Источник: http://www.forbes.ru/mneniya-column/istoriya/233350-sssr-osobennosti-investitsionnogo-klimata
Автор:
Запад готов вести бизнес с любыми российскими властями, особенно во время войн и кризисов
Коллизия вокруг ответа Москвы на «акт Магнитского» поставила вопрос о рукопожатности российских чиновников для их западных коллег. Явно опасаясь публичных атак во время своих визитов, глава МИДа Сергей Лавров выговорил себе право отклониться от генеральной линии и покритиковать скандальный закон — правда, до его принятия. Подобное допускалось и раньше. Нарком иностранных дел СССР Георгий Чичерин подчас критиковал эксцессы курса на мировую революцию, что не отменяло финансирования золотом Коминтерна коммунистических мятежей, но позволяло дипломатам Советской России сохранять лицо.
Спор о том, как вести себя по отношению к властям стран, нарушающим права человека и международные соглашения, не только актуален, но и историчен. Политики XX века использовали принципы real politic, доведшие мир до глобальной войны, серии революций и небывалого «красного террора». Но реалисты сохраняли оптимизм. Циничнее всех высказался британский премьер Дэвид Ллойд Джордж. Он считал, что Великобритания не должна отвечать за дела в стране, с гражданами которой торгует, тем более что русские готовы платить золотом: «Наша страна установила торговые отношения со странами в Южных морях, которыми правят каннибалы. Отказывались ли мы когда-либо торговать с этими странами только потому, что нам не нравятся их людоедские обычаи?»
В гонку признания СССР втянулись и другие страны. Для лимитрофов дипотношения были увязаны с признанием их независимости от России. Что, правда, не дало гарантий безопасности Грузии, завоеванной в 1921 году, или трем странам Прибалтики, аннексированным в 1940 году. Поверженная Антантой Германия после Рапалло нашла в такой же стране-изгое полигон для военных заводов и школ. В фашистской Италии ждали выгод от поставок дешевого сырья в обмен на оборудование. Во Франции пришли к власти левые, снявшие вопрос о невыплаченных русских долгах. Удерживались от признания большевизма де-юре по моральным соображениям США, Югославия, Венгрия, Чехословакия.
В пору форсированного строительства «социализма» силами заключенных ГУЛАГа в Британии проходили массовые акции протеста против советского лагерного демпинга. Но, выбирая между бойкотом соловецкого леса и выгодами лесоторговцев, что консерваторы, что либералы и лейбористы не шли на конфликт. Они принимали осуждающие резолюции, и даже отправляли в СССР комиссии, которые удовлетворялись видом очередного потемкинского леспромхоза.
Английскую золотодобывающую компанию «Лена Голдфилдс» (была самой крупной концессией в СССР) закрыли в 1930 году методами рейдерского захвата. Убытки «Лена Голдфилдс» ($60 млн) СССР по иску частично оплатил в 1934 году, а полностью… в 1968 году. В 1931 году была закрыта британская концессия «Тетюхе Майнинг» в Приморье. Не вдаваясь в детали, владельцы компании в лице «Бринер и К» были успешно ограблены. В 1931 году они получили 4 млн рублей и облигации советского займа. Г-н Бринер смог уехать из СССР, а часть персонала концессий попала в лагеря.
В 1928 году американскому концессионеру Чиатурского месторождения марганца Авереллу Гарриману, которого власти обложили со всех сторон, удалось выйти из советского бизнеса без громадных потерь. Сам Сталин распорядился дать ему частичную компенсацию. Гарриман зафиксировал убытки. Позже он стал дипломатом, и показал себя последовательным антикоммунистом.
В разгар Великой депрессии власти США, еще не установившие дипотношений с СССР, позволили через «Амторг» (American Trading Corporation) осуществить массовые закупки индустриального оборудования, оснастив им до 1500 советских заводов. Среди них Сталинградский тракторный, Горьковский и Московский автозаводы, Магнитогорский металлургический комбинат. Фирма Альберта Кана (Albert Kahn Inc.) спроектировала более 500 предприятий. Вторым важнейшим партнером Советского Союза была Германия, где производили большую часть оборудования для американских проектов в СССР.
Параллельно в западной прессе писали, что советское золото на индустриализацию получено Сталиным путем ограбления русской и украинской деревни, разорения крестьян, голодного экспорта. Гуманисты возмущались, что СССР, в отличие от 1921-22 годов, отказался принимать помощь. Сталин не хотел признавать голода.
Русские эмигранты во главе с Александром Гучковым создали специальный комитет и рассылали в 1930-32 по сотням редакций манифесты с разоблачениями коллективизации и Голодомора. Печатали их христианские и консервативные издания. Читатели рыдали. Нацистам рассказы об ужасах Советов помогли в борьбе за власть.
Но борьба с экономическим кризисом с помощью денег Сталина почиталась властями стран Европы за благо.
Интересно, что как только Великая депрессия осталась позади, передовые технологии стали для СССР труднодоступны. США после долгих переговоров в 1936-1938 годах так и не продали СССР современный линкор. А нацисты уже с 1934 года прекратили ранее выгодное сотрудничество с Советским Союзом: экономика выходила из кризиса.
Ленд-лиз времен Второй мировой войны был продиктован логикой борьбы с общим врагом: «Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы по крайней мере замолвил за дьявола словечко в Палате общин», — сказал Уинстон Черчилль. Но уже во время переговоров об участии Москвы в послевоенном «Плане Маршалла» зашла речь о снижении советской агрессивности в обмен на кредиты, что предопределило отказ Сталина от выгодного американского проекта восстановления экономики СССР.
Во времена холодной войны жесткие действия Запада, ограничивавшего экспорт в СССР новых технологий или труб высокого давления, особенно в эпоху прямых конфронтации, были обусловлены логикой глобального противостояния. В итоге советская элита отступила на позиции разрядки, а после второго витка напряженности в период геронтократического правления Брежнева и Андропова внутренний коллапс системы, наконец, уничтожил концлагерь социализма.
Сегодня мы можем констатировать, что период 50-80-х годов XX века был временем глобального экономического роста. Это позволяло лидерам Запада не искать у Советов корысти в сложных обстоятельствах и даже пытаться быть нравственными хотя бы в оценках режима.
Сегодня мы имеем нечто новое, оно же забытое старое. Авторитарная Россия в глазах общественности Запада не может выглядеть как источник зла. Она снова нечто вроде архаичной и коррумпированной, погромной и нестабильной России Николая II. На роль же вождей новой мировой революции претендуют исламские радикалы.
Президент США Барак Обама склонен продолжать в отношениях с Кремлем политику «перезагрузки». Он выменивает мягкость в оценке проблем прав человека в России на решение проблем американского военного транзита в Афганистан или не очень успешно ищет поддержки Москвы в обуздании ядерных амбиций Ирана.
После путинского ответа на «акт Магнитского» законом о невыездных сиротах в США в обеих палатах Конгресса укрепляется и иной взгляд. Известный политолог Дэвид Саттер заметил на днях в беседе со мной: «Делая сирот жертвами, (российские. — Forbes) власти дают понять, что готовы использовать любые средства для защиты себя. В этих условиях Бараку Обаме будет сложнее продолжить политику «перезагрузки», поскольку Конгресс, который ближе к избирателям, не проявит излишнего энтузиазма и Обама не получит широкой общественной поддержки». В период надежд на прогресс России на Западе было достаточно тех, кто готов был закрывать глаза на деградацию режима в обмен на взаимовыгодные проекты. Сейчас имена Герхарда Шредера или Сильвио Берлускони стали уже одиозными, и их курс на однозначную защиту системы Путина уже не слишком популярен.
Пока затянувшийся мировой экономический кризис на руку Кремлю. Гонения на российскую демократию в Европе скорее приведут к жестам морального осуждения, чем к санкциям, исключающим гонителей Магнитского из Шенгенского пространства. Голодомора не наблюдается, и отнюдь не узники Соловков гонят на Запад нефть и газ.
Ну а изгнанный из России «концессионер» Билл Браудер может удовлетвориться законодательной победой над убийцами Магнитского. Бизнесмен задел деловые интересы русских чиновников, что было невозможно для Аверелла Гарримана или Бориса Бринера, лишь печально вспоминавших о гибели в ГУЛАГе своих русских друзей…