В четверг, 20 октября в эфире радиостанции «Эхо Москвы» собрались президент Антикоррупционного фонда «Антимафия» Евгений Мысловский (бывший следователь прокуратуры по особо важным делам), профессор Российской экономической школы Константин Сонин и журналист Алексей Воробьев. По телефону из Парижа к ним присоединилась директор российского отделения Организации «Транспэренси Интернэшнл» Елена Панфилова. Тема беседы - коррупция в России:
«…А.ВОРОБЬЕВ: С чем связано, на ваш взгляд, столь стремительное падение России вниз списка?
Е.ПАНФИЛОВА: …Восприятие или отражение – оно нарастает постепенно, и отражается не сразу. Я думаю, что смотреть на нашу ситуацию надо именно с точки зрения начала деятельности нынешней администрации по попыткам каким-то образом ограничить коррупция. Во всяком случае, продекларированным попыткам. Начиная с 2000 г. у нас ведь был небольшой рост - 2,3, потом 2,7 в следующем году, 2003 - 2,8 в 2004 г. И вдруг - 2,4. Хотя, казалось бы, риторика антикоррупционная осталась такого же накала. Обещания остались в том же объеме – дебюрократизация, суровые наказания, проведение показательных дел, снижение административных барьеров, «одно окно», казалось бы, - это все осталось тем же. Но ситуация реальная, видимо, вошла в противоречие. И вот в этом самом падении индекса – я еще раз хочу сказать, что не так важны места, сколько индекс. Потому что места – это сравнение с чем-то, какая разница, как мы выглядим с кем-то рядом. Вот важен наш собственный индекс. Ну, мы там между Кенией и Камеруном или между Сьерра-Леоне и Нигером - по большому счету, какая разница? Все равно мы не в первой десятке, правильно? …И мы видим, что, наверное, доля такой правды, которая связана с реальным опытом каждого из нас в этом есть. Потому что каждый из нас ожидал, что административная реформа, объявленная еще когда – что она пойдет по настоящему. Каждый из нас ожидал, что реформа правоохранительных органов пойдет по-настоящему. Каждый из нас ожидал, что чуть-чуть, и все эти программы и заявления начнут воплощаться в какие-то сущностные изменения, институциональные изменения, а не просто в очередные отловы «оборотней в погонах» то там, то здесь, и с непонятными итогами и с судами, проходящими в закрытом режиме. Но этого не произошло.
…К.СОНИН: Я хочу сказать, …что для экономиста очень естественно думать, что главная причина такого резкого падения России - это резкое увеличение вмешательства государства в экономику. В последний год или в последние два года мы ясно видим, что идея усиления роли государства в экономике - она очень сильна, она двигается, мы видим, как госкомпании покупают нефтяные компании, мы видим повсюду увеличение государственного влияния. Соответственно, все гораздо больше зависит от госчиновников, чем зависело пять лет назад. Соответственно, они получают больше денег.
А.ВОРОБЬЕВ: То есть, чиновничество почувствовало себя основной движущей силой экономики?
К.СОНИН: Оно стало в большей степени движущей. Не столько движущей силой экономики, сколько той силой, которая решает вопросы, и соответственно, от них зависит гораздо больше, соответственно, они получают гораздо больше денег за те решения, которые они принимают.
Е.МЫСЛОВСКИЙ: Я не совсем согласен с предыдущим товарищем. Все дело в том, что вообще, когда мы гвоорим о рейтинге, в данном случае, по докладу – это, скорее, социально-политическая оценка общественная оценка, чем криминологический анализ. Потому что в криминологии существует так называемый индекс преступности, то есть, количество преступлений, зарегистрированных или совершенных на 10 тысяч населения. И сравнивать, допустим, ту же Нигерию или Сьерра-Леоне с Россией…
…Просто некорректно. Это все равно, что я могу сказать – если в Финляндии 5 млн. человек и там совершается 25 убийств всего в год и для них это ЧП, то в Москве эта цифра превышает 300 убийств в год, и это считается… ну, сейчас стало уже как бы нормальным явлением. Но это я к примеру говорю. Поэтому говорить о том, что мыс катились вниз, или еще куда-то - мы скатились уже давно туда. И о том, что вмешательство в экономику, что это стало признаком или причиной коррупции – на мой взгляд, не совсем правильная постановка вопроса.
…Е.ПАНФИЛОВА: тут я хочу сказать, что проблема в том еще одна, если говорить о каких-то социальных аспектах – ведь мы не только в этом рейтинге нашем опустились вниз. И соседи у нас по всем возможным рейтингам, которые можно взять за последнее время – по рейтингу свободы экономики мы спустились в этом году. По рейтингу свободы информации «Фридом Хаус» мы спустились вниз. По рейтингу, в конце концов. Такого уж совсем лояльного во всех отношениях Всемирного экономического форума по соревновательности экономики мы спустились вниз. В конце концов. Тот же Консультативный совет по инвестициям при нашем собственном правительстве и по иностранным инвестициям. Иностранные бизнесмены сами провели опрос между собой в апреле месяце, и выяснилось, что как ни странно, даже те крупные инвесторы среди всех проблем, которые мешают развитию их бизнесу, успешного ведения бизнеса в нашей стране, назвали, на первом место поставили коррупцию. Это самые лояльные из бизнесменов, которые наверняка называют коррупцией не ношение конвертов, а что-то значительно более масштабное. Поэтому наши места – они все время не совсем там, где нам хочется. Видимо, тут есть значительно более широкая и серьезная проблема, чем чисто коррупционная проблема.
…Е.МЫСЛОВСКИЙ: Давайте я все-таки попытаюсь уточнить. Коррупция – это приватизация власти. И как вследствие всякой приватизации, она стала высокодоходным бизнесом. Поэтому понимаете, коррупция не синоним взяточничества. Взяточничество было, есть, и видимо, будет всегда. Поскольку, как говорится, грех так сладок, а человек так слаб. Но опасность коррупции заключается в том, что она превращается во всеобъемлющую систему отношений в обществе, и вызывает кризис власти. Поэтому говорить о том, что благодаря коррупции мы достигли стабильности – я считаю, это не совсем правильно. Да, действительно - у нас стабильно тишина как на кладбище. Самое стабильное место у нас во всем мире – это кладбище. Там нет никаких потрясений».
На этом мы завершим цитирование очень интересной и очень объемной беседы и обратимся к статье Ивана Саса «Как правильно платить взятки», опубликованной «Независимой Газетой» в тот же день, 20 октября:
«Выводы международных экспертов о катастрофическом положении с коррупцией в России, оказавшейся в мировом рейтинге на 126-м месте рядом с Албанией, Нигером и Сьерра-Леоне, немедленно подтвердили сотрудники ФСБ. Задержание в отеле «Балчуг-Кемпински Москва» замначальника управления кредитных организаций Федеральной налоговой службы (ФНС) Олега Алексеева с поличным при получении взятки в 1 млн. долларов сделало реальностью разговоры о том, что средний размер «подношения» в России за четыре года вырос с 10 тыс. до 135 тыс. долларов, а приносить их стали в обувных коробках и чемоданах.
Дело обещает быть громким, но вряд ли публичным. До обнародования названия банка в суде участники расследования наотрез отказывались говорить его название. «Гласность в данном случае может спровоцировать банковский кризис», – заявил корреспонденту «НГ» вчера представитель ФСБ на условиях анонимности.
Трудно предсказать, насколько обоснованны такие оценки контрразведчиков, но банк, решившийся заявить о вымогательстве взятки, действительно не из мелких. Основанный в 1993 году «Российский капитал» по размеру собственного капитала входит в число 30 крупнейших банков России и в первую полусотню самых крупных, самых клиентских и самых кредитующих банков России. Как утверждают представители банка, по внутренней классификации Банка России АКБ «Российский капитал» относится к первой категории надежности («банки без признаков финансовых затруднений»). Кроме того, «Российский капитал» является уполномоченным банком Федеральной таможенной службы. Весьма вероятно, близость к столь серьезной организации и позволила руководителям банка принять решение об обращении за помощью к ФСБ.
…По словам следователя Мосгорпрокуратуры Ильи Малофеева, взятка в один миллион долларов на самом деле была только частью вымогаемой Алексеевым суммы денег. «Общая сумма вымогаемых средств составила 5,3 миллиона долларов», – сказал он. Как утверждают представители ФСБ, задержанные вымогали взятку у руководителя банка за отказ от налоговых претензий в размере около 50–60 млн. долларов. И эти цифры служат лишним доказательством тому, что, как говорят представители бизнеса, средняя ставка вопроса об отказе от налоговых претензий – 10–15% от их суммы.
…«Я пока не владею конкретной информацией, – заявил вчера «НГ» вице-президент Ассоциации региональных банков Александр Хандруев. – Но, по-моему, этот факт свидетельствует о том, что российское банковское сообщество стремится все отношения с налоговыми органами решать по закону».
Наш собеседник не смог назвать, сколько российских банков сегодня имеют налоговые задолженности, но отметил, что такая задолженность – при определенном желании – «может быть создана искусственно».
…Бытующее мнение, что обращение за защитой в правоохранительные органы может крепко аукнуться конкретному банку в будущем, так как он окажется в черном списке налоговиков, Хандруев назвал «имеющим право на существование».
…По словам представителей правоохранительных органов, форма и размер современной взятки зависит от ранга, который занимает чиновник. На низовом уровне до сих пор можно встретить конверты, в которые редко влезает больше 20 тысяч долларов. По мере повышения статуса «благодетеля» растет и размер: подношения начинают складывать в обувные коробки, полиэтиленовые пакеты или, как в последнем случае, в кейсы. Причем если низовые чиновники стараются получать только рубли и то в основном купюрами по 500 рублей (как говорят милиционеры, чтобы легче было объяснить их происхождение), то на более высоких ступенях административной лестницы отдают предпочтение долларам – новомодные евро особой популярностью не пользуются».
21 октября статьей «Кровавые деньги» откликнулся на поблему российской коррупции журнал «The Economist»:
«…коррупция в России встречается везде. Часто она кажется не побочным продуктом осуществляемой политики или происходящих событий, но их главной причиной. Ею заражены отношения граждан с правоохранительными органами, чиновниками и политиками. И, судя по всему, ситуация только ухудшается.
…Опрос, который недавно был проведен российским фондом «Индем», показал, что начиная с 2001 года произошел огромный рост количества и размера взяток, которые молодые люди и их семьи платят с целью избежать призыва в армию, а также взяток за поступление в вузы.
…Что касается вооруженных сил, размер взяток поражает воображение. Андрей, новобранец из Новосибирска, рассказал, что солдат его подразделения заставили собирать деньги для того, чтобы купить офицеру автомобиль. Министру обороны России недавно пришлось издать специальный указ с целью запретить офицерам сдавать внаем солдат как рабочую силу, а также использовать подчиненных для строительства дач.
Самой спорной информацией о тех фактах, которые обнаружил фонд «Индем», стало увеличение размера взяток, которые выплачивают бизнесмены, до таких цифр, которые более чем в два раза превышают размер федерального бюджета. Возможно, эти цифры являются завышенными, но большинство бизнесменов подтверждает факт ухудшения ситуации. Как рассказал глава одной строительной фирмы, сегодня бюрократы берут деньги, но затем даже не думают выполнять обещаний, которые они давали бизнесменам: истолковать непрозрачные положения законодательства в пользу последних.
…По оценке другого московского застройщика, 10% его затрат уходит на взятки: для его проекта необходимо 50 лицензий, а для получения каждой лицензии нужна взятка. «Создается впечатление, что сегодня – последний день Помпеи», – говорит он, добавляя, что вымогатели в форме, по крайней мере, вытеснили бандитов. Большой бизнес является более закрытым, но он не намного чище. Другой бизнесмен, руководитель западной компании, говорит, что Россия хорошо поучилась у Нигерии. Иными словами, Россия – это страна, где высшие государственные чиновники живут в роскоши, а за теми решениями, которые они принимают, стоят корыстные интересы.
…Российская коррупция не только создает неудобства в жизни или сдерживает развитие экономики: она убивает людей. После того как в прошлом году взорвались два самолета, взлетевшие из московского аэропорта, следователи обнаружили, что существует масса способов пронести за деньги бомбу на борт самолета.
…Распространено мнение, что боевики, захватившие заложников в Беслане, проехали в этот город через границу из соседней республики благодаря взяткам. А каким образом более сотни вооруженных боевиков собрались вместе в Нальчике для того, чтобы устроить широкомасштабную битву в этом городе, который находится недалеко от Беслана?
«Как мы можем противостоять терроризму, имея такой уровень коррупции?» – спрашивает уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин.
…Кремлю следует беспокоиться, ведь коррупция была одним из ключевых мотивов революций, которые свергли три постсоветских режима».
24 октября журнал «Эксперт» (№40) опубликовал статью Александра Привалова «О стыде и его отсутствии»:
«Опубликован очередной рейтинг восприятия коррупции. По сравнению с прошлым годом Россия опустилась в нем сразу на тридцать восемь позиций, заняв сто двадцать восьмое место из ста шестидесяти, рядом с Нигерией и Албанией. Это - позор.
Это позор, потому что это - правда.
…Почему наши сограждане, все последние годы оценивавшие «прозрачность» родной бизнес-среды в 2,7-2,8 из десяти баллов (тоже не подарок), на этот раз оценили ее в 2,4? На презентации доклада столь резкий спад объясняли «огромным зазором между антикоррупционной риторикой в верхах и реальным положением бизнеса на местах». Не убедительно. Зазор-то, спору нет, весьма велик, но он и год назад был не меньше - стало быть, не в нем дело.
Дело, боюсь, в том, что респонденты - наряду со всеми нами - перестали надеяться на скорый спад коррупции. Надеялись, надеялись, да и перестали.
…Отчасти это объясняется просто усталостью. Можно год слушать о «разбюрокрачивании», об административной реформе, о реформе правоохранительных органов. Можно два года слушать о спорадически уловляемых «оборотнях» и нарастающей борьбе с коррупцией. Три года можно, но, в конце-то концов, надоедает - тем более что результаты помянутых реформ очень уж кислы, а результатами борьбы становятся (если становятся) аккуратно закрытые от публики судебные процессы. Но главная причина, по которой респонденты так резко снизили свою оценку окружающей действительности, думаю, в другом. Они - опять-таки вместе со всеми нами - если не поняли, то почувствовали, что власти перестали стесняться собственной коррумпированности. Попросту говоря, потеряли стыд.
…Поразительно наглядный тому пример - недавний вердикт Мосгорсуда. Один из кандидатов на место в Мосгордуме подал в суд на Московский избирком за то, что тот постановил не требовать от участников выборов декларации, помимо личного, еще и семейного имущества. Речь, как поняли некоторые, шла о Лужкове: хорошо ли, мол, что в декларации об имуществе мэра ни полсловом не поминаются гигантские авуары спутницы всей его градоначальнической жизни, бизнесмена Батуриной? Суд сказал: избирком прав. Хотя, по Семейному кодексу, половина батуринских активов принадлежит Лужкову (если в брачном контракте не оговорено иное), закон не требует, чтобы муж отчитывался за жену. Точка. К суду никаких претензий: раз закон не требует, так тому и быть. Претензии тут возникают к пропагандистской машине, почти без заминок истолковавшей вердикт как новое торжество всенародно любимого мэра. А в чем, собственно, торжество? В том, что закон позволил ему не сказать вслух общеизвестного. А почему не сказать вслух общеизвестного? Можно было бы прибавить, что мэр нисколько не стесняется состояния, нажитого его супругой, поскольку все нажито законными путями, без малейшего использования служебного положения мужа, - и это была бы сущая правда. Нисколько не стесняется.
Не только он. Министр Греф, привычно толкуя о борьбе с коррупцией, подчеркивает: «В правительстве я коррупции не вижу», - она, мол, вся где-то внизу. Странные слова. Не о том же речь, что министры в своих кабинетах конверты берут (хотя про некоторых так упорно говорят, что не усомнишься, - но мы чтим презумпцию невиновности), и даже не о том, что если она внизу, то уймите подчиненных. Речь о том, что вы же, голубки невинные, так пишете свои бумажки - те же федеральные программы, - что из них коррупция фонтаном бьет. Речь о том, что, пытаясь оградить свои социальные проекты от разворовывания, президент вынужден создавать для них специальный курирующий орган, отличный от правительства, где Греф не видит коррупции. И правительство этого не стесняется. Правда, в новом спецоргане сидят те же самые люди, но и это решительно никого не смущает: какие есть люди, такие и сидят.
…Само представление о том, что у государственного служащего имеется репутация, которой нужно дорожить и при запятнании которой надо убираться со службы, утрачено полностью. Люди, о которых написано и наговорено столько, что надо вешаться, даже если правды во всем этом два процента, не требуют гласного расследования своих деяний. Вместо этого они обращаются к президенту за подтверждением доверия к себе - и получают таковое.
…Едва ли стоит при этом удивляться сто двадцать восьмому месту из ста шестидесяти».
Ну, что еще можно к этому добавить?