Можно предположить, что региональный подход к государственному управлению, который преобладал почти четверть века, скоро сменится отраслевым, имевшим бОльшую популярность в советский период.
На это указывает целый ряд факторов. Во-первых, развивается дискуссия о необходимости реформирования федеральных округов как механизмов политического и социально-экономического управления территорией. Функции этих структур становится все менее формальными, смещаясь в политико-административную сферу. Но если отказаться от округов тогда что? Ответа пока нет, зато есть попытки выстраивания параллельных структур.
Создание Министерства по развитию Северного Кавказа стало третьим в своем роде, ранее для развития территорий уже были созданы министерства Дальнего Востока и Крыма. Поспешность этих решений более, чем очевидна, так как не понятно, чего можно ожидать от «первенца» - Минвостока. Пока не видно, что это министерство привнесло в социально-экономическую жизнь Дальнего Востока, и что может привнести в ближайшее время. Это во-вторых.
В третьих, по-прежнему существует Минрегион, и пока, кажется, нет планов по его ликвидации или изменению функционала. Хотя, как пишет Коммерсант, Минрегион может остаться Министерством по делам национальностей. Но национальности – это тоже по факту региональный подход к управлению территориями.
В-четвертых, в условиях агрессивной внешней экономической интервенции, затянувшийся цикл регионального управления привел к тому, что экономическая связанность российских регионов невероятно сократилась. Отдельные регионы имеют больший объем экономических связей либо с Москвой, либо с зарубежными странами, но не со своими соседями.
Характерный пример – инвестиционные стратегии регионов, которые разрабатывались в 2013-2014 гг. Они показывают, что регионы строят независимые друг от друга планы, не учитывая ни конкуренцию с соседями за ресурсы, ни возможности сотрудничества. Например, и Вологодская область и Костромская предполагают развивать деревообрабатывающие производства, но нигде не ставится вопрос о том, а каков будет выпуск у соседей, и сможем ли мы сбыть свою продукцию, и хватит ли нам ресурсов. Хотя, например, в стратегии Вологодской области все-таки стоит один вопрос – где взять кадры? Ответ простой – будем привлекать из соседних областей, в т.ч. Костромской. А что на этот счет думают в Костромской области?
Этот пример также показывает и отвлеченность федеральных округов от реальной жизни в «ведомых» регионах. Теоретически они могли бы координировать планирование, чтобы соседние регионы не дублировали друг друга при строительстве так называемых индустриальных парков, пригодных для размещения сборочных производств с персоналом в пределах первых сотен человек, которые не играют большой роли ни с точки зрения обеспечения занятости, ни с точки зрения индустриальной силы регионы. Не создают они и стабильной экономики региона, так как «быстровозводимые» индустрии быстро сворачиваются, или переносятся в другие регионы.
В-пятых, Минпром поднял вопрос о необходимости федеральной промышленной политики. Необходимость эта в некотором роде сформулирована в соответствующем федеральном законе. Закон сам по себе скорее слаб, чем силен, однако, наверное, нужен и требует поддержки, как подвернувшаяся возможность сделать ставку не на расщеплении экономического пространства страны, что неотвратимо при региональном подходе к управлению территорией, а, наоборот, на конвергенцию территорий, кооперацию для реализации серьезных и долгосрочных экономических проектов. Если уж Германия, наполовину обеспечивающая машиностроительной продукцией Россию, ставит вопрос о новой индустриализации, то нам и подавно необходима именно индустриализация, а не клонирование индустриальных парков. Они тоже нужны, бесспорно, но не они должны предопределять промышленный ландшафт России.
Сложно сказать, нужен ли для реализации этой цели отраслевые фонды поддержки, предлагаемые Минпромом, или нужны специальные отраслевые министерства, как это было в отдельные периоды в СССР. Однозначно, что усиливать отраслевой подход в государственном управлении остро необходимо.