Выступая 23 марта 2010 года на Инновационном форуме по малому и среднему предпринимательству, проведенному «Опорой России», премьер-министр страны Владимир Путин перечислил меры по поддержке малого и среднего бизнеса, которые будут реализовываться правительством:

• компенсация роста налогов для высокотехнологичных предприятий (по сути - сохранить для них ставку страховых взносов на уровне 14%);
• освобождение от налога на имущество на срок до 3 лет для предприятий, внедряющих энергоэффективное оборудование;
• отмена налога на прибыль от продажи ценных бумаг (при условии, что срок владения ими превышает 5 лет и они не обращаются на биржевом рынке);
• освобождение от уплаты налога на прибыль компаний, работающих в сфере здравоохранения и образования;
• снятие всех ограничений, препятствующих переходу на упрощенную систему налогообложения, для малых внедренческих предприятий вузов и научных центров;
• узаконивание практики использования внедренческими предприятиями помещений и оборудования своих учредителей на льготной основе;
• определение на федеральном уровне перечня видов деятельности, где введение патентов является обязательным (с возможностью дополнять этот перечень на местах);
• освобождение от необходимости применять контрольно-кассовые аппараты предпринимателей, работающих по патенту;
• передача в местные бюджеты значительной и даже большей части поступлений доходов от продажи патентов;
• продление срока действия льготного порядка приватизации недвижимости - как минимум, на 3 года, - и освобождение таких сделок от уплаты налога на добавленную стоимость, а также - предоставление малому бизнесу права требовать выкупа арендуемых помещений;
• ускорение принятия закона о досудебной процедуре оспаривания результатов кадастровой оценки; введение бессрочного лицензирования и максимально оперативная передача его в электронную форму;
• продолжение сокращения числа товаров, подлежащих обязательной сертификации и значительное расширение перечня видов деятельности, где применяется уведомительный порядок начала нового бизнеса;
• дополнительное выделение из федерального бюджета 3 млрд. рублей на поддержку малых и средних инновационных компаний; 2 млрд. рублей – на программы содействия малому бизнесу в моногородах и ещё 1 млрд. рублей - на развитие предпринимательства на Северном Кавказе;
• выделение 2 млрд. рублей на поддержку малого и среднего бизнеса, осуществляющего экспорт высокотехнологичной продукции;
• обеспечение Фондом реформирования ЖКХ более широкого участия малых предприятий в программах капитального ремонта многоквартирных домов и расселения аварийного жилья.

Владимир Буев высказал свою точку зрения относительно реализуемых государством и предлагаемых к реализации мер.

1. Касательно компенсации роста налогов для высокотехнологичных предприятий комментировать пока трудно. Как будут отбирать эти «высокотехнологичные». Индивидуально? Сначала разработают концепцию формирования такого перечня, подходы к концепции? Или сразу объявят, что это только те, кого пустят в Сколково? Сначала бы узнать, кто их друг, а потом уже можно будет ответить, что дороже… А если серьезно, то идея-то вроде красивая…
2. Сегодня ставки по налогу на имущество организаций устанавливаются региональными законами и не могут превышать 2,2 процента. При этом на федеральном уровне целая группа организаций уже и так освобождена от его уплаты («уголовно-исполнительные», религиозные, «протезно-ортопедические», «ядерные», «космические», «адвокатско-юридические», научные и т.д.). Налоговые льготы могут вводить у себя и регионы. Однако, отметим, что в большинстве субъектов РФ действуют максимальные ставки – не так уж и велика региональная налоговая база, чтобы отказываться от лишней копейки. В качестве заявки государства (освободить бизнес, внедряющий энергоэффективное оборудование, от этого налога совсем) идея вроде бы и неплоха. Список пополнится еще одним кластером. Но сработает ли эта мера для малого и микробизнеса? В условиях банального отсутствия оборотных средств, сектор МСП «самолеты и … инвестиции» (но не девушек) оставляет на «потом». Если объем оборота на малых предприятиях за 9 месяцев 2009 года в сравнении с аналогичным периодом предыдущего года сократился на 23,8%, то инвестиции «рухнули» еще больше – на 28,7%. Поможет ли пусть не мертвому, но припарка? Несомненно, внедрять инновации надо (не только «энергоэффективное оборудование»), как страна мы слишком отстали от постиндустриальных обществ, вот только как действенная мера развития (поддержки) малого предпринимательства это вряд ли сработает.
3. Что касается отмены налога на прибыль при продаже ценных бумаг, то к малому предпринимательству это имеет очень косвенное отношение, а если быть совсем точным – не имеет никакого. Ни в каких исследованиях, проводимых нашим институтом в течение прошедшего десятилетия, проблемы, связанной с дестимулирующим эффектом такого налога, не выявлялось. А поскольку такой проблемы в малом бизнесе нет, то вряд ли экономика ощутит хоть какой-то стимулирующий эффект отмены налога.
4. Хотя в принципе являюсь сторонником снижения любого налогового бремени и любых налогов, в части отмены налога на прибыль только для компаний, работающих в сфере здравоохранения и образования, пожалуй, соглашусь со своим однофамильцем, Максимом Буевым. Результатом может стать «наводнение» этих «социальных отраслей» компаниями, стремящимися оптимизировать свое налогообложение и не более того (если такие налоги одновременно не снижать в иных отраслях экономики). В этой части вполне резонно обратиться к мировому опыту: освобождать не работодателя от налогов на прибыль, а расходы конкретных людей на образование и здравоохранение вычитать из их общих доходов и лишь оставшуюся часть облагать подоходным налогом – коряво выразился, но суть понятна.
5. На все 100% согласен с тезисом нашего премьер-министра, что любые ограничения, мешающие переходу на «упрощенку» малых внедренческих предприятий вузов и научных центров, должны быть сняты. Но для этого для начала надо сделать-то всего ничего. Поменять один пункт в статье 346.12 главы 26.2 Налогового Кодекса РФ, где сказано, что эту систему сегодня не могут применять «организации, в которых доля участия других организаций составляет более 25 процентов». Доля участия вузов как учредителей таких МП, составляет 100%. В подпункте 14 пункт статьи 2.1 есть перечисления, на кого не распространяется такое ограничение. Добавить туда еще одно исключение – и в общем-то проблема решена.
6. Что касается узаконивания практики использования внедренческими предприятиями помещений и оборудования своих учредителей на льготной основе, то тут бы не стал комментировать, поскольку реальные практики сильно различаются между собой. А кто имелся в виду под «учредителями» внедренческих предприятий - только вузы или любой иной участник – не вполне понятно.
7. На федеральном уровне правительство планирует закрепить перечень видов деятельности, где введение патентов является обязательным (с возможностью дополнять этот перечень на местах). Какова ситуация сейчас? Действующие нормы Налогового Кодекса позволяют индивидуальным предпринимателям 69-ти видов деятельности переходить на «упрощенку» в форме патента. Единственная действующая «загогулина», как выражался прежний «главный россиянин» - решение о возможности применения патента принимают своими законами субъекты РФ, что по сути и является сдерживающим механизмом широкой поступи «патента» по всей Руси Великой. Само движение в сторону развития этой формы «упрощенки» для малышей правильное. Но настораживает «обязательность» такого перехода. Главное, что нужно сделать – лишить регионы права разрешать или запрещать индивидуалам переходить на патент, но делать обязательным (если сам предприниматель этого не хочет) не стоит. Есть определенный перечень видов деятельности, где применение патента возможно (те же самые 69) – пожалуйста, переходи на него, если хочешь, без всяких ограничений со стороны региональной власти, не хочешь – не переходи. У предпринимателей должно быть безусловное право, закрепленное на федеральном уровне, самому принимать решение pro или contra. Иначе опять начнем загонять людей «в светлое будущее», даже если они этого не хотят. При наличии у предпринимателя самостоятельного выбора из некоего набора альтернатив, государство и общество реально увидели бы и конкуренцию налоговых систем, и то, какая система реально удобна, приемлема и выгодна «малышам».
8. Абсолютно и безоговорочно поддерживаю озвученную председателем правительства меру об освобождении от необходимости применять контрольно-кассовые аппараты предпринимателями, работающими по патенту. По сути – это продолжение курса прошлого года. Вспомним, что много лет и на разных площадках говорилось о необходимости отмены кассовых аппаратов для плательщиков вмененного налога. В прошлом году сон наконец-то стал явью, «материализовался». Смысла в применении кассовых аппаратов предпринимателями ряда видов деятельности, налог которым административно «вменялся» и никак не был связан с их реальными доходами или оборотом, не было никогда. Тем не менее ситуация создавала какие-то рентные и по сути административные рынки. И вот свершилось: кассовые аппараты для этой категории предпринимателей в 2009 году были отменены. Согласно официальным данным, это практически сразу облегчило жизнь тысячам предпринимателей, сняв с них непроизводительные расходы. Около 60 тысяч пользователей контрольно-кассовой техники из категории «вмененщиков» в первые месяцы действия закона сняли ее с учета, перейдя на документы, подтверждающие прием денежных средств за товар… Теперь возможность работы без кассовых аппаратов может быть распространена и на предпринимателей, работающих на «упрощенке» в форме патента. Аналогия очевидна и правильна. Вспоминается ставшее уже почти иронией: верной дорогой идете, товарищи. Только в нашем случае иронии нет. Чем быстрей это случится, тем легче станет дышать еще одной части малого бизнеса, причем наиболее бедной и незащищенной.
9. Одной из самых сильных представляется идея передачи в местные бюджеты «значительной или даже большей части поступлений доходов от продажи патентов». Еще лучше было бы, если бы в местные бюджеты эти доходы поступали целиком на 100%. Стимулирующий и мотивирующие факторы для развития локальной экономики появляются и у органов власти, и у предпринимателей. Местная власть заинтересована в пополнении тощего кошелька (муниципального бюджета), потому налицо стимул – побольше патентов, хороших и разных, в массы! А предприниматель покупает патент и уверен, что его больше никакой налоговый орган никакими другими налогами доставать не будет, не нужно нести расходы на бухгалтера или самому непроизводительно тратить свое время, познавая тонкости налогообложения и бухгалтерского учета.
10. Продление срока действия особого порядка приватизации недвижимости для малого бизнеса (фактически речь идет о законе «о малой приватизации») было ожидаемым решением. Чем больше мелких собственников в стране, тем лучше для ее общества и экономики. Благодаря закону «о малой приватизации» (хоть его и окрестили коррупционным) в 2009 году свыше 3 тысяч малых и средних предприятий смогли выкупить арендуемые у государства и муниципалитетов помещения. Эти МСП стали базово независимыми от власти (хотя и сегодня никаких гарантий собственности в стране нет). Тем не менее человек, однажды ощутивший себя собственником, готов эту собственность защищать от кого бы то ни было, даже от государства. Чем больше малых собственников в стране, тем стабильнее государство, тем шире социальная база среднего класса. Между тем закон был ограничен по времени применения и грядущее продление его действия на 3 года – сильное решение государства. Освобождение таких сделок от уплаты налога на добавленную стоимость – тоже назревшее решение. Надо возвращать НДС тем, кто его уже заплатил, но об этом в мерах ни слова.
11. Полностью согласен с мнением Евгения Литвака, что назрела необходимость введения досудебного оспаривания результатов кадастровой оценки земли по причине, что сегодня кадастровая стоимость земельных участков зачастую превышает рыночную. Сегодня оспорить утвержденную кадастровую оценку можно только в суде, а процессы там могут длиться годами Досудебное оспаривание по крайней мере предоставит возможность снизить временные и/или финансовые издержки собственников... Бессрочное лицензирование – замечательная идея с ударением на слове «бессрочная». Аналог «бессрочности» - выдача саморегулируемыми организациями свидетельств о допуске предприятий и индивидуальных предпринимателей (в сфере строительства, изысканий и проектирования) к определенным видам работ без ограничения срока действия. Глава по саморегулированию, включенная в Градостроительный Кодекс, была введена в действие с начала этого года. И решение о любом бессрочном действии документов фактически ложится в общее русло политики (по крайней мере декларируемой) по снижению административного бремени на экономику и бизнес. А уж перевод любых государственных услуг (к которым относится и лицензирование) в электронный вид – новая притча во языцех в нашем государстве. Кто бы спорил, что это важно и нужно делать. Вспомним про портал госуслуг в электронной форме ?…
12. Слава Богу, идея о том, что необходимо сокращать перечень продукции, подлежащей обязательной сертификации, стала сегодня мейнстримом в техническом регулировании (не смогли выйти на реформу «техрега» с одного конца, делаем попытки выйти с другого). Еще год-два назад шла бурная дискуссия о том, нужно ли вообще обязательно сертифицируемые товары переводить в режим декларирования или добровольной сертификации. Сегодня правительство заявляет это четко и безоговорочно – одна из ключевых мер в заявленном «пакете поддержки МСП». 15 февраля 2010 года вступило в действие постановление правительство № 982, сокращающее количество обязательно сертифицируемой продукции. Подсчитано, что после вступления в действие этого постановления 54% продукции переведено в режим декларирования, 46% осталось в сфере обязательной сертификации. Отрадно, что это движение вперед будет продолжаться. Анализ практики, проводимый специалистами НИСИПП, показывает, что аргументы, часто звучавшие против отмены обязательной сертификации в части того, что потребители получат на выходе «вредный» продукт, свидетельствует, что уровень риска не меняется (никакого всплеска «ущербов», «отравлений» и т.д. не происходит). Даже не поддерживающие реформу технического регулирования эксперты вынуждены были признавать, что уровень фальсификации различных групп пищевых продуктов при поголовном обязательном сертифицировании всего и вся составлял от 30 до 60% и выше (до 90% для БАД). Вывод о неэффективности обязательной сертификации в России относится практически ко всем группам товаров. Попросту говоря, для продавца, если он недобросовестный, никогда не составляло труда такой сертификат купить или подделать. Система контроля за оборотом якобы сертифицированной продукции тоже всегда была закоррумпирована и не выполняла своих функций. Между тем совокупные издержки только в одной системе обязательной сертификации ГОСТ Р для бизнеса составляют от 50 до 85 млрд. рублей в год. Это система самая крупная, но таких систем в России – около двух десятков. Этот груз непроизводительных расходов, разумеется, всегда включался в цену товара, от чего в конечном итоге терял потребитель.
13. Еще раз отметим, что сокращение сферы обязательной сертификации на эти группы товаров не отменяет обязательное подтверждение соответствия. Только теперь эта обязательность будет не в форме сертификата, а в форме декларации. Разница лишь в том, что декларирование соответствия может осуществляться без участия органа по сертификации на основании собственных доказательств (а может и с участием органа по сертификации). Обязательная же сертификация такого выбора не дает: производитель обязан заключать договор с органом по сертификации. Понятно, от чего так всполошились «сертификаторы»? Был административный (монопольный или олигопольный) «рынок» без выбора, а теперь вдруг на нем стали слабо мерцать признаки конкуренции. Как тут не запаниковать? Сразу заработала мысль о «компенсациях» - что видим на выходе? Новый «сурроргат» – теперь декларации надо регистрировать. Одно заменяется на другое. Вывод прост – отмена регистрации деклараций, но об этом в мерах правительства почему-то ни слова…
    Сразу бонусы от замены сертификации другой обязательной формой подтверждения соответствия потребители почувствуют вряд ли: у нас не принято снижать цены, даже если себестоимость товара снижается. Но вот отдаленная (и возможно чисто гипотетическая) перспектива и для производителя и для потребителя может быть заманчивой. Во-первых, снижение если и не запретительно высоких, но уж точно избыточных издержек присутствия бизнеса на рынке понижает и барьер входа на него для новых игроков, что априори создает условия для повышения уровня конкуренции (как ценовой, так и неценовой). Во-вторых, высвободившиеся средства действующий бизнес направит или в развитие собственного бизнеса/инвестиции (знак плюс в этом случае вряд ли кто-то оспорит), или в личное потребление, что в принципе тоже неплохо, если потребление происходит на внутреннем рынке (потребление одного – источник инвестиций для другого). Любое потребление – это или рост старых или создание новых рынков, на продукцию которых есть реальный платежеспособный спрос. А в этом случае гражданин выигрывает уже не как потребитель, а как работник. Ослабление регуляторного воздействия государства должно компенсироваться усилением ответственности бизнеса перед обществом…
    В любом случае избыточная административная нагрузка в виде официальной и неофициальной ренты, изымаемой из бизнеса, сокращается – и это положительный эффект «захода на реформу техрега с другого конца»…
14. Самая, мягко говоря, неоднозначная мера – «дополнительное выделение из федерального бюджета 3 млрд. рублей на поддержку малых и средних инновационных компаний; 2 млрд. рублей – на программы содействия малому бизнесу в моногородах и ещё 1 млрд. рублей - на развитие предпринимательства на Северном Кавказе; выделение 2 млрд. рублей на поддержку малого и среднего бизнеса, осуществляющего экспорт высокотехнологичной продукции». Оставим в стороне Северный Кавказ – понятно, что это вопрос многомерный, необычайно сложный и применительно к сектору МСП большей частью политический… А вот в отношении остального столько сказано и написано-перечислено, что не преминем углубиться в совсем не давнюю историю. В начале 2000-х годов в России то скрыто, то явно конфликтовали два подхода к поддержке и развитию сектора малого предпринимательства (тогда еще без среднего). Подход первый – патерналисткий. Его суть в самом грубом виде: накачать сектор государственными деньгами и желательно побольше, после чего наступит его расцвет. Подход второй заключался в том, что деньги давать не надо, малый бизнес, если он реальный бизнес, а не маскируется под таковой, сам найдет спрос на свою продукцию; главное – создать ему условия для развития (прежде всего законодательные, правовые). Власть, согласно этому подходу, должна работать исключительно (или большей частью) над устранением избыточных административных ограничений. Первый подход активно пытался реализовывать МАП (министерство по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства). Второй – Минэкономразвития (в его тогдашнем виде). Завершение первого этапа административной реформы и реорганизация федеральных органов исполнительной власти, казалось, поставили точку в этом споре. МАП был ликвидирован, на его месте возникла Федеральная антимонопольная служба, в функциях которой уже не значилась «поддержка малого предпринимательства». Минэкономразвития получало карт-бланш на «материализацию» своего подхода. Однако, смена команды в МЭРТе (сейчас - МЭР) привела к новым разворотам: к политике совместить оба подхода, скрестить «коня и трепетную лань». Однако, новые схемы финансирования малого бизнеса через механизмы субсидирования региональных бюджетов, на наш взгляд, не дали и не дадут результатов. В условиях общего экономического роста в начале 2000-х годов, сектор малого предпринимательства бурно развивался и безо всяких финансовых вливаний со стороны государства (последняя федеральная программа по поддержке малого предпринимательства старой «системы координат» закончилась в 2001 году и финансирование сектора со стороны федерации прекратилось). Новая «система координат» заработала в 2005 году (в промежутке между этими периодами малое предпринимательство, прежде находящееся в стагнации почти десятилетие, продемонстрировало динамику реального бурного роста безо всяких федеральных денег). В 2005 году региональные бюджеты получили из федерального государства (по конкурсам Минэкономразвития) 1493100 тыс. руб, в 2006 – 2548881,13 тыс. руб., в 2007 году – 3145558,52 тыс. руб., в 2008 – 3658311,50 тыс. руб., на 1 ноября 2009 года – 10 390 572,90 тыс., в настоящее время идет конкурс среди регионов по новым финансовым вливаниям. Но что видим на выходе? Нет возможности оценить динамику развития МП в 2008 году по отношению к 2007 году, поскольку в 2008 году сменились критерии отнесения к малому предпринимательству, объект фактически стал другим. Однако, изменения показателей, характеризующих сектор малого предпринимательства, свидетельствовали о тенденции к снижению деловой активности малых предприятий в четвертом квартале 2008 года по сравнению с предыдущими кварталами этого же года. А вот 2009 год с предыдущим мы уже можем сравнивать: в январе-сентябре 2009 года относительно аналогичного периода 2008-го количество зарегистрированных МП в целом по РФ снизилось на 19,1% (без учета микропредприятий и индивидуалов). Это сопровождалось снижением и других показателей. Среднесписочная численность занятых на МП снизилась на 8,2%, доля в общей среднесписочной численности занятых сократилась до 12,1%. Объем оборота сократился на 23,8%, продолжилась тенденция к сокращению инвестиций в основной капитал – на 28,7% к аналогичному периоду 2008 года. Наглядный показатель того, каково влияние увеличивающихся вливаний федеральных средств «на поддержку малого предпринимательства в регионах». Вспомним «хорошо забытое старое»: согласно исследованиям НИСИПП, до 2001 года государство (федеральный + региональный уровень) ежегодно вкладывало в «поддержку малого предпринимательства» порядка 40-50 млн. долларов, при этом одновременно «отбирало» только в виде взяток и неформальных отношений с чиновниками 12% теневого оборота, то есть около 6 млрд. долларов в масштабе цен того периода (исследование проведено НИСИПП под научным руководством д.э.н. Е.Г.Ясина). Мы не знаем, проводил ли кто-то в стране корректные расчеты по тому и другому показателям в новых условиях, но не думается, что их соотношение особо изменилось. Между тем в действующей Концепции административной реформы в 2006-2010 годах (постановление правительства от 25.10.2005 г. №1789-р в ред. распоряжения от 09.02.2008 N 157-р, и постановления от 28.03.2008 N 221) значится, что целевым показателем реализации мероприятий реформы является снижение доли издержек бизнеса на преодоление административных барьеров в выручке к 2008 году до 5 процентов, к 2010 году - до 3 процентов. В проектной карте развития малого и среднего предпринимательства, разработанной профильным департаментом Минэкономразвития, в 2008 году стоит 8%, 2009 - 6%, 2010 - 4%, 2011 - 2%, 2012 - 1%. Нужны комментарии относительно такого «безудержного оптимизма»? Вывод один: главное не вкачивать средства в «поддержку МСП», а улучшать предпринимательскую среду, снимать барьеры для ведения бизнеса, давить коррупцию.
15. Про Фонд содействия реформирования ЖКХ и обеспечение им «более широкого участия малых предприятий в программах капитального ремонта многоквартирных домов и т.д.» пока умолчу, потому как нет тут совершенно никакой конкретики. Да и чемоданные настроения в Фонде не за горами – согласно закону, через год и 9 месяцев он прекращает свою бурную деятельность. Но если грудью навалится на проблему, то наверняка успеет малый бизнес в сфере ЖКХ развить. Кроме сарказма, других эмоций это не вызывает…