Отставание России от развитых стран по качеству госуправления имеет неравномерный характер. В регулировании финансов и экономики оно меньше, чем в социальной и региональной политике, строительстве и ЖКХ. Но и здесь разрыв очень заметен.

Центробанк – не исключение. Он не выполняет ряд функций, которые берут на себя нацбанки развитых стран. Часть работы ЦБ – лишняя или делается крайне неэффективно. Этим обусловлены задачи, которые могла бы попытаться решить Эльвира Набиуллина на новом посту. Их решение нужно и самому ЦБ, и подведомственному финансовому сектору, и всем нам – клиентам финансовых компаний. Вот неполный перечень задач.

В начале 2009 года доля госсредств в обязательствах банков (без учета субординированного кредита Сбербанку) достигала 14-15% (расчеты Дмитрия Мирошниченко из Центра развития ВШЭ). Сейчас этот показатель упал до 6.8%, но он все еще втрое выше господдержки банков в начале 2011 г. и в 2005 г. И очевидно, что необходимость будущей поддержки банков закладывается сегодняшними решениями. Так, ВЭБу наверняка потребуется помощь из-за кредитования олимпийских объектов.

Не вернулась на докризисный уровень (2%) и доля проблемных и безнадежных ссуд в кредитах. Она лишь опустилась с кризисного максимума (10%) почти до 6%. Как показала недавняя работа Анны Пестовой и Михаила Мамонова из ЦМАКПа, рост плохих кредитов у получателей помощи в основном объясняется ухудшением экономической ситуации, а не рискованными стратегиями. Но у нескольких банков (Газпромбанк и др.) плохие кредиты выросли сильнее, чем это можно было бы ожидать исходя из макроанализа. Серьезные вопросы есть и к финансовой отчетности и кредитной политике и другого гиганта – ВТБ.

Проблема too big to fail (слишком больших, чтобы рухнуть) банков решена в России еще хуже, чем в США и Европе.

Но у нас она еще и, похоже, не сильно волнует регуляторов. В такой ситуации руководство госбанков (а их бизнес за счет поглощений растет опережающими рынок темпами) может быть уверено, что нацбанк оплатит их ошибки. Это очень способствует кредитному буму, но плохо сочетается с устойчивостью банковской системы.

Тем более что государство – один из основных источников прироста банковских пассивов. В 2012 году (расчеты Михаила Хромова из ИЭП им. Гайдара) его вклад в прирост пассивов составил 17.8%. Долг банков перед ЦБ и Минфином достиг 2.8 трлн руб., или 4.6% ВВП. При этом население перестало быть чистым кредитором банков (прирост кредитов ему превзошел рост депозитов). Модель роста с опорой на госсредства может быть устойчива еще пару лет (рост долга на 2-3 трлн руб.), но не больше.

Центробанк и правительство за последние 5 лет оказали банкам гигантскую помощь (на рекапитализацию банков потрачено больше 1 трлн руб). Теперь нужно выработать правила, из которых было бы понятно, как, кому и на каких условиях может быть оказана помощь. А в каких случаях поддержка оказываться не будет. Иначе получается, что в банковском деле собственников наказывают только за мелкие ошибки, а после крупных – спасают.

2. Ситуация в экономике не улучшается, средства на межбанке дорожают, и Центробанку становится труднее бороться с лоббизмом банков и промышленников, просящих снизить ставки и увеличить кредитование банков. Система управления процентными ставками нуждается в настройке (об этом хорошо написал Олег Замулин из ВШЭ).

Олег Дерипаска недавно назвал руководителей ЦБ «коновалами», которые «выпустили всю кровь из экономики». Но выросшая в феврале до 7.3% в годовом исчислении инфляция стала хорошим аргументом против смягчения денежной политики.

Проблема еще и в том, что ЦБ зависит от бюджетной политики, на которую он влиять не может. Если, как это было в последние 2 года, бюджет наращивает изъятие денежных средств из экономики (с начала 2011 – почти 3 трлн руб.), то единственное, что может ЦБ – это компенсировать эти изъятия увеличением рефинансирования банков. Он ровно так и делает, а если чересчур увлекается, то кредиты ЦБ начинают финансировать отток капитала.

Будучи министром, Эльвира Набиуллина могла разделять требования подстегнуть рост невзирая на инфляцию. Теперь ей предстоит противостоять им.

Для этого ЦБ придется, в частности, научиться различать замедление экономики, вызванное конъюнктурным циклическим падением спроса (в этом случае смягчение денежной политики поможет), и спад, обусловленный структурными причинами. Для этого нужны регулярные исследования и опросы.

3. Состояние банковского надзора сейчас очень плохое, оно нуждается в радикальном улучшении. Применительно к госрегулированию вообще и финансовому надзору в частности «большой» – не значит «хороший». Только список документов ЦБ, которым должны руководствоваться банки при составлении отчетности, занимает 19 экранов компьютера. Но вся эта отчетность не помогла ЦБ заблаговременно разглядеть проблемы даже в Межпромбанке и Банке Москвы. Хотя о них предупреждали и рыночные слухи, и аналитики, и даже газеты. Эти банкротства в отличие от вызванного событиями на рынке краха «КИТ Финанса» не были внезапными. То же можно сказать о крахе «Московского капитала», незадолго до отзыва лицензии получившего беззалоговый кредит ЦБ, недавней истории с дагестанскими банками и множестве других.

Всякий раз ЦБ вмешивается в ситуацию слишком поздно: активы уже выведены, капитал отрицательный. Платит за это в итоге сам ЦБ (если он кредитовал банк, не чуя его проблем), государство в лице АСВ (возвращая вкладчикам банка утраченные депозиты), и все потребители банковских услуг. На этом фоне запланированное увеличение величины вклада, гарантированного государством, с 700 тыс до 1 млн руб. – мера несвоевременная. Она лишь увеличит готовность населения класть деньги в ненадежные банки и затраты государства на компенсации. Куда дешевле повысить качество банковского надзора. Клиенты банков не должны опасаться того, что банк, сегодня удовлетворяющий всем критериям ЦБ и имеющий право привлекать вклады, завтра окажется пустышкой.

Хороший банковский надзор – дело опасное. Никому из руководителей ЦБ не хочется повторить судьбу Андрея Козлова. Но сейчас система банковского надзора находится едва ли не в худшем состоянии, чем когда Козлов начинал разбираться с «плохими» банками. Поэтому такое удивление вызвали у аналитиков слухи о возможном назначении на место Игнатьева его замов, курирующих банковский надзор. Хорошо, что этого не произошло. В любом случае, радикальное улучшение банковского надзора – самая сложная задача, с которой предстоит столкнуться Набиуллиной.