После долгого перерыва подготовлена новая программа государственной поддержки малого и среднего бизнеса. Александр Чепуренко был одним из активных ее разработчиков.
- Александр Юльевич, расскажите, пожалуйста, о новой программе.
- Во-первых, надо отметить, что программа еще не принята. Мы представили ее заказчику, и думали, что программа направляется на согласования. Но, как выяснилось, после этого у заказчика проснулся фонтан фантазии, и он начал формулировать некие вводные, которых раньше не было. Они сильно изменяют наше представление о том, чего заказчик хочет. Так что работа как бы пошла на второй круг, причем пока не очень понятно, когда и чем это закончится.
В связи с этим я могу рассказать только о неких общих положениях программы, не вдаваясь в детали, поскольку они могут измениться.
- Хорошо. Какие же общие положения Вы можете сейчас представить?
- Скажем сразу: у нас была длительная пауза с подобными программами. Старая инфраструктура уже не работала, а новая еще не начинала работать. Сначала она создавалась, потом началась административная реформа. При этом все стало еще сложнее и непонятнее: вместе с ликвидацией МАПа был ликвидирован и соответствующий департамент. В итоге получилось, что за малый бизнес вообще никто не отвечает на федеральном уровне. Сейчас ясно, что такую ответственность берет на себя МЭРТ. Это – первое, что ясно. Второе, что ясно: министерство готовит сейчас четырехлетнюю программу поддержки не только малого, но и среднего предпринимательства. То есть делается попытка приблизить подходы к данному сектору экономики к тем, которые сложились во всем мире, где справедливо в одну группу относят малый и средний бизнес. Это тоже уже ясно.
Более-менее ясно, что общие объемы финансирования этой программы со стороны федерального центра составят порядка 17 – 18 миллиардов рублей за 4 года.
- А Вам не кажется, что малому и среднему бизнесу такой страны, как Россия, эта сумма, «як слону дробына»?
- Нет. Мне так не кажется. Во-первых, в любом случае, я надеюсь, как бы ни изменилась программа, неизменным останется базовый принцип: любые деньги под любые направления программы выделяются только на условиях, когда заинтересованная в их получении сторона предоставляет адекватное софинансирование.
Оно может поступать со стороны регионов, со стороны некоммерческого сектора. Увы, и то, и другое маловероятно: бюджеты регионов трещат по швам после того, что на них возложили в ходе социальной реформы, некоммерческий сектор после того, как сдулось большинство программ западной технической помощи, тоже не жирует. Остается одна возможность: частный бизнес или объединение частного бизнеса по тем или иным причинам окажется готовым софинансировать соответствующие мероприятия.
Таким образом, как бы ни мала была эта сумма, в реальности она будет еще меньше. Как мне представляется, в сложившихся условиях трудно будет найти тех субъектов, которые будут готовы стать партнерами федерального центра по реализации тех или иных программ. Это тоже более-менее ясно.
Все остальное ясно в гораздо меньшей степени.
- Почему?
- Дело в том, что министром экономического развития, ответственными сотрудниками этого министерства уже делаются определенные заявления о тех направлениях поддержки, которые будут развиваться в рамках этой программы. И не очень понятно, на чем эти заявления основаны.
Не очень понятно, почему, например, одна из форм поддержки – бизнес-инкубирование – заведомо признана приоритетной. В России нет серьезного опыта его развития, и не очень понятно, что будет дальше с теми предприятиями, которые через какое-то время должны бизнес-инкубаторы покидать. Почему же именно эта форма ставится во главу угла?
- Да, только что, 1 марта, на форуме по конкурентоспособности малого предпринимательства, организованном ОПОРой, министр Греф заявил об «адекватной задаче правительства» - формировании до 2007 года инфраструктуры поддержки малого бизнеса. И, в первую очередь, он имел в виду именно бизнес-инкубаторы.
- Об этом я и говорю.
Дело в том, что у министерства в тот момент, когда начиналась разработка программы, были, конечно, какие-то свои представления о проблеме. Разработчики сильно продвинулись вперед и, как им казалось, кое в чем смогли убедить министерство. Поэтому трудно понять заявления, которые остались на том уроне, на каком они существовали в министерстве прошлой осенью.
- Александр Юльевич, а сколько лет у нас вообще не было таких программ?
- Строго говоря, с 2001 года, поскольку в 2002-м году уже ничего не принималось. Просто пролонгировалась предыдущая программа.
В чем-то это можно понять: опыт реализации предыдущих программ не впечатлял. Деньги, правда, не очень большие, выделялись. Но как они расходовались, с какой эффективностью – это было совершенно непонятно. Поэтому в новой программе, по мнению разработчиков, должен обязательно присутствовать такой компонент, как мониторинг эффективности программы.
В большинстве предыдущих программ оценку эффективности программы часто подменяли оценкой развития сектора. Это не совсем правильно. Конечно, как говорилось раньше, «течет вода Амур-реки, куда велят большевики», но, тем не менее, на малый бизнес, помимо федеральных программ со скромными бюджетами в 200-300 миллионов рублей, воздействует еще масса факторов. Причем их совокупное воздействие многократно превосходит эти федеральные программы.
Поэтому не очень понятно, в какой мере изменение числа малых предприятий или численности занятых может говорить об эффективности данной конкретной программы. И мы предлагаем целый ряд технологий для того, чтобы сформулировать простые, легко проверяемые индикаторы результативности отдельных мероприятий. Мы можем предложить к этим индикаторам также достаточно простые методики просчета показателей, дающих возможность, во-первых, оценивать динамику положительной или отрицательной результативности тех или иных направлений программы, во-вторых, сравнивать их между собой.
Условно говоря, идея заключается в том, чтобы через год или два можно было сказать: у нас есть пять, шесть или семь основных направлений, по которым мы выделяем средства. Выясняется, что наиболее эффективно эти средства расходуются в рамках направления такого-то. Поэтому возникает предложение: на каких-то направлениях активность свернуть, а на данное направление бросить дополнительные ресурсы.
Возвращаясь к тому, много или мало выделяется средств, скажу: помимо того, что даже эта сумма не будет освоена, есть другое обстоятельство, которое надо учитывать. Не стоит и не может стоять перед государством задачи, если мы говорим о предпринимателях, а не о социально активных иждивенцах, поддержать весь сектор малого и среднего бизнеса.
В реальности в этом секторе, по данным статистики и экспертным оценкам, есть, примерно, 0,5-0,8% стартующих малых предприятий. Их надо поддержать.
Порядка 1-1,5% предприятий с натяжкой можно назвать инновационными. Их тоже, безусловно, надо поддержать.
Наконец, есть некоторая группа, которую достаточно трудно выделить, но, по экспертным оценкам, она тоже не превышает 5-8%, - активно растущие малые предприятия, которые вот-вот перейдут в категорию средних. Конечно, такие предприятия тоже надо поддерживать, чтобы этот процесс шел быстрее и интенсивнее.
В совокупности мы получаем, что теми или иными формами целенаправленной избирательной поддержки нужно охватить не более 10% субъектов малого предпринимательства.
- Но и 10% - это очень много фирм.
- Много, не уже не миллионы, а десятки тысяч.
- Совершенно верно.
- Конечно, никто не собирается бросать весь сектор в целом. Есть универсальное направление, облегчающее жизнь и всех прочих малых предприятий: это – дерегулирование. Продолжение работы по снижению административных барьеров, по оптимизации налогообложения. Эта форма будет в программе присутствовать. Она не стоит практически ничего: нужно разрабатывать нормативную базу, внедрять ее и проводить мониторинг, как она работает. И эти меры приносят облегчение всем и сразу.
Вот таковы самые общие принципы программы.
Беседовал Владимир Володин