Корректировки официальных прогнозов экономики в сторону существенного сокращения роста ВВП в 2013 году делаются со все большей частотой. Из последних – снижение с 1,8 до 1,5%, озвученное министром экономического развития Алексеем Улюкаевым. Почти незамедлительно последовали и пессимистические подтверждения со стороны «нехорошего Запада»: ЕБРР также сократил прогноз российского роста до 1,3% в 2013 году и до 2,5% - в 2014-м. Между тем наш Росстат уже оценил итоги девяти месяцев 2013 года как фактический 1,3-процентный рост ВВП (нагонять собираются в последнем квартале). Бесконечные уточнения уже ассоциируются с бегом под горку без препятствий.

Что мы имеем условно на сегодняшний день? Общая остановка роста по всем отраслям промышленного производства в целом, при этом рост добычи нефти и строительства жилья, стагнация добычи газа и выработки электроэнергии, сокращение железнодорожных и грузовых коммерческих перевозок (один из ключевых опережающих индикаторов общего замедления в экономике, коррелирующий с оптовой торговлей и промышленными заказами), выпуска пассажирских автомобилей и изделий из черных металлов.

На пятки наступает новая фаза экономического цикла – рецессия, а за ней маячит спад.

Достигнуть роста ВВП на уровне 1,8% по итогам года России будет тяжело Алексей Улюкаев министр экономического развития РФ

Не открою Америки, если обусловлю замедление и приближающуюся рецессию влиянием исключительно внутренних факторов, а не изменением мировой конъюнктуры. Собственно говоря, сегодня с этим уже никто и не спорит. США в прошлом году выросли почти на 3% (максимальное значение с 2005 года), в этом году темп роста ВВП ожидается примерно на таком же уровне. Европейский союз постепенно выходит из рецессии и тоже демонстрирует прирост, хоть в относительном выражении и не столь активный, как за Атлантическим океаном.

Один из немногих благоприятных для экономики (прежде всего промышленности) факторов заключается в отсутствии скачка тарифов на услуги естественных монополий (ж/д перевозки, газоснабжение и электроэнергетика). Если верить правительству, его и не произойдет, иначе это стало бы дополнительным негативным фактором для экономики.

Экстенсивные факторы роста (за счет количественного увеличения ресурса) закончились, без интенсивных (повышения качества человеческого капитала, качества госрегулирования, гос- и негосуправления, совершенствования технологий, внедрения инноваций, модернизации производств) движения вперед не просматривается.

Экономический совет займется выработкой идей по смене экономической модели РФ Алексей Кудрин Бывший министр финансов

Один из ключевых факторов замедления экономической активности – рост госсектора во всех его проявлениях, как на корпоративном уровне, так и в госуправлении. Рост социальных обязательств, доходов работников бюджетной сферы (Росстат мониторит зарплаты работников 11 категорий), реализация крупных инвестиционных проектов, создание в госсекторе более миллиона рабочих мест, включая госслужбу, правоохранение и военную службу (при том что в частном секторе занятость сокращается), субсидирование отраслей. Как грибы после дождя стали расти так называемые гэбэушки (государственные бюджетные учреждения). Последние поглощают квалифицированный трудовой ресурс, зачастую конкурируя за него с частными компаниями, и при этом ищут применение своим силам в том числе на конкурентных рынках и сегментах (вытесняя частных игроков), одновременно «борясь» с проблемами формирования критериев своей эффективности (KPI).

В силу нашей неконкурентоспособности последующий спрос со стороны бюджетников предъявляется зачастую не на российские товары и услуги, а на импорт. Мне показался интересным пост (возможно, не самый удачный с точки зрения социальной группы) одного из участников группы в Фб, которую я модерирую: «Доча - врач, пахала и пашет сутками больнице, получала мизер и вдруг за последние полгода начала "жировать", перестала занимать денег до четверга, появилась тяга к элементам сладкой жизни - на прошлой неделе улетела в отпуск в Мексику…»

Стоить отметить и такой сюжет: госбанки и госкомпании больше активничают в своих внешних заимствованиях (темпы роста намного выше), нежели частные, внешний долг госсектора превысил к середине 2013 года аналогичный долг частного почти на $23 млрд.

Результат прямого и косвенного вытеснения частного бизнеса, не аффилированного с государством и конкретными чиновниками, – замедление роста производительности труда в частном и его падение в госсекторе.

Вместо того чтобы действительно заниматься решением сущностных для бизнеса проблем, которые сам бизнес решить априори не в состоянии (улучшение институциональной среды; реформа правоохранительной и судебной систем, основанных на принципе верховенства закона; снижение налогового бремени; сокращение избыточного и дублирующего регулирования с одновременным сокращением контрольно-надзорного госаппарата, снижением роли государства в собственности/приватизация и в целом в хозяйственной жизни страны – власть не должна сама быть еще и предпринимателем), предлагаются суррогатные решения по линии так называемой господдержки МСП. Последнее опять влечет за собой наращивание государственной «инфраструктуры поддержки предпринимательства» и увеличение неэффективных бюджетных расходов без всякой привязки к экономическим эффектам от таких «вложений».