15 ноября в Вашингтоне состоялся саммит глав двадцати развитых и наиболее успешно развивающихся стран, посвященный вопросам преодоления мирового финансового кризиса. Скажем честно: основным достижением саммита стало то, что он собрался. Впрочем, серьезные аналитики ничего другого от него и не ждали. Тем не менее, саммит сопровождался непомерно большим сопровождением в СМИ всего мира. Некоторые материалы российской прессы мы включили в этот обзор.
Обсуждение саммита началось еще до его открытия.

Так 11 ноября в газете «Время Новостей» появилась статья Мартина Гилмана, профессора Высшей школы экономики, в 1996-2002 годах представителя МВФ в России, до 2005 года помощника директора департамента разработки и анализа политики МВФ «Саммит «двадцатки»: новый Бреттон-Вудс?»:
«…Намеченная на 15 ноября встреча никак не «новый Бреттон-Вудс» и не может им быть. Предстоящий саммит отражает, скорее, политические нужды ведущих европейских политиков, которые хотели бы показать, что они что-то делают, чтобы противостоять рецессии в своих странах, да еще запоздалую попытку уходящего президента США оставить после себя хоть какое-то позитивное наследство. Вряд ли это выльется во что-либо более существенное, чем официальная фотосессия.
Однако странами, ставшими новыми международными кредиторами, включая Россию, это мероприятие должно быть использовано в полной мере, поскольку финансовое напряжение, ощущаемое самыми разными государствами, весьма серьезно (даже если считать, что нынешний кризис представляет собой стандартное проявление экономических циклов, лишь усугубленное неадекватной политикой).
…Нынешний экономический шок, разумеется, весьма тяжел, но не настолько. Даже самые большие пессимисты предсказывают наступление «всего лишь» самой глубокой рецессии с 1980-х годов. Тогда безработица в США достигла 10%. Но Великая депрессия привела в 1933 году к безработице в 24%. И хотя нынешний экономический кризис может вызвать геополитическое напряжение, никто все-таки не предвидит последствий такого рода, которые в середине XX века вызвали вторую мировую войну.
…В отличие от бреттон-вудской конференции, подготовка к которой под интеллектуальным руководством представлявших соответственно США и Великобританию Гарри Декстера Уайта и Джона Мейнарда Кейнса велась три года, нынешнее мероприятие было спланировано под давлением европейских лидеров лишь в начале прошлого месяца. По сравнению с Бреттон-Вудсом на этот раз финансисты по обе стороны Атлантики должны были идти вслед за событиями. О предварительной работе с их стороны можно говорить только как о заготовках, исполненных в лучшем случае в течение считанных дней.
…В 1944 году конференция шла на фоне безусловной гегемонии США в западном сообществе и в глобальной экономике. Америка располагала интеллектуальными и финансовыми ресурсами, необходимыми для продвижения реформ. Сегодня она не располагает ни тем ни другим. Франция и Германия между тем спорят о форме и масштабах государственного регулирования, необходимого в посткризисный период. В Азии налицо недружественное соперничество за лидерство между Японией и Китаем. Пекин благосклонно отнесся к корейской инициативе по созданию регионального фонда экономической помощи, однако Токио ее заблокировал из опасений, что такая организация попадет под влияние Китая, располагающего огромными долларовыми резервами. Токио в свою очередь предложил использовать МВФ для антикризисного использования резервов, которыми располагают азиатские страны, но это в свою очередь заблокировал Китай, поскольку подозревает, что Япония сможет контролировать этот процесс с учетом того, что она давно участвует в принимаемых МВФ решениях. Очевидно, что финансовая дипломатия нынче гораздо более тонкая материя, чем в 1944 году.
…Забавно, что даже те руководители государств, которые сегодня выступили за созыв чрезвычайного саммита, имеют совершенно различные представления о его желательном результате. Так, французы говорят о том, что итоги вашингтонской встречи должны дать мощный сигнал о необходимости прекратить конкуренцию между регуляторами рынков США, Соединенного Королевства и различных европейских стран и начать процесс конвергенции, например, в части деятельности рейтинговых агентств, в области усиления прозрачности деятельности банков и т.п. Они настаивают на достижении согласия по ряду принципиальных вопросов, на котором могли бы быть построены реформы, согласовать которые предстоит на будущих саммитах.
…На сегодня представляется, что «периферийные» страны готовы к реализации своих претензий, однако новой системы, которая могла бы нивелировать очевидные напряжения на мировом финансовом рынке, нет. Возможно, для начала было бы неплохо признать новые реальности. На встрече «двадцатки» крупнейшие страны-кредиторы сядут за стол с крупнейшими государствами-должниками. Трудно не обратить внимания на иронию ситуации.
…Что имеют в виду европейцы, когда говорят об изменении международной финансовой системы? По крайней мере, отчасти они думают о том, как расширить существующие договоренности с целью привлечь огромные финансовые ресурсы новых стран-кредиторов. Однако ни они, ни американцы, без сомнения, не готовы к тому, чтобы поделиться реальной властью над тем, как распорядиться этими ресурсами, а также над процессом принятия ключевых решений, касающихся глобальных финансов.
…Ключевым вопросом является вопрос о том, кто контролирует МВФ.
…Это политическая проблема. Со времен Бреттон-Вудса квоты (количество голосующих акций) изменялись пропорционально изначальному распределению и, скорее, следовали послевоенной структуре 1950-х годов. Соответственно, существующие на сегодня квоты далеки от того, чтобы представлять реальный размер национальных экономик или их способность вносить свой вклад в Международный валютный фонд. Далеки они и от того, чтобы соответствовать роли стран-участниц на мировых торговых и финансовых рынках. После серьезного давления со стороны развивающихся стран в 2006 году была незначительно повышена роль Китая, Южной Кореи, Турции и Мексики при голосовании в МВФ. Но эти шаги никак не изменили дисбаланс во влиянии на принятие фондом решений, ничего не дала и более поздняя реформа системы расчета квот. Баланс сил в МВФ остался неизменным, и развитые страны по-прежнему держат механизмы принятия решений под своим контролем.
До сих пор страны G7 располагают 45% голосов, а так называемые индустриально развитые - 60%, хотя, кроме Японии, ни одна из стран-кредиторов в эту группу не входит. Поразительно, что квота России меньше, чем квота Италии, а квота Китая меньше, чем у Франции, а у США все еще сохраняется право вето.
Требуется переосмысление методов управления МВФ, которое могло бы привести его в соответствие с демократическими принципами, приемлемыми для стран-членов».

13 ноября «Ведомости» публикуют статью главного аналитика компании «МК-аналитика» Олега Буклемишева «Прощай, консенсус»:
«…По замыслу организаторов ключевую роль должно сыграть то, что впервые мировые проблемы будут обсуждаться ведущими державами на равных со странами развивающимися. Не секрет, что кризис был порожден экономической политикой развитых стран, прежде всего мирового лидера — США, и приглашение к серьезному диалогу новых участников, удельный вес которых в мировой политике и экономике будет неизбежно расти, было не только вынужденным, но и желательным.
Однако странно было бы изображать западные страны исключительно как злодеев, а emerging markets — в качестве их невинных жертв. Еще более странно слышать со стороны развивающихся стран обвинения в своем кризисе в адрес США и «безответственных банкиров» — сперва нужно бы отдать им должное и за свое преуспевание последних лет. Глобальная экономическая модель, которая была основана на массированном импорте США дешевых сбережений и товаров из развивающихся стран, на самом деле устраивала те не меньше, чем самих американцев. Получая взамен инвестиции и технологии, а также устойчиво растущий спрос на свою продукцию, новые индустриальные страны, прежде всего Китай, имели возможность занижать обменный курс, наращивая экспорт, сбережения и доступные инвестиционные ресурсы, а также государственные расходы за счет подавления внутреннего потребления. Более того, главное их желание — чтобы все оставалось, как было.
…Разговор на саммите, безусловно, пойдет и об учете законных интересов развивающихся стран, в том числе с точки зрения повышения их роли в международных организациях. Сделать это необходимо, но глупо было бы полагать, что за счет этого сами собой решатся какие-либо проблемы. Напротив, возникнут новые опасности: в частности, доминирование США и Запада может смениться «принципиальным» противостоянием между развитыми и развивающимися странами, способным заблокировать принятие любых решений в международных организациях вообще.
…Кризис — время, когда текущие политические интересы ставятся неизмеримо выше любых принципов экономической политики. К тому же у правительств всегда велик соблазн переложить ответственность за трудности и их бремя на другие страны. Поэтому, несмотря на ритуальные заклинания в поддержку свободной торговли, развитые страны сегодня еще менее, чем когда бы то ни было, готовы поступаться своими интересами в пользу других.
…То же самое относится и к международному инвестиционному процессу. Развитые страны будут возводить все новые преграды перед покупателями активов (прежде всего суверенными фондами), руководствующимися, по их мнению, вовсе не традиционными коммерческими соображениями. Максимум, о чем могут договориться по этому вопросу в Вашингтоне, — введение протекционизма в торговле и инвестиционном процессе в определенные рамки.
…Когда страны оказываются способными договориться об общем регулировании, как правило, появляются на свет жесткие конструкции, не сулящие бизнесу ничего хорошего. Благородные цели международной борьбы с отмыванием приобретенных преступным путем денежных средств выродились в громоздкую надстройку государственного вмешательства в экономику, приносящую очень мало реальных результатов, но чреватую непосильным бременем издержек, прежде всего для средних и малых финансовых структур. А внедрению умных, мягких, стимулирующих схем регулирования или упорядочению практики финансовой торговли вмешательство лидеров 20 государств вряд ли сильно поможет.
…Хочется верить, что наступление на свободный рынок, которое наверняка поведут на саммите Франция, Россия и некоторые другие страны, будет в конечном итоге отбито.
…С содержательной точки зрения для проведения антикризисного саммита выбрано самое неудачное время и формат. Видимые на текущий момент контуры кризиса размыты и, безусловно, далеки от окончательной картины мира «после битвы». Старая американская администрация уходит, новая еще не сформирована. Никто, кроме США, всерьез не готов брать на себя ответственность и бремя лидерства в международной финансовой системе. Критика, высказываемая в адрес существующей финансовой реальности, во многом справедлива, но предлагаемые альтернативы по большей части либо нереалистичны (как, например, замена доллара в качестве резервной валюты или повсеместное создание суверенных фондов), либо намного хуже статус-кво (как, скажем, отказ от рыночных оценок в стандартах учета).
…Нас ждет много улыбок и фанфар, но крайне мало содержания. Что ж, работа над новой международной финансовой архитектурой только начинается».

14 ноября, выступая в эфире «Эха Москвы» http://echo.msk.ru/programs/creditworthiness/552901-echo/,
свое мнение высказал известный отечественный экономист Андрей Илларионов:
«…Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Андрей Николаевич, конечно, наверное, главный вопрос, который задам Вам. Сегодня у нас саммит России и ЕС, он больше политический. Завтра саммит Двадцатки в Вашингтоне, он стопроцентно экономический, главная тема – кризис. Ваши ожидания?
…А. ИЛЛАРИОНОВ: …Саммит группы Двадцати в Вашингтоне – это первый такого рода саммит среди лидеров этих стран, до этого встречались лишь Министры финансов группы Двадцати. Эти встречи проходили в течение последних 10 лет после азиатского финансового кризиса. Ожидания смешанные. И, с одной стороны, как и всё, что впервые появляется, вызывает естественный интерес, тем более, когда этот интерес связан с появлением в одном месте лидеров крупнейших стран мира, суммарный ВВП которых составляет примерно 90% мирового ВВП.
С другой стороны сам этот факт говорит о том, что лидеры и руководители государств, которые соберутся за одним столом, представляют очень разные страны и экономики. И ожидать, что первая встреча сразу же приведёт к каким-то существенным решениям, достаточно трудно. Как хорошо известно, даже в рамках Семёрки, страны которой являются и в политическом, и в экономическом, и в финансовом отношении гораздо более однородными, далеко не всего легко получалось.
…Сейчас появляются страны, которые придерживаются разных точек зрения, разных позиций, имеют разные структуры экономик, разные политические системы.
…Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Буквально десять секунд у нас, к сожалению, осталось. Один вопрос успею задать. Медведев успел озвучить свою позицию, с которой он выступит на саммите в Вашингтоне. Как Вы думаете, будет ли у России достаточное количество сторонников?
А. ИЛЛАРИОНОВ: Я думаю, что для того, чтобы озвучить позицию времени будет достаточно, а для того, чтобы принять решение, здесь высказал бы сомнение».
Наконец, в этот же день «Время Новостей « публикует статью Андрея Денисова «Саммит противоречий»:
«Сегодня два десятка мировых лидеров, включая президента России Дмитрия Медведева, прилетят в Вашингтон, чтобы принять участие в чрезвычайной конференции, созванной из-за кризиса в глобальной экономике. Саммит глав государств и правительств «большой двадцатки» - клуба, объединяющего крупнейшие развитые и развивающиеся страны, откроется сегодня ужином в Белом Доме, а завтра с утра начнутся дискуссии лидеров. Запланированы две пленарные сессии и рабочий ланч - в общей сложности на эти мероприятия отведено почти пять часов.
…Ожидания от вашингтонского саммита G20 по мере его приближения становились все скромнее. Президент Бразилии (страны, председательствующей сейчас в клубе двадцати) Луис Инасиу Лула на днях, после проведения встречи на уровне министров финансов и глав центробанков, прямо призвал не питать иллюзий по поводу возможных решений в Вашингтоне. Директор-распорядитель МВФ Доминик Стросс-Кан в одном из интервью сказал, что у форума две темы - как обеспечить скорейшее преодоление кризиса и как организовать процесс обсуждения будущей мировой финансовой системы. Второй пункт, по его мнению, может занять порядка полугода. А в четверг официальный представитель МИД КНР Цинь Ган отметил, что «на столь краткосрочном саммите невозможно решить все проблемы и достичь всех целей», которые стоят перед международным сообществом.
Дмитрий Медведев в интервью французской Figaro рассказал о своем видении повестки саммита «двадцатки»: «О чем, мне кажется, нужно обязательно будет поговорить, - это о комплексе решений, которые касаются и обеспечения в целом финансовой стабильности на длительный срок, и о реформировании существующей архитектуры финансов в мире. Иными словами, нам нужно дать ответ на два крупных вопроса: что делать с текущим кризисом, как минимизировать его последствия и как предотвращать новые кризисы?» Будущая международная финансовая архитектура «должна быть гораздо более прозрачной, более предсказуемой и гораздо лучше управляемой; она должна базироваться на прочном фундаменте международных соглашений; она должна создать новую или частично отреформированную систему международных институтов, включая так называемые институты кредиторов верхнего уровня».
…Сейчас уже понятно, что речи не идет не только об утверждении в Вашингтоне контуров будущей международной финансовой архитектуры - более стабильной, менее рисковой, менее опасной для стран с неразвитыми финансовыми рынками, но не будет согласия и по менее дискуссионным вопросам. Причем противоречия между участниками саммита G20 проходят не только по линии «развитые экономики - развивающиеся экономики», но серьезные проблемы разделяют и США с крупными европейскими странами. …Как рассказал источник «Времени новостей», знакомый с ходом подготовки саммита, проект итогового коммюнике, подготовленный в Вашингтоне и разосланный участникам на прошлой неделе, отражал всю сложность поиска компромиссов. Десятистраничный документ, разделенный на декларативную часть и план действий, по оценке собеседника газеты, имел весьма технический характер и не содержал ничего нового по сравнению с формулировками или решениями, уже принятыми в рамках различных форумов. При этом самый важный вопрос - о степени усиления регулирования и надзора - был сформулирован весьма экзотично. Предлагалось принять меры к тому, чтобы все сектора финансового рынка и все его участники полностью регулировались и подвергались надзору. Но, добавляли авторы проекта, регулирование и надзор должны применяться в той степени, в которой оправдано обстоятельствами работы этих институтов. Можно предположить, что такой формулировки в итоговом документе наверняка не окажется, ведь страны Евросоюза на специальном саммите в минувшие выходные постановили, что «ни один финансовый институт, ни один рыночный сегмент, ни одна другая юрисдикция не должны избежать пропорционального и адекватного регулирования или, по меньшей мере, надзора».
…Президент Медведев еще с начала лета в разных выступлениях говорит о необходимости изменения мировой финансовой архитектуры. Две недели назад пакет предложений Кремля к саммиту G20 был разослан всем партнерам, а нескольким лидерам г-н Медведев позвонил лично, чтобы проинформировать о сути предложений. Судя по тому, что известно о содержании этого пакета, он во многом совпадает с общими идеями о необходимости усиления прозрачности и надзора на рынках. Есть и «эксклюзив». Президент России в интервью Figaro заявил, что Москва предложила «дополнительно рассмотреть так называемую идею быстрого оповещения о возникающих кризисах».
…Доминик Стросс-Кан в одном из интервью признался, что рассчитывает на участие Китая в этом фонде, но на прямой вопрос о том, изменится ли от этого квота Поднебесной в капитале МВФ (она уступает по размеру квотам США, Японии, ФРГ, Великобритании и Франции), так же прямо и ответил: нет, это не повлияет ни на акционерную квоту, ни на объем голосов Китая при принятии решений в МВФ, хотя «сила его голоса», разумеется, увеличится. Таким образом, даже перед лицом глобального кризиса, последствия которого все еще трудно предсказать, глава МВФ не готов дать даже теоретический шанс собственному учреждению на повышение его легитимности. Один этот факт многое говорит о том, чего стоит ожидать от завтрашних дискуссий в Вашингтоне».


Окончание следует