В прошедшую субботу, слушая выступление главы МВФ Кристин Лагард, завершающее очередную, 24-ю встречу комитета Фонда по международной денежной и финансовой политике, проходившую в Вашингтоне, я впервые за два с лишним года почувствовал прилив оптимизма. Возможно, подумалось мне, выход из ситуации, сложившейся с Грецией и еврозоной, в конце концов может быть найден.
Решение проблем, накопившихся в европейских экономиках, уже давно перестало быть вопросом правильной экономической политики ЕЦБ или стран Евросоюза. Это уже вопрос политический – вопрос адекватного восприятия ситуации всеми правительствами стран еврозоны и, соответственно, поиска скоординированного, системного решения. В субботу из уст главы МВФ впервые прозвучала уверенность в том, что европейские политики осознают над какой пропастью стоит Европа, а за ней – и вся мировая экономика. Фонд, вслед за заявлениями министров финансов стран G20, подтвердил, что костьми ляжет, но не допустит скатывания мировой экономики к катастрофе. Давайте по порядку.
Вся эта ситуация с бегством инвесторов из греческих бондов (их 2-летняя доходность достигла 70%), растущими спредами CDS на греческие обязательства, указывающими сейчас на вероятность дефолта в 90%, является ярким примером того, что в экономической теории называется «координационной ловушкой» или неэффективным устойчивым равновесием. Это то самое равновесие в знаменитой «дилемме заключенного», когда молчание и кооперация между двумя арестантами, задержанными по подозрению в совершении некого преступления, позволяет им получить минимальный срок или даже избежать наказания из-за недоказанности, однако, каждому из них по отдельности выгодно не кооперироваться, а свалить вину на другого. В итоге, поступив таким образом, оба получают сроки на полную катушку.
Примерно то же самое происходит сейчас и в еврозоне. Пикантность ситуации, в которой Греция оказалась с огромным бременем госдолга в период отсутствия адекватных налоговых доходов из-за экономического кризиса, заставляет рынок «закладывать друг друга» в неверии в благоприятный исход: если не успеешь первым заложить ты, то заложат тебя. Дефолт кажется неминуемым, и инвесторы хотят избавиться от греческих бондов, пока цена их еще не упала окончательно, или, еще хуже, они вообще оказались ничего не стоящими. Естественно, о новых займах, так нужных Греции, вообще можно забыть.
Мрачнейшим результатом всего этого может быть именно дефолт страны, перенос «заразы» на рынки гособлигаций других стран периферии (Португалия, Ирландия, Испания, Италия), стремительная эрозия капитала в европейских банках, которые затем перестанут кредитовать все и вся, и последующее закрытие кредитных линий в банках США из-за страха распространения системных рисков; сопровождать все это будет обвал цен на энергоресурсы и фактическая остановка мировой экономики, как это произошло в 2008 году. На некоторое время приостановится рост и в Азии, поскольку т.н. decoupling – все же миф.
Выход из данной ситуации – только в согласованном и агрессивном действии центробанков и правительств всех стран, которое бы смогло убедить инвесторов на рынке в том, что «закладывать друг друга» не надо: дефолта не будет. Для этого, в первую очередь, необходимы адекватная капитализация банков, держателей греческого госдолга, и запуск Европейского Стабилизационного Механизма (ESM), денежного фонда – младшего брата МВФ, для предоставления экстренных кредитов правительствам кризисных стран, и, возможно, страхования инвесторов в гособлигации с высоким риском дефолта.
ESM, по сути, является шагом навстречу единой фискальной политике в Европе, перераспределения налогов во всем регионе, и, соответственно, встречает сопротивление налогоплательщиков стран, где «все хорошо» (читай – Германия).
Однако, чем скорее подобное сопротивление будет сломлено, тем быстрее наступит разрешение текущих проблем еврозоны. В конце концов, реальная проблема – это не дефолт Греции по долгам в ?353 млрд, который Европа может себе позволить, а маячащие на горизонте дефолты Испании (долг ?656 млрд) и Италии (?1,6 трлн евро), которые Европа не осилит. К слову, дефолт Аргентины по долгу в $95 млрд в 2001 году вызвал полнейший коллапс экономики страны, ее институтов, промышленности и систем соцобеспечения.
Изначально временный ESM под названием Европейский Фонд Финансовой Стабильности (EFSF) планировали запустить летом 2013 года, однако из-за ухудшения ситуации в Европе на прошедшей неделе все необходимые вопросы будут решены уже к июню будущего года. Между тем, экстренные меры по предоставлению дополнительной евро-ликвидности были приняты ЕЦБ, а ФРС, координируя свои действия с Банком Англии, Швейцарским Национальным Банком, Банком Японии и тем же ЕЦБ, предоставит дополнительную долларовую ликвидность. Подобная, пусть и несколько запоздалая, координация вселяет надежду. Ее важность трудно переоценить. На ум приходят два ярких исторических эпизода, когда отсутствие кооперации привело к печальным последствиям.
Первый эпизод – это т.н.«схватка за золото» (scramble for gold) 1929–1932 гг. После краха фондового рынка США в 1929 году и череды банковских кризисов, капиталистический мир оказался на пороге Великой депрессии. Чтобы остановить падение производства и поддержать производителя, необходимо было понизить процентные ставки. В условиях золото-валютного стандарта, на который мир перешел во второй половине 1920-х годов, понижение процентных ставок отдельно взятой страной неминуемо означало отток капитала и золотовалютных резервов центробанка. Выходом из ситуации были лишь тесная международная кооперация и согласованное и одновременное понижение процентных ставок ведущими экономиками мира – США, Великобританией, Францией и Германией. Это позволило бы запустить промышленность, поддержать фермерство и избежать перераспределения золота между странами. Однако еще в первой половине 1920-х годов серия международных конференций (в частности, знаменитая конференция 1922 года в Генуе), где разрабатывались подходы к координации действий основных центробанков, не увенчалась успехом. В итоге, столкнувшись с кризисом, центробанки, в попытке избежать оттока капитала, поднимали процентные ставки, чем все более душили свои экономики. Ситуация завершилась крахом золотого стандарта и последовательной девальвацией британского фунта, американского доллара, французского франка и прочих валют.
Другой похожий эпизод случился в Западной Европе уже после окончания Второй мировой войны. Европейские страны, опустошенные войной, стремились восстановить собственное производство, и для этого ограничили приток импорта из США и стран третьего мира за счет различных тарифов и квот. Однако, еще в 1944 году, на знаменитой конференции в Бреттон-Вудсе, были приняты положения о новой системе международной торговли и расчетов, предполагавшей полную конвертируемость валют и отсутствие экспортно-импортных ограничений. В то же время, упразднение подобных ограничений отдельно взятой страной в ситуации послевоенной разрухи неминуемо привело бы к девальвации валюты этой страны, росту импортных цен по отношению к экспорту и еще большему падению и без того низкого уровня жизни. Как следствие, это грозило массовыми выступлениями рабочих и политическими кризисами. Выходом из тупика, опять же, было координированное упразднение тарифов и квот, то есть международная кооперация. Тогда, после серии политических ошибок и вынужденных девальваций 1947–1949 годов, Европа все же села за стол переговоров. Результатом стал Европейский платежный союз (EPU), который за 8 лет позволил перейти к полной конвертитруемости счета текущих операций.
Сейчас же, согласно словам Кристин Лагард, прозвучавшим в Вашингтоне в субботу, правительства «большой двадцатки» работают в тесном контакте, в последние месяцы уже были предприняты конкретные шаги по улучшению надзора финансового сектора, регулирования банков, создания систем управления выходом из кризисов, улучшаются институты управления странами еврозоны, банки рекапитализированы, а бюджеты консолидируются. Все, что мировой экономике нужно, – это решительный толчок, который бы переломил неверие в благоприятный исход. Иными словами, тот импульс, который бы заставил арестантов кооперироваться и получить минимальный срок. Глава МВФ уверяет, что у правительств G20 достаточно политической воли, чтобы организовать этот импульс. Насколько это правда, станет ясно уже в самое ближайшее время. Следующая встреча министров финансов и глав центробанков стран «большой двадцатки» состоится в Каннах 3–4 ноября. К тому моменту должен быть готов план координированных действий до запуска EFSF, а также на более длительную перспективу. Нас ожидают очень интересные пять недель.