О целом ряде проблем, связанных с дальнейшим экономическим развитием страны, мы беседуем с известным экспертом – Юрием Вячеславовичем Симачевым.

- Юрий Вячеславович, сейчас уже принят правительственный прогноз развития отечественной экономики аж до 2030 года. Готовившие его сотрудники Минэкономразвития выделили три возможных сценария: «Консервативный сценарий характеризуется более активной модернизацией топливно-энергетического и сырьевого секторов по сравнению с гражданскими высоко- и среднетехнологичными отраслями экономики. При этом модернизация ориентируется в большей степени на импортные технологии и знания. Среднегодовые темпы прироста ВВП оцениваются на уровне 3,0–3,2% в 2013–2030 годах, инвестиций в основной капитал – 4,7%. Доля России в мировом ВВП сократится с 3,8% в 2012 году до 3,6% в 2030 году.
Инновационный сценарий характеризуется усилением инвестиционной направленности экономического роста и опирается на создание современной транспортной инфраструктуры, конкурентоспособных высокотехнологичных производств и экономики знаний наряду с модернизацией энергосырьевого комплекса.
Сценарий предполагает превращение инновационных факторов в ведущий источник экономического роста и прорыв в повышении эффективности человеческого капитала на рубеже 2020–2022 годов, что позволяет улучшить социальные параметры развития.
Среднегодовые темпы прироста ВВП оцениваются на уровне 4,0–4,2% в 2013–2030 годах, инвестиций в основной капитал – 5,9%. Доля России в мировом ВВП возрастёт до 4,3% к 2030 году.
Форсированный сценарий характеризуется интенсификацией всех имеющихся факторов экономического роста и предполагает ускорение реформ для улучшения бизнес-климата, активизацию использования национальных сбережений, рост государственных расходов на развитие социальной, энергетической и транспортной инфраструктур, создание масштабного несырьевого экспортного сектора и значительный приток иностранного капитала.
Среднегодовые темпы роста ВВП прогнозируются на уровне 5,0–5,4%, инвестиций в основной капитал – 8,2%. Доля России в мировом ВВП возрастёт до 5,3% к 2030 году».

- Ну, это понятно: чем больше государство вкладывает денег в экономику, тем больше рост.

- Еще до того, как этот документ был опубликован, зам. министра экономического развития Андрей Клепач в интервью газета «Ведомости» рассказывал об этих трех вариантах и трех сценариях экономической политики. Причем его основная мысль выглядела так: все три сценария требуют повышения качества госуправления.

- Поддерживаю и одобряю.

- Так вот Клепач заявляет: если при первом варианте требования к госуправлению минимальные, то второй и третий варианты предполагают, что у нас реально формируется эффективная система стратегического управления. И это означает умение увязать между собой разные процессы…

- Да, да. Я целиком и полностью с этим согласен.
Я тоже размышлял над этими вопросами, правда, в применении к промышленной политике. Знаете, у нас там выделяется горизонтальная политика, когда выделяется малый бизнес, поддержка экспорта. А есть вертикальная политика: там выделяются отдельные сектора отрасли, технологии. И иногда говорят, что в вертикальной политике качество государственного управления недостаточное – не того уровня государственные институты, чтобы ее реализовывать.
И вот я в ходе своих размышлений пришел к заключению, что и для горизонтальной политики институты нужны не менее сильные и не менее качественные.
Если государство практически не выступает в роли инвестора в собственную экономику, требования к качеству государственного регулирования должны быть очень высокими. И если государство является активным инвестором, все равно, требования к качеству государственного регулирования должны быть очень высокими. При этом государству уже нужны другие навыки. Оно должно ориентироваться в предстоящих мейнстримах развития тех или иных секторов, в ситуации на рынках. Необходимо знать, где там есть второй эшелон развития и так далее.
Это все требуется любому удачному инвестору, но здесь задача намного сложнее, поскольку государство должно исходить не из доходности самих проектов, а, прежде всего, из тех внешних мультипликативных эффектов, которые возникают для экономики в целом. А их гораздо сложнее оценить, поскольку эффекты внешние, и это все рассматривается в достаточно длительной перспективе.
Если государство не вкладывает деньги в экономику, оно должно создать очень качественную среду для привлечения инвестиций. И для этого опять же требуется очень и очень качественное управление.
К сожалению, сейчас у нас качество управления в целом, безусловно, плохое для того, чтобы говорить о какой-то качественной деловой среде. И оно, поскольку многие компетенции утрачены, на самом деле, такое же плохое и для того, чтобы заниматься активной инвестиционной политикой. Хотя, конечно, это не значит, что не надо такой политикой заниматься.

- Я достаточно часто встречаюсь с мнением, которое высказывают различные эксперты, что наши провалы в инвестиционной политике, отток капиталов из страны, идущий постоянно, во многом обусловлены нашей судебной практикой, состоянием правовой базы и так далее.

- Ну, судебная практика у нас замечательной никогда не была. Другое дело, что в последнее время об этом стали больше говорить. Да, это, конечно, влияет. Но я склонен считать, что, все равно, есть существенная совокупность компаний, которые выросли в этих условиях, знают их и к ним привыкли. Это, разумеется, не значит, что сегодняшние условия не надо улучшать. Просто понятно, что сделать это моментально нельзя.
Другое дело, что настроения в последнее время заметно ухудшились. Это – мое личное ощущение, которое возникает в связи с вопросами, постоянно задаваемыми и в СМИ, и в профессиональном сообществе. И я думаю, что, прежде всего, это связано с неопределенностью политики, с тем, что откладывается много принципиальных решений. То, кстати, о чем говорил и Андрей Клепач, причем еще в прошлом году.
И этот уровень неопределенности критичен для того, чтобы инвесторы, руководители предприятий, их собственники действовали более активно и с ориентацией на более долгосрочную перспективу.
Понимаете, дело даже не в том, что может повыситься налоговая нагрузка, а в том, что никто не говорит: она повысится или нет. Все говорят: вот если произойдет то-то и то-то, она повысится. И это состояние подвешенности, конечно, сильнейшим образом давит. Известность, пусть даже не очень радостная, лучше воспринимается, с точки зрения бизнеса, в плане возможных решений, чем постоянная неизвестность и подвешенность. И это является сильной демотивацией для расширения бизнес-активности.
Этот фактор действует сейчас очень сильно. И самое главное – не признание, которое шло бы сверху (я имею в виду – с самого верха, а не с уровня того же Клепача), что система недостаточно эффективна, а заявление о том, какие меры будут приниматься для повышения ее эффективности. В данном случае я имею в виду, прежде всего, руководство правительства и того же премьер-министра. Но пока никаких слов об этом не прозвучало.

- А Вы уверены, что такие меры вообще будут предприниматься?

- Дело в том, что сама тональность проводящихся совещаний, даже их названия: мобилизация дополнительных доходов бюджета – говорит о том, что ситуация достаточно критичная. И то, что происходит в начале года, с одной стороны, стало пугающим и, может быть, даже неожиданным фактором. А, с другой стороны, комментарии на тему, что будет дальше происходить и что будет делать правительство, очень невнятные.
Понятно, что очень трудно говорить все и сразу, но если Вы читали те же комментарии Силуанова, которые он дает информационным агентствам и газетам, то там постоянно звучит: посмотрим, поглядим и прочие такие же слова. А при этом предложен комплекс мер, направленных на усиление налогового администрирования. Понятно, что здесь возникнут существенные издержки (у нас не бывает иначе) для добросовестных налогоплательщиков. Это видно уже из того, что одно из предложений – в очередной раз увеличить допустимое время проверки, которое до этого сокращали. А если возникают еще и различные лирические вещи с подключаемыми кассовыми аппаратами, то все уже понятно.
Нет, я понимаю, что вопрос контроля – очень важный вопрос. Да, надо усиливать борьбу с теневым оборотом. Но эта борьба должна идти с двух сторон: во-первых, надо закрывать различные лазейки и просто дыры для беспошлинного ввоза определенных товаров, либо товаров, ввозимых по демпинговым ценам. Здесь активнее должны применяться антидемпинговые процедуры, потому что иначе становится невозможно конкурировать с таким импортом легальным отечественным производителям. А, с другой стороны, надо выдерживать какой-то разумный баланс нагрузки на бизнес, особенно с учетом тех неофициальных издержек, которые он несет.

Окончание следует.
Беседовал Владимир Володин.