«Минэкономразвития рассматривает возможность снятия ограничения для иностранцев и крупных компаний на участие в уставном капитале малых предприятий», – сообщил замминистра экономического развития Игорь Манылов на заседании комитета Госдумы по экономической политике. По его словам, эта планка мешает реализации ряда проектов с крупными национальными институтами развития, в том числе с «Роснано» и фондом инвестиций РВК. В чем именно проявились помехи, Манылов не уточнял. Об их наличии ни «Роснано», ни РВК сами никогда не говорили. Зато в конце 2011 года «идею» о снятии ограничений, в том числе для государства, продвигал Внешэкономбанк, в рамках которого работает департамент проектов малого и среднего бизнеса.
Прежде вопрос изменения такого параметра, как доля участия государства, муниципалитетов, иностранцев и «разных прочих шведов» в капитале малых (и средних) предприятий не просто никогда не обсуждался, но даже не поднимался. Единственный вышедший из-под пера профильного департамента МЭР «Доклад о состоянии и развитии МСП» за 2008 год прямо указывал на необходимость «независимого происхождения» компании. И размер госучастия был ограничен 25% процентами и ни копейки больше. Даже законом 2007 года, который коренным образом изменил понятие «субъект малого предпринимательства», вводилась только оговорка: «за исключением активов акционерных инвестиционных фондов и закрытых паевых инвестиционных фондов» и МСП, учрежденных бюджетными научными/образовательными учреждениями или государственными академиями наук). То есть в капитале, конечно, может быть кто угодно и с какими угодно процентами. Но, с точки зрения российского законодательства, субъектом малого или среднего предпринимательства такое предприятие не признавалось. Зато теперь от изменений, которые проталкивает ВЭБ, могут приключиться разного рода последствия.
Давайте зададимся вопросом, для чего в принципе был придуман сначала закон «О государственной поддержке малого предпринимательства в РФ», а потом закон «О развитии малого и среднего предпринимательства в РФ»? С одной-единственной целью – очертить круг тех бизнесов, которые имеют право на деньги бюджетов разных уровней. Теперь представим, что поправка прошла. Государство (конкретные чиновники), влив первоначально 50% или 100% капитала в МСП, начинает активно создавать и наращивать количество и потенциал истинно малых и средних предприятий (субъектов). А на втором этапе безудержно раздает им гранты и субсидии как начинающим. Мало нам госкорпораций, так навыращиваем еще и госМСП.
Или иностранные нерезиденты, создав «микрофирму» за $350–400 (в капитале), на полном законном основании, мимикрируя под инновационные, могут потребовать свою часть российского бюджетного пирога для какого-нибудь маркетингового исследования, обучения и подготовки персонала, аренды помещений и компенсации затрат, связанных с уплатой процентов по кредитам и покрытия прочих затрат по перечню, разработанному профильным департаментом МЭР (условия у всех должны быть равными, тем более мы уже в полшаге от ВТО). Государственные субъекты МСП, назвав себя инновационными, начинают делать ровно то же самое.
Практика реализации такого рода «незначительных» предложений (всего ничего – одна-две маленьких строчки-поправки в законе) может оказаться настолько же удивительной и разнообразной для аналитиков, насколько у «креативщиков» (государственных и иностранных «предпринимателей») хватит фантазии. Невольно приходит на ум параллель с подавляющим большинством институциональных реформ в России последнего времени. Взвешивать целесообразность и последствия уже не принято.