Последним решением министерства образования в 2005 году количество бюджетных мест в вузах сократится на 43 тысячи. Этот шаг, а также озвученная министром Фурсенко программа разделения всех отечественных вузов на три категории свидетельствуют, что негосударственное, «коммерческое» высшее образование должно развиваться, снимая с государства львиную часть забот о подготовке квалифицированных специалистов.
Не надо при этом забывать, что во всем мире платное образование – процветающий вид бизнеса. Целый ряд стран во многом строит на нем свою экономику.
О том, каковы условия для развития вузовского бизнеса в России, мы говорим с Екатериной Плютинской.
- Екатерина Владиславовна, много студентов учится в вашем институте?
- На высшем образовании в среднем по 10 человек на курсе.
-То есть, хотя у вас институт, вы даете не только высшее образование?
- Да. У нас есть и образование, куда более выгодное, как для нас, так и для тех, кто его получает. Это – дополнительное образование, или курсы профессиональной переподготовки.
- То есть это образование для тех, кто одно высшее образование уже имеет?
- Высшее или среднее специальное.
- И эти люди хотят либо сменить специальность, либо усовершенствоваться?
- Да.
- Сейчас у нас в образовании новые веяния: государственные вузы смогут в недалеком будущем и обанкротиться. Они получат такое почетное право.
- Вообще, что касается высшего образования, оно в принципе не может не обанкротиться. Ведь существующие нормы предусматривают, например, что на каждого студента должно быть 12 метров площади, а каждый третий преподаватель должен быть профессором (учтем, что возрастной состав наших профессоров от пятидесяти с чем-то лет). Есть еще ряд параметров, например, обеспеченность учебной литературой. Если все это соблюдать, то банкротство неизбежно.
Понятно, что государственные вузы, раз они до сих пор живы, все это соблюдают не очень строго. Но к частным отношение куда более придирчивое.
Так мы, например, мечтаем стать первым в стране негосударственным аккредитованным вузом, преподающим специальность «дизайн среды» (и прибавить слово «дизайн» в само название вуза - института Открытого бизнес-образования и дизайна). Поэтому мы очень строго выдерживаем все требования, стараемся изо всех сил.
- И даже 12 метров на студента у вас есть?
- И это у нас есть, и профессорско-преподавательский состав соответствует норме. И при оплате в 1900 условных единиц за год (курс у нас средний между долларом и евро – в данный момент 32 рубля) с каждого учащегося мы работаем с абсолютно нулевой прибылью. Так мы выживаем, стараясь чтобы преподаватели получали раза в два больше, чем в государственных учебных заведениях...
- В государственных вузах они вообще получают копейки.
- На самом деле, не такие уж копейки. После двух повышений зарплаты по стране и одного по Москве, которые были не так давно, доцент в моем родном МАРХИ получает 180 рублей за час. Это, конечно, не бог весть какие деньги, но, по крайней мере, при полной нагрузке выходит долларов 300 в месяц, а то даже больше. У нас же - в полтора – два раза больше.
Для того, чтобы эти деньги заработать, чтобы к нам приходили действительно хорошие преподаватели (это, в первую очередь, люди, не столько имеющие соответствующие степени, сколько люди, являющиеся практикующими специалистами), надо на чем-то зарабатывать деньги. Мы их зарабатываем на дополнительном образовании. И это на редкость качественное образование.
- А что нужно для того, чтобы вуз не просто самоокупался, но давал прибыль?
- Прибыль он не может приносить по определению. Образовательное учреждение у нас по статусу не может быть прибыльным.
- Даже так.
- Да. У нас, если кто-то решит создать коммерческое образовательное заведение, то налоги будут такими, что доход придется увеличивать раза в два. Поэтому негосударственный вуз может обеспечивать приличной зарплатой своего основателя (его зарплата ограничивается 10 % от оборота, в нашем случае – порядка 8 тысяч тех же самых условных единиц). Это деньги, на которые вполне можно хорошо жить. Конечно, это не то, что приносит какая-нибудь нефтянка, но тем не менее.
Кроме того, в пределах определенных процентов можно иметь фонд премирования, из которого идут выплаты наиболее нужным преподавателям. У нас деньги из этого фонда получают те, кто непосредственно приносит прибыль: менеджеры, осуществляющие набор на курсы, преподаватели, придумывающие эти курсовые программы и разрабатывающие их.
Надо сказать, работа того стоит: программы не придумываются один раз, их все время необходимо совершенствовать, придумывать что-то новое, что-то утрясать.
За счет этого несколько человек в институте (5 – 6) могут иметь вполне приличные для среднего класса доходы.
- На Западе, например, вузы живут и за счет выполнения научных исследований по заказу как государства, так и различных фирм и корпораций. У нас такое возможно?
- Наша область не совсем типична, хотя какие-то мысли о коммерческом проектировании есть. В других местах это работает, но не в тех масштабах, в каких могло бы. Какой-то приварок вузы могут иметь, но опять же это рассматривается как коммерческая деятельность вуза. И она за счет налогов съедает сама себя.
- А на Западе другие условия?
- Насколько я знаю, там научно-прибыльная деятельность университетов вообще не облагается налогами. То есть налоги, как положено, платят со своих доходов физические лица, участвующие в этой деятельности, но не сам вуз. А у нас платят все.
- Сегодня речь идет о том, что количество мест в государственных вузах будет уменьшаться. 10 – 20 вузов получат реальные университетские права, 200 – 300 получат право готовить магистров. Остальные вузы, скорее всего, будут выпускать только бакалавров.
Как это может отразиться на негосударственных вузах? Даст ли им это что-то?
- Начнем с того, что, по моему ощущению, «свежо предание, да верится с трудом». То, что происходит в последние два года, говорит о «закручивании гаек» в коммерческом образовании. Может быть, оно достаточно правомерно, поскольку жульничания в этой области больше чем достаточно.
Но ведь если провести тотальную проверку любого государственного вуза, я уверена на 100 %, что найдется повод лишить его лицензии. При этом никто его не будет ничего лишать. А с негосударственными вузами это случается достаточно часто.
Ситуация такова, что негосударственные вузы (или платные филиалы государственных вузов), как правило, имеют бесплатные площади. Если этого нет, то аренда съедает больше половины того, что платят студенты. Если это вуз нашей специфики – творческий, где большая часть занятий – практические, и наполняемость групп по условиям лицензирования человек 12...
- Как я помню, до пятнадцати.
- Да. 12 – 15 человек. Тут уже выгадать практически ничего невозможно.
Если будут закрываться государственные вузы (а сейчас среди них, к сожалению, немало институтов, дающих чрезвычайно низкий уровень образования), я сильно сомневаюсь, что негосударственным вузам станет намного легче.
Хотя эти вузы делают то, чего не делают государственные: они постоянно разрабатывают новые программы и новые методики. Надо сказать, что министерство образования нас к этому всячески подталкивает: получить аккредитации на авторские программы проще, чем на программы государственных вузов.
Если негосударственным вузам дадут как-то выживать, это будет стимул и для совершенствования наших государственных собратьев.
- Хорошо. Но частные вузы обучают только платно...
- Более того, нам категорически запрещается принимать бесплатных студентов.
- Если сейчас начнется реформа, направленная на уменьшение финансирования высшего образования, и платное обучение начнет превалировать над бесплатным, каков будет социальный эффект?
- Если обещанный кредит на образование будет работать, социальный эффект будет сугубо положительным. На самом деле, я считаю, высшее образование не может быть бесплатным.
Но кредит этот вы можете получить, если учитесь в аккредитованном вузе.
- А ваш вуз?
- Наш – только лицензированный.
- У вас диплом не государственного образца?
- Государственного образца, но не государственный. Это разные вещи, хотя по виду выглядят абсолютно одинаково. И я не слышала, чтобы при приеме на работу кому-нибудь помешала эта разница. Вот если диплом не гособразца, то есть вуз даже не лицензирован...
- И такие вузы есть?
- Есть. Они тоже имеют право на существование, но их немного.
Что же касается образовательного кредита, то, на самом деле, для нормальной московской полной семьи плата за образование ребенка в размере 200 долларов в месяц – серьезный расход, но не катастрофа.
- Но это только Москва. Есть еще и провинция, где 200 долларов в месяц за учебу – именно катастрофа.
- Но там и стоимость учебы намного меньше. В родственном нам вузе, работающем в Вологде, семестр стоит 480 у. е. против наших 950. При этом зарплата преподавателей у них от нашей практически не отличается. Зато арендные ставки там гораздо меньше.
И есть еще такой момент: очень многие студенты платных вузов стараются подрабатывать, и им это достаточно легко удается.
- Да, в негосударственных институтах даже существуют бюро по трудоустройству студентов.
- У нас такого бюро нет, но всем желающим мы помогаем найти работу.
И вообще плата в России – это совсем не те 30 тысяч в год, которые платят на Западе.
- И последнее: какими качествами должны обладать люди, открывающие частные вузы?
- Они должны обладать не столько качествами, сколько связями. А если совсем серьезно, это должен быть человек, которому действительно интересно работать именно в области образования. У него должна быть некая своя концепция образования. И какая-то изюминка. Мы, например, предлагаем своим выпускникам международный диплом Открытого университета. Нельзя сказать, что на Западе он дорого ценится, но, тем не менее, это – диплом западного образца.
И, конечно, необходимо умение работать с чиновниками, включая все возможные стороны этой работы.
Беседовал Владимир Володин