- Юрий Вячеславович! Министр финансов России Антон Силуанов не так давно заявил, что финансирование растущих пенсионных и оборонных расходов на фоне сложной ситуации в экономике и проблем с поступлениями в бюджет требует "непростых и непопулярных решений" в налоговой сфере.

"Время простых решений по бюджету прошло, это точно. Об этом мы и раньше говорили. Принимая значительные расходные обязательства в виде программы вооружений, увеличения пенсионных выплат, мы вынуждены будем принимать непростые и непопулярные решения».

В интервью «Ведомостям» он говорил и о растущих пенсионных и оборонных расходах, а в числе «непростых и непопулярных решений» назвал введение регионального налога с продаж в 3%.

Затем в правительстве  предложили поднять НДС до 20% и НДФЛ до 15%. Также речь зашла о повышении обязательных медицинских взносов и плату примерно в 3000 в ФОМС за неработающих граждан. Все это – после клятвенных заявлений с самых высоких трибун о том, что повышения налогов не будет.

Наконец, премьер-министр Дмитрий Медведев заявил, что необходимо проанализировать дополнительные возможности по мобилизации доходов, включая «самые разные варианты, даже увеличение налоговой нагрузки, несмотря на то, что к этой мере нужно прибегать в самом крайнем случае».

Как Вы прокомментируете эту ситуацию?

- Я целиком разделяю высказанное некоторыми экспертами мнение о том, что господин Силуанов предложил хоть как-то решить эту проблему. Мне кажется, это подход, во-первых, исключительно запаздывающий, во-вторых, - паллиативный.

Почему запаздывающий: странно, что министр финансов не проявлял принципиальность раньше – когда речь шла о повышении социальных и оборонных расходов. Ведь было понятно, что при том раскладе, который есть, сбалансировать эти дополнительные расходы будет крайне сложно. В этом смысле мы видим запаздывающий подход.

Когда я говорю про паллиативность, я имею в виду, что это – решение одной проблемы за счет другой проблемы. Давно известно, что в наших условиях повышение налоговой нагрузки всегда очень сильно бьет по бизнес-активности. Можно вспомнить, что происходило с малым бизнесом: наталкивались мы уже на эти грабли. И вот опять что-то будет введено, а потом начнутся корректировки. А когда мы начинаем налоговое бремя снижать, делая шаги в обратную сторону, то всё работает не очень хорошо.

Но почему-то все время в качестве базового пути балансировки просматривается повышение налогов, и Минфин не находит в себе политической воли побороться за эффективность расходов, о чем говорилось неоднократно.

- Например, в уже упоминавшемся выступлении Дмитрия Медведева.

- Вот именно. Где все-таки хоть какие-то действия по повышению эффективности бюджетных расходов?

Действительно, повышение налоговой нагрузки у нас – прямо такой вот автоматический инструмент.

- Да.

- И с бизнесом как бы всегда взаимодействовать проще, чем со своими коллегами, от которых надо требовать повышения эффективности расходов. Это относится и к тем расходам, которые администрирует сам Минфин.

По тем налогам, которые предлагается вводить, я, на самом деле, давно высказывался. В принципе можно немного повысить подоходный налог для населения. Но при этом необходимо четко определить категорию людей, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, с которых вообще не надо брать подоходный налог. Для всех остальных, так у нас получилось, он совсем низкий, и его можно было бы повысить. Но после этого не трогать.

- А почему в таком случае просто не заменить нашу плоскую налоговую шкалу, на принятую во всех развитых странах прогрессивную систему налогообложения?

- Видите ли, плоская шкала у нас всегда представлялась как некая идеологема – это наше завоевание, благодаря которому мы избавились от теневых зарплат и чего-то еще. Так что, я думаю, ее отмена навряд ли произойдет.

Откровенно говоря, с плоской шкалой всё проще администрируется. Поэтому еще раз говорю: можно повысить эту шкалу и будет тоже нормально. Ведь прогрессивная шкала служит не столько для собирания большей суммы налогов, сколько для удовлетворения чувства социальной справедливости, которое есть среди населения. И можно, конечно, за это побороться, но мне такая борьба не кажется первоочередной мерой.

А вот что мне кажется совсем неверным и даже нечестным – это вводить в дополнение к другим мерам налог с продаж. Ведь это, прежде всего, не налог на бизнес, а налог на покупателей.

- Разумеется.

- Бизнес ведь моментально включает эти 3% в конечные цены, и покупатели прекраснейшим образом за все это платят. Таким образом, опять же наносится удар по менее обеспеченным слоям населения.

Я понимаю, что налог с продаж – это замечательная идея, как выправить региональные  бюджеты, но здесь чувство прекрасного уже изменяет Минфину. Уже двадцать раз было доказано, что налог с продаж, если он идет вместо НДС, приводит к очень существенным искажениям. Поэтому лучше не делать такую замену. Но когда одновременно действуют и налог с продаж, и НДС – это уже просто за гранью допустимого. Это уже – совершенно внеэкономический разгул.

Мне хотелось бы увидеть политическое решение: Минфину представить меры по повышению эффективности бюджетных расходов. Не по урезанию, а именно по повышению эффективности – это разные вещи.

- Юрий Вячеславович, какое может быть повышение эффективности? Вот у нас была Олимпиада. Когда подготовка к ней подходила к концу, представители оппозиции заявили, что израсходовано полтора триллиона, и это – самая дорогая Олимпиада в истории. Отвечал им лично президент страны, заявивший, что всё не так, и Олимпиада стоила в разы меньше. А через некоторое время был опубликован официальный отчет Олимпстроя, и там опять те же полтора триллиона. Значит, до высшего руководства доносится странная информация?

- Это всё относится к разряду ассиметрии информации. И, безусловно, в ряде случаев президенту представляется некорректная информация. Наверх идет не та информация, которая есть, а та, которая нужна.

Иногда происходит борьба групп интересов, и поэтому очень сложно отличить правду от кривды. Здесь много проблем. И именно поэтому мы постоянно говорим: нам надо обязательно развивать механизмы регулярной независимой экспертизы. Нам надо обязательно делать открытой соответствующую базу для оценок, чтобы любые исследовательские группы могли посмотреть и оценить результаты, полученные их коллегами. И чтобы уровень доверия к этим результатам в гражданском обществе был достаточным. Без этого никуда дальше двигаться нельзя. Ведь всегда остается ощущение, что в ряде случаев просто идет борьба групп интересов.

У нас при этом очень жесткие условия, и, даже пытаясь сделать что-то хорошее, чиновнику очень трудно не переступить черту. Поэтому для многих чиновников проще и безопаснее ничего не делать, чем пытаться сделать что-то правильное.

Поэтому историю с Олимпиадой я не хотел бы комментировать: не знаю, не разбирался. Просто понятно, что в таких условиях, в такие сроки, при том навесе дававшихся сначала парадных оценок, стоимость могла существенно возрасти в процессе работы за счет постоянного уточнения и изменения требований. Ведь не секрет, что многие вещи были недооценены, чтобы поспособствовать тем или иным положительным решениям.

- Я, честно говоря, имел в виду то, что у нас действуют абсолютно странные информационные потоки. Причем они обращены не только к простым гражданам, но и к людям, принимающим решения важные для всей страны.

- Ну, эти люди существуют не в безвоздушном пространстве. Естественно, если вокруг ходят разные потоки, то и доходят туда не один и не два.

К тому же известно, что, например, создание Агентства стратегических инициатив было связано с недостатком информации, поступающей снизу, с тем, что новые источники информации быстро обволакиваются, и их перерабатывают в форму, считающуюся более правильной для подачи наверх.

Но, вообще-то, для решения этой проблемы не придумано ничего лучшего, чем активное общество и ответственные СМИ.

Окончание следует.