма в нашем районе. А она на моих глазах работала полтора десятка лет, и вот сейчас переживает очень тяжелые времена. Как пошел спад, начиная с 2008 – 2009 года, так никакого подъема они не ощущают.
И глядя на те фирмы, которые арендуют у «АМО» торговые (и не только торговые) площади, тоже можно сказать, что они не слишком хорошо себя чувствуют. Ну, нет оживления экономики на микроуровне! Я не могу оценивать макропоказатели, хотя по тому, что пишут в СМИ, они тоже не блещут. А микроуровень я постоянно вижу перед собой: там облегчения не ощущается. Особенно это касается тех, кто занят реальным делом, прежде всего, каким-нибудь производством.
- Представители правительства не раз и не два за последнее время делали заявления о том, что они готовы спасать бизнес. В это верится?
- Когда речь идет о спасении, о «тихой гавани» - это все не про нас. «Тихая гавань» - это для иностранных инвесторов.
- Они как раз в нее не верят. Но речь-то идет о гавани для всех, и бизнес обещают не бросить в беде. Правда, в то же время идет дискуссия о том, не поднять ли для него налоги.
- Вот в том-то и дело. Можно вспомнить, как и кому оказывалась государственная помощь во время прошлого пика кризиса. Она была оказана фактически только крупным банкам. А затем деньги этих банков якобы должны были дойти до реального потребителя кредитов. Но этого не произошло.
- Конечно, не произошло: банки, поскольку рубль падал, бросились переводить эти деньги в валюту.
- Да. И пустили их на выплаты внешних долгов. И эти средства не влились в реальный сектор экономики.
Скажем честно: наши банки и сегодня не знают, кого кредитовать. Тем более, что большинство из них чувствует себя не слишком хорошо: у них масса разнообразных неликвидных залогов, от которых они пытаются избавиться.
- Они просто не могут этого сделать, в чем их представители время от времени признаются.
- Да, не могут. И абсолютно понятно, почему это происходит: избавляться от таких залогов можно лишь тогда, когда наступает какое-то оживление экономики, а у нас его нет. Грубо говоря, находящийся в залоге автокран купят тогда, когда начнут что-то строить. А кому он нужен, если строительная отрасль в тяжелейшем кризисе? Выйдет она из кризиса – и кран купят или возьмут в лизинг. А если подъема нет, а кран уже старый, то его никогда уже не купят.
А других залогов у наших обычных предприятий и быть не могло. Ведь основные фонды интенсивно стареют: с последнего обновления производственного парка прошло уже двадцать лет. И зачастую у предприятий, особенно небольших, нет ничего нового: ни тракторов, ни автомобилей, ни станков. Поэтому, на мой взгляд, картина в малом секторе экономики печальная.
- А что этот сектор может ожидать?
Вот только что я беседовал с известным экспертом, одним из авторов «Стратегии-2020» – Юрием Симачевым. И я спрашивал: что делать в сложившейся ситуации? Он ответил: с одной стороны, понятно, что таких денег, какие были накоплены к началу кризиса, уже нет.
- Да, их проели.
- С другой стороны, у нас должен был появиться какой-то опыт, которого не было до сих пор. Но есть и третье: все могут просто разворовать.
- Вот, к сожалению, в это все и упирается.
Я считаю, что малый бизнес никакой поддержки во время кризиса реально не получил и вряд ли получит.
- Ну, раздавали безработным, по-моему, по 50 тысяч на открытие своего дела.
- Да, это было. Но, на мой взгляд, необходимо было устроить вторую попытку начала 90-х годов, когда все ринулись в бизнес, и можно было попытаться чего-то достичь, сделать очень многое, поскольку не было никаких административных препонов. Но в эту воду не войти второй раз. Хотя попытаться сделать некую революцию по отношению к малому бизнесу надо. Ведь уже люди в него не идут, не открывают фирмы, и, на самом деле, это – самое страшное. Нужны большие усилия, чтобы вновь вызвать энтузиазм, который мы видели 20 лет назад. Ту веру в лучшее, в свои силы, в то, что все может получиться хорошо, которая была тогда.
Беседовал Владимир Володин