О мировом кризисе, уже пришедшем в Россию, говорят и пишут многие. Сегодня мы предлагаем обзор мнений специалистов, высказанных по этому поводу в последние дни.
20 октября в эфире «Эха Москвы» прошла беседа Алексея Венедиктова с бывшим главой ЦБ РФ Виктором Геращенко:
«А.ВЕНЕДИКТОВ: …Владимир Путин сегодня сравнил финансовый кризис с периодом Великой Депрессии в США в 30-е годы. Я, правда, не понял – он сравнил это только для США или для России тоже. Вы хорошо изучали этот период. Похоже?
В.ГЕРАЩЕНКО: …Об этом, конечно, многие говорят, и хотя все как бы началось с элементарных вроде бы вещей – постоянный дефицит бюджета, дефицит платежного баланса, громадный долг внутренний и внешний, по существу неуемный выпуск казначейских обязательств, да и той же самой денежной массы. И конечно, потом, в конце концов, когда экономика становится все менее и менее производственная, а все больше и больше становится экономикой услуг, и вдобавок различного рода новые финансовые инструменты создают определенный элемент пузыря, и вообще денег в мире больше, чем необходимо для нормального производства и жития, это рано или поздно делает удар, и удар делает в первую очередь, так же, как и в конце 70-х годов, по жилищному сектору.
А.ВЕНЕДИКТОВ: …Почему это так улетело на нас?
В.ГЕРАЩЕНКО: …Потому что эта т.н. глобализация, про которую можно говорить по-разному, это вполне понятный экономический, эволюционный, диалектический процесс, никуда от этого не деться. И хотя наш размер экономики, конечно, не идет ни в какое сравнение с экономикой США или даже Китая по размерам, все равно мы ощущаем это через тот же самый экспорт своего сырья или тех или иных продуктов, которые, естественно, эскортируются в основном в Европу и страны Азии, я не думаю, что в США у нас очень большой экспорт, но это, естественно, сказывается на нашем экономическом положении.
…А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали, что денег гораздо больше, чем производимых товаров, услуг и так далее – а как их сжечь тогда?
В.ГЕРАЩЕНКО: А дело в том, что их невозможно сжечь. Дело в том, что зачастую американцы сами где-то в начале 80-х годов, когда Волкер был председателем ФРС, они раздули этот мыльный пузырь с различного роде деривативами, потом хеджинг-фондами и т.д. и т.п. Это пошло-поехало. Плюс, естественно, те процессы, которые происходили в мире, вздорожание цен и тех же энергоносителей, давали достаточно большие доходы для стран членом ОПЕК и для нас в том числе. Но в то же время эти деньги куда нам вкладывать-то? Они вкладывали в те же бумаги США. И чисто играя тоже на бирже, раздували этот пузырь.
…А.ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, а вот многие люди, так вот сбоку наблюдая, боятся того, что огромное число денег, которые сейчас даются банкам, вызовут виток инфляции. Другие, более специальные люди, говорят, что наоборот – поскольку понизится спрос, это вызовет даже, может быть, дефляцию.
…В.ГЕРАЩЕНКО: Я не совсем с этим согласен. Потому что в принципе ведь ЦБ России и Минфин со своими двумя фондами, в общем-то, эти средства по сложившимся правилам членам Международного валютного фонда размещали в тех же США в те или иные бумаги или даже в депозиты у каких-то солидных банков или выкупали бумаги определенных компаний. А по существу тот же американский рынок через свои банки предоставлял кредиты нашим банкам, хоть и краткосрочные – шести-, трехмесячные и так далее, а зачастую инвестор из США покупал за счет своих средств или какие-то специальные фонды покупали те же самые бумаги и Сбербанка, и Роснефти, и Газпрома. Поэтому, понимаете, это как сообщающиеся сосуды. Просто мы сейчас эти деньги изымаем с того рынка и предоставляем своим банкам, в то время как средства, которые получали оттуда, отсюда уходят - или путем отзыва депозитов по наступлении срока, или путем продажи наших бумаг на рынке, если там есть покупатель.
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть никакой процесс – ни инфляция, ни дефляция – не ускоряется?
В.ГЕРАЩЕНКО: Нет, ну в принципе, конечно, можно говорить, что какой-то небольшой толчок будет. Но я считаю, у нас вообще инфляция не от того, что у нас денег много в обращении, а потому что у нас нет конкуренции. У нас, на мой взгляд, нет достаточно конкуренции на рынке.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но при этом вот эта история, связанная с падением фондового рынка и с buyback или возможным выкупом акций государством, у нас еще меньше будет конкуренции. Так же, кстати, как и в других странах, у нас может произойти национализации предприятий, которые…
В.ГЕРАЩЕНКО: Ну, во-первых, я считаю, у нас Роснефть и Газпром хоть и сделаны в виде больших корпораций, но они государственные корпорации, и основной пакет акций принадлежит государству.
…А.ВЕНЕДИКТОВ: А должен ли человек, занимающий такой пост, как вы или как министр финансов, говорить правду в условиях возможного кризиса? Говорить о рисках? Вот очень многие упрекали Алексея Кудрина, когда он два дня тому назад в Государственной думе, что будет, может быть, еще хуже, мы еще не достигли дна, и все сказали – а, он запугал всех! лучше промолчать!
В.ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я считаю, что правда всегда должна быть дозирована, чтобы она не убивала слушателей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Наших слушателей не убьешь.
В.ГЕРАЩЕНКО: Я понимаю, что у нас человек тренированный. Но в данном случае, я считаю, нужно твердо говорить о том, что простой вкладчик в банках ничего не потеряет. Есть система, которой долго сопротивлялись, но она в 2004 году была создана, по страхованию. Она покрывает большинство вкладчиков. И здесь люди просто иногда дергаются, на мой взгляд, от того, что нет достаточной каждодневной работы со стороны агентства по страхованию, со стороны ЦБ, а вот все, что скажут наши, как раньше говорили, вожди. Народ может по-разному относиться. Что они просто чисто по политическим причинам успокаивают, а на самом деле, как говорится, не все так хорошо. Но любой человек, который возглавляет экономическое ведомство, должен отвечать за свои слова, если так можно сказать, головой. Потому что если он врет или водит в заблуждение, а потом оказывается, что все плохо, что ж ты говорил? Он теряет свою работу.
…Сейчас есть разного рода такие мелкие вещи, которые тоже немножко беспокоят населения, когда, например, народ начинает часто снимать деньги в субботу-воскресенье, потому что по будним дням времени нет, и иногда в автоматах не хватает денег. И некоторые банки беспокоятся и имеют определенные смены, которые их пополняют. А в некоторых кассах просто кончаются деньги, и народ начинает нервничать, хотя он просто получает зарплату, а не снимает какие-то громадные средства со своих депозитных счетов. Ну, у нас, я считаю, не совсем правильно эта система уже давно существует, и все попытки ее не позволили изменить. У нас есть право у каждого гражданина по Гражданскому кодексу всегда отозвать свой депозит из банка, даже если вы его положили на два года. А по идее во всех странах я могу отдать вам этот депозит преждевременно, если мне позволяет моя ликвидность и, конечно, с определенным минусом процента. А у нас он просто приходит, и вы должны платить.
…А.ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, вот сейчас в России около 1100 банков, и многие эксперты говорят, что по результатам этой всей истории, когда все это закончится, в лучшем случае останется 200.
В.ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я считаю, это мало. Потому что если брать размер страны и то, что у нас, скажем, в Москве и Санкт-Петербурге сконцентрировано почти половина банков, причем банков ведущих, все-таки на страну должны быть и т.н. региональные банки, как в США штатные банки.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А почему не филиалы?
В.ГЕРАЩЕНКО: Если мы вспомним, в 98-м году, кстати, когда был дефолт с ГКО, региональные банки почти не пострадали. Попались только все крупные банки, потому что они были вовлечены в покупку государственных казначейских обязательств, они осуществляли эти форвардные операции с иностранными инвесторами, и тогда у нас 13 или 14 банков вылетело из списка, крупнейших банков.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы упомянули 98-й год – похоже, не похоже?
В.ГЕРАЩЕНКО: Ничем не похоже. Потому что тогда был дефицит бюджета громадный, и мы по существу провалились, чтобы не вспоминать какое-то более простое слово, с государственными казначейскими обязательствами, которые покупали и внутренние инвесторы, и иностранные инвесторы. И это никакого отношения к кризису в больших странах.
…Опять же, мы вовремя не ограничили количество или сумму иностранных инвестиций в эти бумаги, платили по 120% годовых по этим бумагам и не провели вовремя (скажем, весной) уход из того валютного коридора, который был определен на 98-й год. То есть не девальвировали плавно, через определенные решения курс рубля, и нам не хватило валютных средств. Сейчас такой ситуации нет. У нас нет дефицита бюджета. У нас профицит бюджета с 2004 года. У Минфина достаточно большие есть резервы, которые он вкладывал в конце концов в заграничные активы, и у ЦБ в начале августа было почти 600 млрд долларов валютных резервов. Сейчас сумма, конечно, снизилась, потому что есть и спрос на доллар, и он поддерживает плавность курса рубля, но пока цифры достаточно большие.
А.ВЕНЕДИКТОВ: В связи с этим вопрос важный, спрашивают наши слушатели. Вот мы все говорим о финансовом кризисе – фонды, банки. Но люди начинают на себе ощущать экономический кризис. Речь идет о сокращении расходов компаний, о том, что компании начинают в реальном секторе жить по тем деньгам, которые есть. Потому что, как вдруг оказалось, в России вся экономика перекредитована.
В.ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я бы не сказал, что экономика перекредитована, но естественно, что многие компании, особенно среднего уровня, естественно, всегда пользовались банковскими кредитами, и когда банковские кредиты сейчас чувствуют вот это вот сжатие ликвидности, они зачастую клиенту начинают говорить – голубь, а может, ты чего-то уплатишь побольше и возьмешь кредит поменьше? Он говорит – как же, как же, я вроде развивался. Конечно, ему тоже говорят – послушай, ну, наверное и спрос ухудшится, потому что в целом так или иначе мы задеты этим всемирным кризисом. И вот я сказал, что в то время, как население может совершенно не беспокоиться о своих вкладах в системе банков, которые входят в эту страховую систему, а это больше 50 банков, и там 95 или 96% вкладов населения, но естественно, что ухудшение ликвидности банков, их старание не развивать кредитный портфель сейчас, быть осторожными…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это правильно?
В.ГЕРАЩЕНКО: Это правильно для банка. Но это будет сказываться на положении экономики и на положении людей. И косвенно они уже начинают и будут чувствовать это еще сильнее – экономическое сжатие…
А.ВЕНЕДИКТОВ: И чего делать?
В.ГЕРАЩЕНКО: Ну, вы знаете, бывают разные вещи. Я считаю, что у нас по-прежнему не развит рынок жилья. Не развит от того, что цены высокие, и от того, что опять же на рынке жилья, и это на примере Москвы видно, у нас монополизм 100-процентный или 95-процентный. Цены там задраны и завышены.
…В развитых странах жилищное строительство и ипотека – это всегда движущая сила, генератор экономики. Во всех странах от 25 до 30% бюджета семьи разного уровня идет на погашение 20-25-летнего кредита, полученного на покупку или строительство жилья.
…Вы знаете, я считаю, что если смотреть на пример США, не на его последствия, а на то, что все-таки они за эти больше чем 50 лет развились в громадную страну и держали свой уровень достаточно долго, военные расходы у них в значительной степени сожрали, но отчасти те же военные расходы – это, как правило, и технологические прорывы по разным направлениям одновременно… И поэтому – раз они использовали, по существу, эмиссионный механизм выпуска и казначейских обязательств, и просто банкнот, а почему мы-то не можем? Если они идут на производственные цели, а не просто на то, чтобы всем было хорошо, были большие зарплаты, не связанные совершенно с ростом производительности труда. Всегда везде есть закон – нельзя повышать уровень зарплаты, если нет роста производительности труда».
В тот же день, на том же «Эхе Москвы» состоялась беседа Сергея Бутмана и Андрея Илларионова, имевшая большой резонанс в прессе:
«…С.БУНТМАН: …Начнем с доллара, который самый слабый.
А.ИЛЛАРИОНОВ: Надо посмотреть, какова была динамика доллара в последние два месяца. По отношению к мировым валютам он растет. Да, действительно – у него был длинный неровный тренд с подъемами и спадами, например, в начале 80-х годов. Он сильно вырос, потом он снижался, потом снова вырастал. А вот в последние два месяца в условиях того финансового кризиса, о котором так много говорится в России, доллар почему-то растет. О чем это говорит? Это говорит о том, что инвесторы – как американские, так и мировые – считают доллар наиболее сильной и надежной валютой и выводят свои средства, инвестиции, из других валют и вкладывают их в долларовые активы. Иными словами, происходит мировое голосование в пользу той валюты, которую они считают надежной. А вот за последние два месяца российский рубль по отношению к доллару потерял 13%. Это самая значительная девальвация российской валюты, которая происходит с августа-сентября 98-го года. И тот факт, что российский рубль падает, в том числе и по отношению к доллару, говорит о том, как относится к нашей валюте массовый покупатель, массовый инвестор. Он не оценивает нашу валюту так надежно, как оценивает американский доллар.
…Теперь что касается большей или лучшей подготовки к нынешнему кризису. Как известно, американский Конгресс принял решение о предоставлении различных видов экономической помощи различным векторам американской экономики, далеко не только банковскому сектору и страховым компаниям, там очень широкий пакет, в размере 700 илрд долларов, рассчитанных на несколько лет. И пока они еще не приступили к выдаче этих денег, но тем не менее, решение принято. 700 млрд долларов для американской экономики составляет примерно 5% ВВП. Те решения, которые были приняты российскими властями в течение последних двух месяцев, включая то решение, о котором наши слушатели только что слышали в выступлении премьер-министра, о выделении дополнительных 200 млрд рублей, в целом составляет сумму 5 триллионов 310 миллиардов рублей. Я суммирую по разным позициям, по разным каналам. Что составляет примерно 204 млрд или 12% российского ВВП. В 2,5 раза больше. Первое отличие – что это в 2,5 раза больше. Второе отличие – что эта помощь направляется не в течение нескольких лет, а, как премьер-министр сказал, она уже направляется. И наконец – эта помощь направляется не по широкому кругу секторов российской экономики, а по сути по одному направлению, по двум максимум – это банки, причем очень узкий круг банков, и государственные или квазигосударственные корпорации. Таким образом, у нас есть довольно существенные различия между реакцией американских властей и российских властей.
…Ошибки, совершаемые российскими властями, оказываются гораздо более масштабными, более радикальными, и самое главное – эти средства, предоставляемые тем или иным субъектам российской экономики, оказываются в 2,5 раза больше относительно размеров национальной экономики, чем в США. Это означает, что российская экономика или именно этот сектор оказывает в соответствующее количество раз слабее. Поэтому следует задуматься о том, кто же действительно оказался сильнее или слабее. Но в российском случае отвратительность решений наших властей заключается в том, что в отличие от американских средств, к которым могут получить доступ практически все участники рынка, в российской ситуации средства предоставлены узкому кругу банков, непосредственно ассоциируемому с представителями российской власти, и узкому кругу квазигосударственных корпораций типа Роснефти и Газпрома. Собственно, эти средства, как мы видим, по сути предназначены не для спасения или сопротивления кризису, а для того, чтобы эти средства использовались для перераспределения активов, собственности, для достижения полумонопольного или близкого к монопольному состоянию российской экономики. То есть, иными словами, после зачистки политического спектра в российском обществе сейчас, пользуясь прикрытием т.н. фондового кризиса, осуществляются меры по зачистке российского экономического сектора.
…Государственные власти РФ передают валютные резервы страны, государственные средства, финансовые средства, принадлежащие всей стране, конкретным частным или получастным, квазичастным компаниям, которые таким образом компенсируют свои ошибочные экономические решения. Таким образом, средства, заработанные усилием всего российского народа, всех российских экономических субъектов, естественно, эффективных экономических субъектов, потому что валютные резервы вырабатываются только теми, кто создает добавленную стоимость, а не тем, кто ее ликвидирует, передаются тем, кто не может зарабатывать эту добавленную стоимость, тем, кто, собственно, принимает совершенно другого рода экономические решения. Вот только что на сайте одной из крупнейших российских компаний, которые называют гигантами и моторами экономического роста, размещено объявление о тендере для оборудования для конюшни, Газпрома. Видимо, в данный момент понятно, на что будут направлены эти миллиарды долларов, взятые из государственного бюджета, из валютных резервов. Для того, чтобы осуществить завершение инвестиционной программы того же Газпрома, который завершает целый ряд сделок по приобретению активов в Европе, Роснефти и других компаний. В условиях кризиса неэффективная компания, совершившая неэффективное решение, вынуждена реструктурировать свои расходы, сокращать персонал, упрощать управление, продавать неликвидные ресурсы, продавать активы, которые не относятся к ее непосредственной деятельности. Наш т.н. кризис радикально от этого отличается, потому что помощь оказывается со стороны российского государственного бюджета тем, кто осуществлял и продолжает осуществлять неэффективные экономические решения.
…Важнейшая функция экономического кризиса, финансового кризиса, любого кризиса, а именно – очищение экономики от неэффективных решений, от неэффективных собственников не выполняется. Более того – они остаются на плаву за счет эффективно работающих собственников. Это, соответственно, наказываются хорошо работающие и награждаются те, кто принимает неэффективные решения.
…Вот недавно вице-премьер российского правительства Сергей Иванов заявил, что у нас слишком много банков и что хорошо было бы там почистить. Возникает вопрос – а судьи кто? А на каком основании и кто принимает решение, какому банку жить, а какому не жить? То есть банки, как ВЭБ, ВТБ, Газпромбанк, имеют право на жизнь, и они получают десятки миллиардов долларов, а какие-то другие не имеют права на жизнь. В свободной рыночной экономике и в свободном демократическом обществе граждане сами решают, кому жить и кому умирать. Они голосуют лишь рублем, долларов, евро, любой другой валютой. Если они считают услуги того или иного банка качественными, квалифицированными, если они считают банк надежным, они работают с этим банком. Если не считают, такой банк обанкротится. Но это означает ответственность со стороны банка и любой другой компании.
…С.БУНТМАН: …Итак, налоги. Ослабление налогового бремени.
А.ИЛЛАРИОНОВ: Строго говоря, о необходимости снижения нынешнего налогового бремени, по крайне мере я могу сказать о себе, я говорю последний четыре года.
…Налоговое бремя для тех, кто ведет бизнес в стране, завышено по крайней мере на 8 процентных пунктов ВВП. И поэтому первое дело, которым должно заниматься государство и власти, это снижение этого налогового бремени. Можно обсуждать, какие налоги снижать, какие ликвидировать полностью, как изменять налоговую нагрузку, но совершенно ясно, что это надо делать. В течение 4 лет мы говорили об этом, в течение 4 лет Минфин и в целом правительство в целом говорили о том, что этого делать не нужно. Сейчас они заявляют о том, что это необходимо делать. Но насколько я понимаю, те решения, которые обсуждались в последнее время и в том числе были приняты, касались снижения налоговой нагрузки на нефтяные компании. С одной стороны, это действительно разумно, потому что налоговое бремя в целом на нефтяной сектор достигало невероятных процентов – свыше 90%, что, конечно, не позволяло им ни развиваться, ни инвестировать. …С другой стороны, конечно, сокращение налогового бремени не может быть ограничено только нефтяным сектором, оно должно касаться всей экономики страны, тем более что в других секторах нет такого рентного дохода, который есть в нефтяном и в энергетическом секторе в целом. Так что требование о снижении налоговой нагрузки как минимум на 8% от ВВП является совершенно очевидным и необходимым».
21 октября в «Газете.Ru» публикуется статья директора департамента стратегического анализа и партнер ФБК Игоря Николаева «Страна как проблемный актив»:
«Усилия государства по выходу из кризиса можно расценить как панические. Власти не хотят разбираться с фундаментальными причинами происходящего, полагая, что решить все проблемы можно вбрасыванием в экономику все новых и новых денег.
…Российский рынок продолжает падать. Дно пропасти вроде уже совсем близко. Просто падать дальше будет некуда. Только это не радует. Скорость нашего падения высока, а это значит, что ударимся ой как больно.
…Сейчас напринимали столько мер, что даже разобраться в них уже не так и просто. Началось все с решения месячной давности выдать трем системообразующим банкам (Сбербанку, ВТБ и Газпромбанку) на депозиты бюджетные средства в объеме до 1 триллиона 126,6 млрд рублей. Потом были решения об увеличении уставного капитала Агентства ипотечного жилищного кредитования на 60 млрд рублей, предоставлении дополнительно Сбербанку 60 млрд рублей для активизации его деятельности на рынке ценных бумаг и т. д. и т. п.
Только что принятые меры поражают еще большей масштабностью: выделение госсредств строительному сектору; приобретение готового жилья экономкласса за счет госбюджета; кредитование машиностроения, сетевых розничных сетей, сырьевых компаний, агропрома, «оборонки»; увеличение финансирования программ кредитования малого бизнеса с 9 до 30 млрд рублей и т. д. и т. п.
Примерная оценка финансовых усилий государства уже сегодня выводит на сумму около 5 трлн рублей (это, между прочим, больше половины годового федерального бюджета).
И что, эффект есть? Эффекта нет. Его и не могло быть, потому что основная проблема той же банковской системы не в нехватке финансовых ресурсов. Основная проблема в «тромбообразовании», в непроходимости системы. «Тромбообразование» уменьшится, если мы туда закачаем больше денег? Да нет же!
…Так в чем причина проблем? Банки, что ли, во всем виноваты? Для ответа на этот вопрос рекомендуется поставить себя на место банкиров. Деньги есть, да к тому же государство выделяет новые и новые средства. Однако есть и претензии: кредиты не выдаются. А вы на месте банков стали бы давать кредиты, к примеру, тем же девелоперам, строителям, ритейлерам и т. д.? Зная о реальном замедлении темпов экономического роста в этих отраслях, о переоцененности соответствующих рынков, об уменьшении потребительской активности населения, о начавшемся (пока только по отдельным регионам) снижении реальных денежных доходов населения… Да никогда! Так и происходит.
При этом надо учесть еще один важный момент. Наши банки, от которых сегодня требуют, чтобы они выдавали кредиты, никогда и не были по-настоящему кредитными учреждениями. В структуре доходов банков процентные доходы по кредитам, предоставленным юридическим и физическим лицам, составляют суммарно менее 16%. Зато 51,2% составляют доходы, полученные от операций с иностранной валютой.
…Грубо говоря, наши банки только на 16% кредитные учреждения, а на 51,2% – валютные обменники. Если не выдавать кредиты, что делать банкам? Они и идут в валюту. Отсюда ослабление рубля и стремительное опустошение международных резервов Центробанка (за последние два с небольшим месяца почти на $70 млрд).
Другие структуры, получив бюджетные деньги, тоже будут преимущественно вкладываться в валюту и пережидать.
…Неэффективность принимаемых мер, казалось бы, должна была заставить хотя бы признать это. Но увы... Вот и делаем заведомо проигрышные ходы, словно подталкивая экономику страны в по-настоящему масштабный кризис».
К сожалению, невозможность слишком серьезного сжатия столь серьезных текстов, а также их значительный объем заставляют нас разделить материалы обзора на две части.
Окончание следует.