Источник - сайт Vdcr.ru - "Всероссийское Движение за Честный Рынок"
Выбранное название – это не противопоставление той большой части общества, к которой я имею честь себя относить, и общества в целом, это просто подчеркивание того факта, что «мы» пока ещё не всё общество, и «мы» - не власть, без всяких пока. Мы не стремимся стать властью и мы, в отличие от неё, уважаем закон, но в этом правовом поле мы просто отказываем власти в уважении – нам не за что уважать ТАКУЮ ВЛАСТЬ.
1. Власть
Мы с вами наблюдаем развал «вертикали власти», причем наблюдаем не первый год. Эта «вертикаль власти» была нам декларирована, как приоритет деятельности В.Путина, и её построение преподносилось нам, как его главное достижение. А что сделано на самом деле? Устранены противоречия между федеральным и региональными законодательствами? Да. Было введено (и зафиксировано как норма, не слишком противоречащая конституции) прямое назначение глав регионов. Куда уж «вертикальней», тем более, что избираемые законодательные собрания регионов, в случае их несогласия с выбором Президента, подлежали роспуску. При этом выборы перестали быть выборами, реальная оппозиция усиленно маргинализировалась, политическая конкуренция ликвидирована в принципе. Для меня очевидно, что в тех учебных заведениях, в которых обучался В.Путин, в программе отсутствовали и социология, и теория управления. А может он их прогуливал? Сам приход Путина к власти в результате спецоперации «Преемник» был возможен только при поддержке региональных элит, лояльность которых можно было обеспечить только обещанием «подзакрыть глаза» на мелкие и не очень экономические шалости. Но… Локальное игнорирование закона, т.е. создание «оазисов беззакония», всегда имеет четкие и предсказуемые последствия. Как только интересы группы общества вступают в конфликт с законом, группа будет стремиться к созданию зон, неподконтрольных закону, добиваясь этого любым способом, включая вовлечение в свой состав лиц и структур, ответственных за соблюдение закона. Возникновение такого оазиса для верхнего уровня государственной иерархии неизбежно влечет за собой попытки создания подобных оазисов на всех уровнях государственной власти. При этом, учитывая, что кадровые перемещения должностных лиц с одного иерархического уровня на другой не приводят к разрыву групповых интересов, вся властная «вертикаль» превращается в конгломерат властных ОПГ, каждая из которых выполняет две задачи: наращивание имущественного потенциала (основной интерес группы) и блокирование любых попыток «чужих» правоохранительных органов привлечь к ответственности любого из «своих» (круговая порука). С точки зрения систем управления происходит блокировка датчиков контроля состояния системы, поставляющих информацию на более высокие уровни иерархии системы управления, расширяются зоны нечувствительности к возмущающим воздействиям и производится целенаправленное вырождение алгоритмов межуровневого управления до бинарного уровня. Мы с вами наблюдали попытки Кремля вернуть управление «в рамках закона»: рокировка Чайка – Устинов, создание Следственного комитета, подчиненного непосредственно Президенту, передача права назначать судей непосредственно Президенту. Увольнение Лужкова с формулировкой «за утрату доверия», история с уходом в отставку Рахимова, история с разгромом игорного бизнеса Подмосковья показали, что Кремль обнаружил, что он не в состоянии отдать под суд высокопоставленных чиновников. Самодостаточные этажи власти оказывают яростное сопротивление редким попыткам Кремля заставить соблюдать закон. Неоднократно заявленное каждым из «тандема» - «виновность может установить только суд» (ну как же, у обоих - юридическое образование), связало руки им самим. Не Путин с Медведевым давали команду на подтасовку результатов выборов – конгломерат властных ОПГ защищал своё право не соблюдать законы. Разрыв обратных связей, стабилизирующих государство: ликвидация политической конкуренции, установление контроля над СМИ вкупе с указанным перерождением правоохранительной системы, привели к созданию абсолютно неустойчивой конструкции – каждый уровень и каждая локальная вертикаль государственной власти озабочены только самосохранением. Обратите внимание: даже при установленном факте коррупции, причем в особо крупных размерах, наказание – не суд, с последующим заключением и возможной конфискацией, а отставка. Мало ли что вскроется на суде!
Во времена СССР обратной связью, стабилизирующей режим управления, был разветвленный партаппарат, контролирующий все структуры государства. После преодоления «последствий культа личности», когда верхушка лично себе разрешила жить вне советских законов, процесс, как говорил последний Генсек КПСС, «пошёл». Дела Щелокова, Чурбанова, Медунова, узбекское… Извините – законы социологии охраняют не прокуроры и судьи, а сама жизнь. Но во времена СССР для пойманной за руку номенклатуры не было выхода (куда ты денешься с подводной лодки!). Не было личных валютных счетов в западных банках, невозвращение из зарубежной командировки было чревато спецоперацией КГБ. Могу им только посочувствовать – адская жизнь!
Я не только допускаю, я уверен, что Медведев искренне пытался изменить режим. Он по молодости не попал в кооператив «Озеро», не завел друзей, способных сохранить «на Димину старость» пару миллиардов долларов, так как не мог обеспечить им доступ к нефтегазовым ресурсам России. Трагедия Медведева заключается в том, что в определенный момент он понял: ему не с кем проводить реформы. Наверное, у него есть друзья, возможно, они нормальные люди. Но работать-то ему приходится с номенклатурным госаппаратом. Недавно решил перечитать бестселлер конца 90-х годов – «Приватизация по-российски». Весна 93 года, в правительство пришли Сосковец и Хижа. Из «реформаторского» крыла в правительстве двое – Б.Федоров (Минфин) и А.Чубайс (Госкомимущество). Реформы заблокированы. Подавать в отставку? Вроде нельзя, вернемся в плановую экономику. Аппарат Президента препятствует встрече с Б.Ельциным. А.Чубайс звонит Ельцину по прямому телефону: « Борис Николаевич, у меня крайне важный документ для вас. – Передайте. – Я не могу передать через Аппарат. – Понял. Что предлагаете?» И ПРЕЗИДЕНТ с МИНИСТРОМ договариваются о конспиративной схеме передачи письма из рук в руки на церемонии вручения наград. Номенклатурный аппарат, работающий сам на себя – страшная сила.
Вам хочется жить при власти, когда существование незаконной сети игорных домов зависит только от того, обратит ли Президент внимание на пришедшее к нему на twitter сообщение с указанием сайта, где выложена дислокация этой сети? При живых Генпрокуроре и прочих доблестных руководителях, следящих за соблюдением законов? Лично мне – нет. Эта власть нам не нужна, не нужна она и остальному обществу, которое это для себя ещё не уяснило. Такая власть нужна только ей самой, власти.
2. Общество
Изменения во власти возможны только при изменениях в обществе. Смена властных группировок? Возможна, хотя и маловероятна. Тенденция деградации власти как системы управления государством не зависит от клановой принадлежности персоналий. Помните картину Гойи «Сон разума рождает чудовищ»? Сон (или паралич) общества рождает монстров госуправления. Конституция отвела каждой веточке власти свою нишу для регулирования. Объективные процессы, описанные выше, привели к тому, что структуры начинают делать прямо противоположное тем задачам, для решения которых они предназначены. Следствие уничтожает и подтасовывает улики, суд и прокуратура нарушают законы. Правящая «партия власти» изолирует власть от общества. Даже общество защиты прав потребителей нарушает интересы потребителей, выполняя заказы крупных производителей товаров. А что же общество?
Население, проживающее в границах некого государственного образования, само по себе общества не образует. Совокупность населения, проживавшего на территориях, входивших в Британскую империю, обществом не являлось. Население страны становится обществом, осознавая свое место в цивилизационном процессе, как в рамках страны, так и в изменяющемся мире. Общество развивается и изменяется, определяя своё отношение к идеям и ценностям, предлагаемым извне или зарождающимся внутри самого общества. Если у больших групп общества функции предпочтения в отношении фундаментальных ценностей имеют отрицательную корреляцию, общество раскалывается и поляризуется. В середине 90-х годов российское общество было расколото на тех, кто не хотел возврата в стойло коммунистического режима, и тех, кто испуганный рынком и выбитый из стабильности в нищете, воспринимаемой как достаток, мечтал о возврате к колбасе за два двадцать и к водке за два восемьдесят семь. Мы это смогли пережить? Смогли. В 60-е годы благополучная Северная Америка раскалывалась и раскачивалась проблемой расовой сегрегации. Они это смогли пережить, выйдя на новый уровень развития общественных отношений. Это – нормальные болезни роста. С конфликтом вариантов национальной идеи общество в состоянии справиться.
Самая страшная для общества болезнь – безразличие к самому себе, к обществу. В обществе исчезает понятие общности людей, проживающих в границах данного государства. Размывается система ценностей, формировавших общество. Общество атомизируется. Люди перестают причислять себя к этому обществу, им становится неинтересна его судьба. Общество прекращает общение внутри себя. Нет общих задач, достигаемых совместными усилиями, нет общих идей, способных объединять. Не о чем спорить. Требуется выживать, чтобы уехать туда, где всё это есть, или выживать, чтобы дожить до того момента, когда и у нас всё изменится… без нашего участия. Кризис общества – кризис национальной идеи. Обычно идеи обществу предлагает его самая крупная политизированная часть. А у партии власти, партии номенклатурного чиновничества, идея одна – находиться у власти. Всё общество не может придти во власть, да и не требуется этого никакому обществу.
Идейный вакуум образовывался последовательно. Конфликт вариантов национальных идей середины 90-х годов завершился-таки победой либеральной идеи приоритета гражданских прав и свобод. Но эта идея совершенно не устраивала номенклатуру, понимающую, что у неё нет шансов на выживание в правовом государстве. Анализ событий «нулевых годов» делался многократно. Не хочу повторять всем известное, отмечу только один момент, имеющий системный характер. В монографии Ю.А. Нисневича «Государство XXI века: тенденции и проблемы развития» в главе 1.2. «Светское государство» приведены два факта. Каирская декларация о правах человека в исламе, принятая 19-й Конференцией министров иностранных дел в августе 1990 г., провозгласив, что «основные права и универсальные свободы в исламе являются неотъемлемой частью исламской религии», не включила в перечень свобод свободы мысли, совести и религии, отметив, что «каждый имеет право на свободное выражение своего мнения таким образом, чтобы это не противоречило принципам шариата». А в июне 2008 г. Архиерейским Собором РПЦ были приняты «Основы учения РПЦ о достоинстве, свободе и правах человека», в которых была обозначена подчиненность индивидуальных прав человека ценностям и интересам государства («Отечества»), общины и семьи. Я обратил внимание автора на временную предопределенность этих документов и их системную взаимосвязь: вторая половина 20 века – период идеологического противостояния западного либерализма и коммунистической идеологии. Крах коммунистической системы в 1990 году создал идеологический вакуум, заполнить который на мировом уровне попытался мусульманский мир, противопоставляя либеральной трактовке прав человека нормы шариата. Во втором случае поведенческая практика властной элиты России к концу второго срока президентства Путина позволила РПЦ сделать однозначный вывод об отказе власти от либеральных принципов и тут же РПЦ предложила власти идеологическое прикрытие, заполняющее возникший идеологический вакуум и обосновывающее нарушение индивидуальных прав человека приоритетностью интересов государства. Стоит вспомнить, что РПЦ всегда являлась опорой авторитарной власти в России, за исключением советского периода. Для людей, которые захотят меня обвинить в неуважении к православию, замечу, что всегда различал такие понятия, как «вера» и «политика иерархических конфессий». Участившиеся нападки на идеи либерализма требуют обратить внимание критиков на то, что, во-первых, идеи либерализма возникли в лоне цивилизации, в которой ответственное поведение граждан считалось нормой. Во-вторых, трактовка либерализма как вседозволенности абсолютно несправедлива – в классическом варианте: индивидуальная свобода одного гражданина заканчивается там, где начинается индивидуальная свобода любого другого гражданина. Опять - ответственное поведение! Что, Россия к этому не готова? Да, у нас многие годы, с точки зрения общества, ответственным поведением считалось только умение накормить семью и защитить своих близких, включая в последнее умение готовность, теряя остатки собственного достоинства, вымаливать у представителя власти то, что тебе положено по закону. Но мы меняемся, причем меняемся быстро! Да, в «нулевые годы» у многих в имущественном плане накопилось то, чего не хочется терять. Но росло понимание и того, что они могут и имеют право жить лучше. Если им всем не будет мешать власть. У существующей власти не может быть национальной идеи. Не может быть её и у безразличного к себе общества.
Люди, осознавшие свою состоятельность даже в искорёженных чиновниками рыночных условиях, люди, которые воспринимают Россию, как свою страну, которые идентифицируют себя как элемент российского общества, обрели чувство собственного достоинства. И оно требует от них действий. Ответственных действий. Скажите, что это не является ответственным поведением!
3. Мы
Каждый человек в течение своей жизни многократно делает выбор. Чаще всего выбор, сделанный им, не влияет ни на других людей, ни на него самого. Но периодически возникают ситуации, когда сделанный им выбор имеет цену и себестоимость. Цена выбора – это то, во что обойдется сделанный данным человеком выбор другим людям, как он повлияет на их статусы – психологический, личностный, общественный, имущественный. Себестоимость выбора – это величина изменений его личных статусных показателей в результате сделанного выбора. Человек может гробить своё здоровье непосильным трудом ради увеличения своего имущественного статуса. Это – его выбор. Жизнь многообразна. Человек может сделать выбор, который не простит себе никогда.
Повышение общественного статуса человека может увеличить его личностный статус, а может нанести этому статусу невосполнимый ущерб. Бывает, что, выбирая своё решение, человек мог стать крупной личностью, но предпочёл стать крупным начальником. Для кого-то другого пост большого начальника дал бы прирост личностного статуса, для кого-то – привел к деградации личности, когда старые друзья с осуждающим недоумением говорят: «Совсем другой человек». Можно отказаться от выбора – это тоже выбор. В специальных случаях это называется халатным или умышленным бездействием.
Напоминаю, мы ведем разговор об ответственном поведении. «Мы» - это та часть общества, которая пришла к выводу, что бездействие безответственно. Ведь обратите внимание на то, в какую смешную ситуацию мы себя загнали: экспертное сообщество, аналитики СМИ взволновано обсуждают: подала власть сигнал или не подала, а если подала, то какой? А вся неравнодушная или просто любопытная часть общества стоит, задрав головы к олимпийским высотам власти, и спорит: «Точно, был сигнал! – Да не было никакого сигнала, померещилось…» В цивилизованном обществе нормальная (сменяемая в результате демократических выборов) власть ловит сигналы, подаваемые обществом, или даже пытается сыграть на опережение – иначе на следующих выборах пролетишь.
Но ведь даже для того, чтобы общество могло сформировать сигнал для власти, оно должно уметь вести диалог внутри себя, между группами его составляющими: социальными, возрастными, профессиональными и т.д. Причем ведь каждый вопрос, встающий перед обществом, может приводить к перегруппировке внутри общества в соответствии с предпочтениями людей, образующих общество. Власти очень удобно выступать арбитром в отношениях между группами общества: она получает дополнительную возможность контролировать общество уже на уровне групповых интересов. Если мы почувствовали ответственность за судьбу нашего общества, мы, в первую очередь, должны попытаться наладить диалог между группами общества без участия власти. Если мы научимся понимать друг друга, учитывать в своих действиях групповые интересы смежных с нами групп, мы сразу ограничим возможность власти диктовать обществу свои правила игры. В социальных сетях попытки подобного диалога существовали с момента возникновения сетей. Просто сейчас они должны стать более осмысленными и целенаправленными. Давайте исходить из того, что у нас с вами есть почти шесть лет на то, чтобы договориться о том, в каком обществе (и государстве) нам хотелось бы жить. Мы обязаны понять, что в возникшем противостоянии ответственной части общества с существующей властью, мы все – одной крови, нам и нашим детям жить в том, что мы сумеем построить.
В обществе без национальной идеи кусочно присутствуют все возможные идеологии. Нас это не должно пугать. Очень часто от пугающей кого-то идеологии присутствует одно название, причем часто подлинный смысл этого названия непонятен даже его гордым носителям. Да, мы все во многом разные, но в этом и сила общества. Наличие конфликта интересов заставляет общество развиваться. Для нас всех ответственное поведение сейчас – это желание понять друг друга и наладить взаимодействие в тех направлениях, где нам не о чем спорить. Система ярлыков очень удобна для власти: «Как вы можете его слушать? Он же националист (либерал, коммунист и т.д.)». Власть понимает: удержаться на верху она может только, раскалывая общество на части и противопоставляя их друг другу. Договороспособное общество, ведущее внутренний диалог без участия власти, – вот это для неё действительно страшно. Общество, способное консолидироваться на защите законных интересов любой своей группы, обречено на успех. Надо просто поверить в то, что, если каждый из нас подарит обществу 1% своего времени и сил, мы сможем за шесть лет создать такие механизмы взаимодействия между группами общества и такие механизмы общественного контроля за действиями власти, что у нас появится заслуженный повод уважать себя, российское общество и, надеюсь, страну.
Если хорошо подумать, шесть лет – не такой уж большой срок, а работа предстоит колоссальная. Давайте начинать, выбор за нами!
P.S. Некоторые мои суждения и выводы могут показаться спорными. Но ведь диалог изначально предполагает дискуссию, не так ли?