Лето – не самое новостное время. Тем не менее, новости все же не обходят нас стороной. Именно летом в России случился довольно странный банковский кризис (руководство Центрального банка до сих пор его отрицает). Летом Московская городская Дума вынуждена была рассматривать вопрос о недружественных поглощениях столичных предприятий. Опять же летом неожиданно была озвучена идея роли бизнеса в развитии отечественной науки.
С просьбой прокомментировать эти события мы обратились к одному из экспертов НИСИПП, директору Межведомственного аналитического центра Юрию Вячеславовичу Симачеву.
-Только что у нас случился странный банковский кризис: почти все эксперты дружно уверяли, что его «организовал» Центральный Банк России. Сразу же после него Центробанк вводит новые правила для банков, цель которых – отрезать от банковских кредитов фирмы, подозреваемые в том, что они частично находятся в тени. К чему, по-Вашему, это может привести малый и средний бизнес.
- А какие при этом введены критерии? Какие должны быть признаки того, что предприятие находится в тени?
- Насколько я понимаю, четких критериев пока нет. Фактически речь должна идти о том, насколько официальным данные о доходах предприятия соответствуют размерам кредита.
- Вообще говоря, сама по себе мера правильная. Если предприятие хочет брать кредит, оно должно официально показывать свою выручку. У нас, безусловно, часть предприятий так и делает. И они должны иметь определенные преимущества перед предприятиями, которые скрывают свои доходы.
При этом, конечно, надо иметь в виду, что реальная налоговая нагрузка на малый бизнес остается довольно высокой, и такая новация, будучи идеологически, вроде бы, правильной, фактически отсекает значительную часть малого бизнеса от кредитования.
Поэтому я должен отметить, что, на самом деле, если мы хотим реализовать какие-то западные формы или схем поддержки малого бизнеса, мы все-таки должны, как это делается на Западе, ориентироваться на фактическое состояние малого бизнеса, в меньше мере обращая внимание на его формальную отчетность. В развитых странах предприятие, даже при не столь впечатляющих официальных показателях, пройдя ряд процедур интервьюирования, в том числе и с руководством, может получить соответствующий кредит.
- Второй вопрос связан с тем, что сейчас очень остро стоит вопрос об отъеме собственности. Недавно Евгений Сабуров опубликовал в «Новой Газете» статью под названием «Условно-частная собственность», и целый ряд событий говорит о том, что он прав. Особенно много «недружественных поглощений» сейчас происходит в Москве. Причем речь идет именно о среднем бизнесе. Московская Дума даже вынуждена была заняться этим вопросом.
Откуда вдруг такой всплеск?
- Это не вдруг: уже последние три - четыре года весьма динамично идут процессы промышленной интеграции. Причем во многих случаях они реализуются путем недружественных поглощений. Иногда их называют захватами, потому что реализуются они зачастую в нецивилизованных формах.
Скажем так: до выхода нового варианта закона о несостоятельности очень широко применялись процедуры банкротства для захвата бизнеса. Весьма активно применяются механизмы, связанные со злоупотреблением отдельными нормами закона об акционерных обществах. Это – механизмы, связанные с шантажом со стороны миноритарных акционеров, направленным на то, чтобы захватить предприятие.
Сказать, что это очень плохо или очень хорошо для экономики в целом, сложно, поскольку все зависит от конкретной ситуации. Бывает ситуация, когда менеджмент на предприятии неэффективен (точно также может быть неэффективен и собственник). При этом руководители такого предприятия всеми силами пытаются закрыть его от проникновения других акционеров. А у этих акционеров могут быть стратегические интересы по развитию этого бизнеса, у них есть ресурсы. Тогда недружественный захват – вроде бы, и не плохо.
А бывают варианты недружественного поглощения, связанные с желанием максимально выжать из захваченного предприятия ресурсы и бросить его. Конечно, поглощения такого рода – очень плохо.
Серьезного анализа, чего больше – плохих или хороших с позиции экономики захватов, я нигде не встречал.
А что касается Москвы, то здесь вообще ситуация особая: в условиях очень высоких цен на недвижимость, которые сейчас в столице, естественно, можно предположить, что больше захватов плохих. То есть, когда происходит захват какого-то среднего предприятия, то захватчика, прежде всего, волнует та недвижимость, которая ему принадлежит, а не его бизнес. И в результате может происходить вытеснение, например, наукоемкого бизнеса.
(Окончание следует)
Беседовал Владимир Володин