|
2. Обороты, которые государство видит (в официальной отчетности они фиксируются, показываются "по банку" или "по кассе"), но никаких налогов государство с них также не получает. Речь в данном случае идет о безналичном обороте денежных потоков. Обороты выводятся из-под налогообложения через различные схемы заключения фиктивных договоров ("обналичивание", "обналичку") и списываются на затраты. Вывод средств осуществляется как через зарубежные, так и российские фирмы, носящие название "оффшорные". При выводе через российские фирмы безналичные средства за определенный комиссионный процент превращаются в "живой кэш". Диаграмма 1 показывает все компоненты оборота (выручки) малого предприятия.
Существуют две схемы так называемого оффшора - это внешний оффшор, когда вывод капитала осуществляется через зарубежные оффшорные компании и по реально исполняемым, и по фиктивным договорам. Выводимый капитал может впоследствии как оставаться за рубежом, так и при благоприятной ситуации снова ввозиться в Россию, но уже как иностранный капитал. Схему используют в основном крупнейшие российские фирмы-экспортеры. Однако ею же давно и успешно пользуется значительное число просто крупных и отчасти средних фирм. Эта схема останется за рамками рассмотрения данной статьи.
Вторая схема - это внутренний оффшор, когда идет "обналичивание" по фиктивным договорам через внутренние "оффшорные" юридические лица, называемые еще фирмами-однодневками, "помойками" и т. д. Данная схема проста: белая (легальная) фирма заключает договор на выполнение каких-то работ (оказание услуг) с фирмой-однодневкой (черной). На расчетный счет фирмы-однодневки безналично переводятся денежные средства, которые затем за вычетом комиссионных в наличной форме возвращаются "заказчику" уже наличкой. Понятно, что однодневка их просто снимает со своего расчетного счета в банке и никаких налогов государству не уплачивает, при этом она же формально несет ответственность за данное преступление. Легальная фирма формально продолжает оставаться белой.
В прежние годы чаще всего практика была такова, что работы реально не производились вообще, а договоры заключались на те виды работ (услуг), которые нельзя было потрогать (маркетинговые, консалтинговые и т. д.). Работала даже схема "найма" сотрудников у "рекрутинговых фирм". Сейчас работы зачастую производятся, но... самим заказчиком, который выплачивает затем своим работникам "кэш" в конвертах (за счет чего экономит на налогах). Схема, когда результатом работ является реальный материальный продукт, который можно "пощупать" и при необходимости показать контролерам, повсеместно применяется строительными фирмами, платящими своим работникам. Зачастую вчерную бесправным гастарбайтерам из Средней Азии, Молдавии или Украины.
В случае "внутреннего оффшора" выводимый из-под налогообложения капитал не утекает прямым образом за рубеж, а все-таки вкладывается в развитие отечественной экономики. В тех или иных масштабах схемой пользуются практически все российские субъекты предпринимательства и в первую очередь - малый и средний бизнес. Ее применение является способом адаптации российского бизнеса к неблагоприятным условиям внешней среды (экономическим, правовым, административным, политическим и т. д.). Без преувеличения можно сказать, что использование схем "внутреннего оффшора" до сих пор остается в России одной из основ не только развития, но и вообще существования и выживания малого сектора экономики.
Монополизация рынка
Отметим, что об использовании схем "внутреннего оффшора" уже почти два десятка лет знают все: и правоохранительные, и налоговые органы, и тем более сам малый бизнес. Более того, за десятилетия малый бизнес в отличие от более изощренного крупного никаких новых схем "оптимизации" не придумал.
Развитость рынка по оказанию услуг по обналичке денежных средств свидетельствует о том, что во многом этот бизнес является организованным, а по сути – банковским. Еще несколько лет назад он держался на свободной конкуренции, был очень жестким "рынком покупателя". В настоящее время появились свидетельства того, что данный рынок стал монополизироваться. Если бы бизнес по обналичке никак не был завязан на конкретные банки, то любой банк после одной-двух проводок моментально выявлял бы фирмы-однодневки и людей, которые действовали от имени этих фирм. Операции по обналичиванию позволяют многим банкам (особенно мелким) поддерживать свою ликвидность. Вспомним, что после финансовых кризисов 1998 и 2008 годов выжили практически все малые банки, для которых обналичивание было одним из серьезных видов бизнеса и до которых пока не добрались отечественные правоохранители. Хотя вычислить банки, занимающиеся такого рода операциями, для ЦБ РФ не представляет большого труда. Показатель, по которому определяются данные кредитные организации, - объем снятия наличных денежных средств, его соотношение с общим размером средств на корсчете конкретного банка в ЦБ РФ или в других банках, с которыми есть корреспондентские отношения.
Масштабы тени
Диаграмма 2 показывает, как изменялась динамика обеих составляющих тени в малом предпринимательстве с 2005 года: а) не отражаемого в отчетности, б) идущего на "обналичивание". Столбчатая диаграмма демонстрирует падение теневого производства в малом бизнесе с 18,1% от фактического оборота в 2005 году до 13,6% в году текущем. В целом расчеты по малому сектору экономики показали, что в 2007 году в теневой (совсем скрытой от государства) сфере было произведено и/или продано продукции на сумму немногим меньше 3 трлн. рублей (данные НИСИПП. - Прим. "ВД"). В то время как в официально зафиксированной Росстатом - на сумму примерно 15,5 трлн. рублей. Данных Росстата за 2009 год в части официальных оборотов в малом бизнесе пока нет, а без них невозможно рассчитать абсолютный показатель теневого выпуска. Данные же Росстата за 2008 год некорректны в отношении микробизнеса, поэтому абсолютный показатель теневого выпуска НИСИПП смог рассчитать только в отношении собственно малого предпринимательства (без учета предприятий с числом работников меньше 15 человек), выяснилось, что в тени продано товаров на сумму немногим меньше 2 трлн. рублей.
Диаграмма 2 показывает, что вторая часть тени, то есть доля обналичивания в обороте "среднестатистического" малого предприятия за пять лет фактически не поменялась и составляет около 17–18%. В период кризиса казалось бы логичным, что бизнес хочет спрятаться, уйти в тень, не платить налоги, чаще обналичивать. Однако в условиях, когда рынок обналички стал монополизироваться, так же резко возросло давление правоохранительных органов, стоимость комиссионных услуг по обналичиванию год от года растет. Своего рода это плата за страх. Так, в 2005 году стоимость комиссионных услуг составила в среднем 7,9% (это "средняя температура по больнице": кто-то обналичивал деньги за 1,5–2%, а кто-то - за 10–15%). В 2009 году комиссия составила уже свыше 10%: каждый десятый рубль остается у теневиков или криминала, организовывающего или крышующего бизнес по денежному обналичиванию.
На наш взгляд, очевидно, что из года в год продолжается общее сокращение теневого оборота в малом предпринимательстве. Возможно, одним из факторов влияния стало снижение необходимости дальнейшего использования неучтенной налички. Так, в 2005 году примерно 32,2% фактической оплаты труда работников на малых предприятиях было теневым, в 2009-м - 30,2%. Или другой пример. Если в 2005–2006 годах 3,2% оборота малым предприятиям приходилось выплачивать криминальным "крышам", то в 2009-м - только 1,9%.
Изменение уровня и масштаба теневой активности бизнеса - показатель того, изменяется ли предпринимательский, в том числе инвестиционный, климат в России. Положительная динамика снижения теневой активности в прошлые годы характеризовала во многом условия внешней экономической среды. В год начала кризиса (2008) и фактическая, и белая рентабельность рухнули и продолжили падение в 2009 году.
В данном случае общее падение теневой доли в этом году в обороте зарегистрированных компаний свидетельствует только о том, что легальный сектор реально стал сжиматься, подобно бальзаковской шагреневой коже. По данным Росстата, зафиксировано 20%-ное сокращение числа малых предприятий в I квартале этого года, а также падение всех иных показателей. Вполне вероятно, что со следующего года при дальнейшем сокращении сектора начнет расти его теневая часть, признаки чего появились уже в этом году в незначительном росте "конвертных выплат".
Особо хотел бы подчеркнуть, что исследование НИСИПП касалось исключительно предприятий, официально зарегистрированных как юридические лица в налоговых органах. Поэтому обнародованные в настоящей статье цифры смело можно обозначить как минимально зафиксированный уровень тени в малом бизнесе. Наверняка в условиях кризиса и спада экономики могло вырасти число частных лиц и их групп, кто, занявшись бизнесом, вообще никак не засветился перед государством. Уровень и масштабы такого вынужденного нелегального малого предпринимательства вообще не поддаются серьезной количественной оценке. А назвать качественной оценкой ранговое (больше-меньше) или даже интервальное шкалирование язык не поворачивается.
Справка
Владимир Викторович Буев родился 5 января 1966 года. Окончил МГУ им. Ломоносова (журналист, 1991 год), Российский государственный социальный университет (социолог-исследователь, 1993 год), Российскую академию государственной службы при президенте РФ (экономист-финансист, 1998 год).
С 1992 года работал экспертом в центре экономических реформ при правительстве России, затем - руководителем проектов Института стратегического анализа и развития предпринимательства. В настоящее время - вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства, президент группы исследовательских компаний "Тезаурус".
В рамках исследовательской деятельности Владимир Буев принимал участие в реализации проектов Министерства экономического развития и торговли, Министерства по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства, Государственного комитета по статистике, Мирового Банка, Мирового экономического форума, Агентства США по международному развитию (USAID), программы Европейского cообщества TACIS, фонда "Евразия", Московского общественного научного фонда, Бюро экономического анализа, Департамента поддержки и развития малого предпринимательства правительства Москвы.
Максим Угловой
|
