С первых дней ноября возобновились публикации Андрея Илларионова. Третьего ноября «Die Presse» (Австрия) публикует статью «Кремлевский советник жестко критикует политику Путина»:
«Во время визита в Вену один из наиболее заметных советников российского президента Владимира Путина выдвинул серьезные обвинения в адрес российского правительства... Так, в России, по его словам, происходит все большее ограничение личных прав, прежде всего, что касается получения информации. Но «стремительно ухудшается» также экономическая политика.
Андрей Илларионов, 43-летний советник по экономическим вопросам, объясняет падение внутренней и политико-экономической культуры частично высокой ценой на нефть: мол, богатая нефтью Россия считает, что может отказаться от болезненных реформ, «поскольку достаточно немного закрутить налоговые гайки, чтобы получить целый чемодан денег». ...Илларионов охарактеризовал дело нефтяного концерна ЮКОС - владелец Михаил Ходорковский был арестован, концерн уничтожен - как типичное явление для подобного развития: нефтяное богатство позволяет «органам власти делать все что угодно с кем угодно», так как это не будет иметь никаких последствий для ситуации с благосостоянием в России.
...Таким образом, Илларионов встает на позиции многочисленных зарубежных критиков, которые все более остро критикуют президента Путина за то, что тот превратил четыре государственных телеканала в инструмент пропаганды и поставил на карту правовое государство».
Двенадцатого ноября газета «Извеcтия» публикует статью Варвары Агламишьян «Андрей Илларионов требует оставить «ЮКОС» в покое», посвященную очередному публичному выступлению Андрея Николаевича:
«В четверг советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов в очередной раз раскритиковал экономическую политику российских властей. Он заявил, что «дело «ЮКОСа» негативно влияет на экономику России в целом и потребовал оставить компанию Михаила Ходорковского в покое. Назвав этот судебный процесс политическим, Андрей Илларионов призвал «дело» прекращать, «если мы хотим остановить экономический спад». По мнению Андрея Илларионова, «избиение лучшей национальной нефтяной компании начинает иметь экономические последствия».
Заявление Андрея Илларионова превзошло по дерзости все его предыдущие критические выпады в адрес российских властей. Еще ни разу представитель Кремля открыто не называл дело «ЮКОСа» политическим.
...Месяц назад в интервью британской газете Financial Times он атаковал экономическую политику правительства в целом, заявив, что власти отказались от экономической либерализации. В минувший понедельник на экономической конференции в Гонконге он заявил, что российская экономика несвободна и непрозрачна. А в четверг и вовсе потребовал прекратить давление на компанию «ЮКОС».
...Любопытно, что все эти заявления советник президента сделал во время презентации программы обучения американских специалистов в России. С отечественной действительностью иностранцев вызвался познакомить Альфа-банк. В первый год обнаружилось целых 85 американцев, желающих постажироваться в нашей стране».
Пока журналисты изумлялись смелости Илларионова, сам он продолжал давать интервью, причем не только о деле «ЮКОСа». 15-го ноября газета «Время Новостей» опубликовала его беседу с Ольгой Хлебновой под заголовком «Андрей Илларионов: Стабфонд можно тратить только на погашение внешнего долга»:
«- Андрей Николаевич, вы, как известно, являлись идеологом создания стабилизационного фонда в России. Как вы оцениваете воплощенную в реальности конструкцию этого фонда, включая и механизм его накопления, и предложения о расходовании его средств?
- В дискуссии по поводу стабилизационного фонда, на мой взгляд, можно выделить как минимум шесть принципиальных вопросов, или даже блоков вопросов. Первый из них: какой должна быть цена отсечения; стоит ли ее менять, и если да, то когда и в какую сторону. Второе: каковы экономические границы стабилизационного фонда? Третье: каковы его политико-психологические границы? Оставшиеся три вопроса касаются использования средств стабилизационного фонда: чего нельзя, что можно и что наиболее эффективно делать со средствами стабилизационного фонда? Как мне кажется, основной круг тем, обсуждаемых в связи со стабилизационным фондом, укладывается в эти шесть вопросов.
- ...Минфин уже согласился повысить цену отсечения нефти для формирования стабфонда с нынешних 20 долл. за баррель до 21-21,5 долл. за баррель, что позволит тратить недополучаемые стабфондом порядка 60 млрд. руб. в год на иные расходы. Есть ли основания для повышения цены отсечения?
- Поскольку российский стабилизационный фонд базируется на доходах от нефти, необходимо иметь в виду, каким является долгосрочный тренд изменения цен на нефть.
Если ограничиться коротким периодом времени - последней неделей, месяцем, годом или даже последними пятью годами, - то складывается устойчивое впечатление о том, в какую сторону они меняются: цены на нефть растут. Однако если взглянуть на более длительную перспективу, скажем, на 20, 25 или 30 лет, то становится ясно, что тренд средней цены на нефть в реальном выражении имеет отрицательный наклон. ...В долгосрочной перспективе она, так же, как и цены на другие природные ресурсы (так называемые commodities), имеет тенденцию к снижению.
И за более длительный тренд - за последние 150 лет - тенденция снижения цены подтверждается. В 1860-х годах в нынешних ценах цена барреля нефти составляла примерно 100 долл.
Поэтому если и менять цену отсечения, то ясно, в какую сторону менять. Если менять ее, то менять ее надо не в сторону увеличения, а в сторону снижения.
- ...И когда назреет необходимость в изменении цены отсечения?
- Механизм фонда должен быть институционально устойчивым. Поэтому его не следует менять каждый год. Должна накапливаться институциональная память.
Если необходимо, чтобы цена отсечения учитывала все колебания цен на нефть в прошлом, то следует ориентироваться на длительный период времени. Взглянув на фактическую динамику цен на нефть в течение последних десятилетий, нетрудно увидеть, что наиболее разумным сроком, для которого следует рассчитывать цену отсечения, является период длительностью не менее 30 лет.
...Поскольку сейчас у нас уже установлена цена отсечения на определенном уровне, то ее первый пересмотр следует производить не ранее чем через десять лет - в 2014 году. А до этого времени идею о пересмотре цены отсечения лучше отложить. За исключением, конечно, того случая, если цена на нефть не опустится ниже этого уровня.
- А действующий уровень цены отсечения -- 20 долл. за баррель - вы считаете адекватным текущим ценам на нефть?
- С самого начала дискуссии о стабилизационном фонде мое предложение заключалось в том, чтобы ценой отсечения была бы цена на уровне 10 долл. за баррель, поскольку это тот уровень, до которого опускалась цена нефти в течение 1998-1999 годов. Но я допускаю, что она может быть и 12 долл. за баррель.
- ...Хорошо, с ценой отсечения понятно. А с базовым размером фонда в 500 млрд руб., до которого его нужно накопить, прежде чем тратить, вы согласны?
- Это вопрос об экономических границах стабилизационного фонда. Какими они могут быть? 500 млрд руб., 600 млрд руб.?
Никто в мире не смог предсказать изменения нефтяных цен за последние 30 лет - ни ее скачков, ни падений. В начале 1999 года респектабельный журнал Economist прогнозировал, что цена барреля нефти опустится до 5 долл. Вскоре началось повышение цен на нефть, в конечном счете приведшее к ее нынешнему уровню. Сегодня уже кто-то прогнозирует рост цены нефти до 100 долл. за баррель, хотя по-прежнему есть и те, кто ожидает ее падение.
Ясно одно - предсказать динамику цен на нефть в краткосрочном и даже в среднесрочном плане невозможно. Единственное, что можно сделать, - предложить долгосрочный прогноз на 30, 50, 100 лет.
...Что же касается краткосрочного прогноза цены нефти, на год-два-три, то сделать его невозможно. Весь опыт последних лет подтверждает это. Ежегодно правительство рассматривает прогноз развития российской экономики исходя из нескольких вариантов цены. Затем наступает настоящая жизнь, и тогда выясняется, что ни один из них не имеет отношения к действительности. Цена оказывается другой, как, впрочем, и темпы экономического роста. Так что прогнозировать динамику цен на нефть на предстоящие годы не очень серьезно.
Если невозможно прогнозировать краткосрочную динамику цен на нефть, то и размер стабилизационного фонда прогнозированию не поддается. Его верхнего предела просто нет.
Если цена на нефть непредсказуемо идет вверх, то и размеры стабилизационного фонда столь же непредсказуемо идут вверх. Если же цена идет вниз, то также непредсказуемо сокращаются размеры стабилизационного фонда. Если же к этой непредсказуемости добавить еще и возможность изменения цены отсечения, то тогда неопределенность увеличивается на порядок. Тогда тем более невозможно установить формальные границы стабилизационного фонда. Поэтому с экономической точки зрения границ стабилизационного фонда не существует.
Конечно, в долгосрочной перспективе стабилизационный фонд иссякнет тогда, когда цены на нефть сблизятся по своему тренду с другими сырьевыми товарами. Тогда рано или поздно фактическая цена нефти сравняется с ценой отсечения. Тогда и прекратится накопление средств стабилизационного фонда.
- ... И что делать?
- Не следует ставить каких-либо ограничений. Экономика, как и человеческая жизнь, является очень гибкой. Попытки вогнать ее в жесткие рамки, в прокрустово ложе наносят ей ущерб.
Например, приснопамятная фиксация валютного курса рубля привела страну к весьма болезненному кризису. Но даже августовский кризис не смог поначалу разрушить нелепые ограничения валютного коридора. 17 августа 1998 года его границы в пределах 6,1 и 6,3 руб. за доллар были повышены до 9 руб. за доллар. И долго он продержался? Как можно относиться к таким искусственным ограничениям для динамично меняющихся экономик?
Другой пример. Сам факт установления минимальной заработной платы создает стимул для увеличения безработицы, поскольку становится невозможно нанять людей на зарплату ниже минимальной.
Подобным образом и при наличии жестких рамок стабилизационного фонда возникает проблема, что делать тогда, когда фактический объем средств начинает превышать разрешенный уровень. Там же, где нет ограничений, экономика адаптируется без лишних проблем.
Мы же не накладываем ограничения на накопление валютных резервов? Что бы мы делали, если бы установили ограничения, допустим, на уровне 50 млрд долл.? Ведь пять лет назад даже 30 млрд долл. казались невероятной величиной. Того, кто пять лет назад предложил бы установить границу валютных резервов в 50 млрд долл., в лучшем случае назвали бы фантазером. Что на это можно сказать сегодня, глядя на такой предел с высоты нынешних 100 млрд долл. валютных резервов? А что мы сами скажем завтра? Или через пять лет?
- ... Хорошо, понятно, при каких ценах копить стабфонд и до какого уровня его копить. Теперь можно приступить к самому интересному: что со средствами этого фонда делать? Сейчас, например, его средства предлагается инвестировать в ценные бумаги иностранных государств, в следующем году стабфонд будет использоваться на покрытие дефицита Пенсионного фонда и погашение внешнего долга России, а Минэкономразвития и ряд других ведомств, например, предлагают инвестировать их в инфраструктурные проекты...
- Во-первых, следует определиться с тем, что понимать под расходованием средств стабилизационного фонда. В это понятие можно включить все теоретически возможные действия со средствами стабилизационного фонда, включая направление их на текущие расходы, размещение в ценные бумаги, использование в инвестиционных проектах. Любой вариант использования средств можно рассматривать как вариант инвестиций.
У каждого из возможных вариантов инвестирования есть своя норма отдачи и есть свои риски. Если инвестировать в казначейские облигации США, то отдача может быть, допустим, 2% годовых с очень низким, практически нулевым риском. По корпоративным бумагам отдача может быть и 6% годовых, но тогда и риск будет выше. Норма отдачи от инвестиций в расшивку узких мест инфраструктуры в соответствии с планами Минэкономразвития может быть отрицательной, а риски потери средств -- огромными.
На что же использовать средства стабилизационного фонда?
... Здесь есть несколько подвопросов. Первый из них: на что точно нельзя тратить средства стабилизационного фонда. Ответ на этот вопрос можно написать аршинными буквами, подсветить неоновым светом и разместить на здании Минфина на Ильинке, на всех офисах Минэкономразвития, на крыше Белого дома, на Кремле, наконец: средства стабилизационного фонда нельзя тратить внутри страны. Никогда. Ни на что. Ни на текущие расходы, ни на капитальные, ни на государственное потребление, ни на инвестиции. Нельзя!!!
Любая копейка, потраченная из стабилизационного фонда внутри страны, не только противоречит самой сути и природе этого фонда, не только противоречит цели, ради которой он создан. Каждая потраченная из фонда копейка подтачивает, размывает макроэкономическую стабильность, повышает реальный курс рубля, уровень общенациональных издержек и, следовательно, останавливает экономический рост.
Нельзя допускать ничего, что противоречит сути и природе стабилизационного фонда. А это значит, что внутри страны ничего из этого фонда потратить нельзя. Ни на Пенсионный фонд, ни на инвестиционные проекты, ни на расшивку узких мест, ни на инвестиции в самые передовые российские компании, ни на выдачу кредитов регионам, ни на премии спортсменам, ни на гранты ученым.
- ...А на что в таком случае можно тратить стабилизационный фонд?
- Только на все то, что находится за пределами страны. И здесь возникает очень серьезный вопрос: каковы внешние интересы страны? Причем интересы не частного сектора, а государства, на что можно было бы потратить средства стабилизационного фонда? Существуют три основных направления, на которые теоретически можно было использовать такого рода средства.
Первое - это накопление страхового резерва, называемого еще фондом будущих поколений.
Второй вариант - погашение внешнего долга, в том числе досрочное. Первое и второе направления использования средств фонда похожи, поскольку они касаются обеих сторон финансового баланса государства. В одной есть активы, в другой - пассивы. Следовательно, если увеличиваем размер страхового фонда, возрастают активы. Если погашаем долг, уменьшаем пассивы. А баланс в целом остается тем же. Есть, конечно, и различия - процентные ставки по активам и пассивам. При прочих равных условиях преимущество имеют направления использования средств с наиболее высокими процентными ставками. Если по обязательствам процентная ставка выше, чем та, что при размещении активов, то наиболее разумная и эффективная политика управления средствами стабилизационного фонда заключается в погашении этих обязательств, нашего внешнего долга.
Накопление 100 млрд долл. активов, по которым выплачиваются 2%, не выглядит слишком рациональным при 100 млрд долл. пассивов, по которым выплачиваются 7%. Лучше погасить значительную часть обязательств и получить чистую экономию на процентных платежах.
До тех пор пока существует внешний долг, явные преимущества заключаются в его погашении. После того как внешний долг будет полностью погашен, появится возможность использовать эти средства для формирования собственно страхового фонда.
- ...Но все-таки наиболее эффективное использование средств стабфонда -- это погашение внешнего долга России?
- С экономической точки зрения нет другого способа, который по эффективности мог бы сравниться с использованием средств стабилизационного фонда на погашение внешнего долга. С чисто экономической точки зрения это наиболее разумный подход. Если бы мы начали решать эту проблему с 2000 года, то к сегодняшнему дню размеры внешнего долга у нас могли бы быть на треть меньше, а темпы экономического роста - вдвое выше».
В тот же день, 15 ноября неоднократно упоминавшаяся английская газета «The Financial Times» опубликовала статью «Андрей Илларионов: И дым Киото нам ни сладок, ни приятен...». Статью посвященную критике уже ратифицированного Россией Киотского протокола:
«... Для тех, кто так усиленно лоббировал его ратификацию в России, будет повод попраздновать, но для большей части земного шара праздник, наоборот, закончится. Киотский протокол мешает развитию науки и разрушает окружающую среду; он опасен для здоровья общества и для его безопасности; он останавливает экономический рост и проваливает борьбу международного сообщества с голодом и бедностью.
Протокол несостоятелен даже с чисто научной точки зрения. Да, изменение климата неотъемлемо сопровождает развитие Земли, но тот факт, что изменения температуры атмосферы вызывается изменением концентрации в ней двуокиси углерода, совершенно не доказан. Сильнее, чем какие-либо другие факторы, включая и выбросы парниковых газов, на наш климат влияют колебания интенсивности потока энергии, идущей от Солнца. В различные исторические периоды температура земной поверхности изменялась и на гораздо большие величины, чем те 0,6 градуса Цельсия, о которых говорит Межправительственный совет по изменению климата.
...Климат действительно меняется, но за его изменением стоит природа, а не человек.
А Киотский протокол наносит ущерб и экологии, и здоровью. В пропагандистских речах парниковые газы ошибочно приравнивают к газам, загрязняющим воздух. Однако ни один из шести газов, о которых идет речь в Киотском протоколе, не признан ядовитым. Протокол не регулирует выброс газов, реально загрязняющих атмосферу. Более того, в современных очистных установках, работающих на улучшение окружающей среды, используются химические реакции, в результате которых в качестве побочного продукта выделяется тот же углекислый газ. Ограничивать его выброс - значит ограничивать внедрение самых эффективных технологий.
...Более высокая концентрация углекислого газа в атмосфере усиливает рост растений, потому что из этого газа они потребляют свой строительный материал - углерод. Множеством исследований подтверждается, что углекислый газ плодотворно влияет на продуктивность сельского хозяйства, вне зависимости от температуры окружающей среды. Таким образом, ограничение выбросов углекислого газа бьет по агропроизводителям и не дает эффективно бороться с голодом.
Не лучше Киотский протокол влияет и на экономический рост. Углекислый газ является естественным продуктом сгорания углеводородного топлива, которое дает 80 процентов всей потребляемой на Земле энергии. Так как на сегодняшний день единственной альтернативой, разумной с экономической точки зрения, остается атомная энергия, Киотский протокол вызовет к жизни новые атомные электростанции.
...Но даже если увеличится производство атомной энергии, долю углеводородного топлива не удастся заместить в один момент, и, таким образом, ограничение выбросов углекислого газа приведет к ограничению энергопотребления, экономической деятельности и технического прогресса.
Уже сейчас те, кто ратовал за Киотский протокол, дорого платят за это. В 1997 годы замедление роста выброса углекислого газа в 17 богатых странах, продвигающих Киотский проект (это 15 «старых» членов Европейского Союза, Канада и Япония), по сравнению с 11 странами, протокол не поддерживающими (включая Соединенные Штаты, Австралию и Южную Корею), отразилось в замедлении роста их валового внутреннего продукта (в среднем 1,9 процента в год у первых против 3,3 процента у вторых)...
...Экономические законы обмануть невозможно: те, у кого экономический рост более быстрый, инвестируют в производство больше денег и применяют более эффективные технологии. Европейцам придется теперь выбирать, что ближе их сердцам и карманам - Киотский протокол или Лиссабонские принципы, ибо цели, которые ставятся перед этими двумя программами, взаимно несовместимы.
После ратификации Киотского протокола потребуется учредить наднациональное монстрообразное министерство, которое будет раздавать квоты на выброс парниковых газов, то есть будет фактически заниматься квотированием экономической деятельности. Киотская система назначения квот, установления обязательных норм и жестких наказаний за их нарушение будет чем-то вроде международного Госплана и породит систему, которая перещеголяет даже систему бывшего Советского Союза.
...Так же, как фашизм и коммунизм, киотизм есть не что иное, как нападение на основные человеческие свободы, скрытое за дымовой завесой пропагандистских лозунгов. И ее ждет такой же печальный конец, как и те две идеологии, проповедовавшие ненависть человека к человеку».
В 2000-м году, сразу после назначения Андрея Илларионова советником президента по экономике, Григорий Явлинский сказал, что это – должность «зама царя по революции». Судя по тому, что пишет и говорит Илларионов, он примерно так и понимает свои задачи. И последнее его выступление говорит: он делает, «что должно».
Но о них – в последней части обзора.
Окончание следует
Обзор подготовил Владимир Володин