С Агваном Сережевичем Микаеляном мы беседовали сразу по окончании «круглого стола» в пресс-центре «Российской Газеты», посвященного проблемам чрезмерной инфляции в России. Поэтому не раз и не два речь заходила о высказываниях участников только что завершившегося обсуждения.
- Агван Сережевич, на «круглом столе» Вы были не согласны с Михаилом Делягиным, утверждавшим, что инфляция – зло для экономики, и сказали, что инфляция – это совсем не так плохо. Это – просто обратная сторона медали, которая тоже должна быть.
- Да. На самом деле, можно так тоже можно сказать. Я процитирую Гегеля: понятие хорошего определяется мерой того, что ты делаешь. Так, я считаю, выступавший вместе с нами господин Константинов попал не в бровь, а в глаз, заявив: инфляция есть абсолютно во всех странах.
- Да.
- Собственно говоря, что такое инфляция? Инфляция – показатель того, что мы тратим больше, чем заработали. Это – нарушение закона сохранения массы веществ. Но, поскольку у нас всегда есть интервал между моментом зарабатывания денег и моментом, когда мы их тратим, этот лаг можно использовать как некий стимул для дальнейшего роста. Поясню: это – небольшое увеличение спроса, которое стимулирует меня, чтобы я расширял бизнес, увеличивал производство, боролся за нового покупателя. Потому как спрос растет опережающими темпами. И я должен решать все проблемы быстрее, чем делаю это сейчас.
Небольшая инфляция – это попытка заставить меня работать чуть лучше, чем я могу это сделать. Потому как я понимаю, что такая возможность у меня появилась. Разумеется, за счет виртуальных денег, виртуальных возможностей.
Конечно, единых расчетов, концепций и рекомендаций нет, но обычно инфляция в 2 – 3% считается стимулирующей. Более того, когда она падает ниже этого уровня, любое правительство начинает делать все возможное, чтобы она не опустилась еще.
- Да, когда в 93-м, по-моему, году в Литве была нулевая инфляция, там началась паника.
- Разумеется. Это – один из первых симптомов того, что начинается стагнация. Это – очень мощный симптом.
Что касается нашей инфляции, то я начну с того, что сейчас США сорвались в серьезнейшую яму (они очень долго искусственно сдерживали). Мне очень понравилось, как сказал во время нашего обсуждения депутат Мосгордумы Владимир Улас: «На самом деле, сегодняшняя инфляция – на несколько процентов мы хлебаем американские проблемы». Это очень хорошо сказано.
Ведь если разложить нашу инфляцию на составляющие, окажется, что, во-первых, самое главное – это мощный рост финансового сектора. На нас повалились деньги, в основном нефтяные. И ничего с ними не сделать, поскольку, чтобы ни говорили, 90% маржи уже стерилизуется. Сколько еще можно отнять – 99%?
Я не могу понять того же Михаила Веллера, который ратовал сегодня за подобные меры. Это - абсолютный популизм.
- Но Михаил Веллер, говоря об этом, сразу предупредил, что он не экономист.
- Поэтому и ничего личного – человек может высказать свое мнение.
Так вот, доля этого фактора в инфляции составляет от трети до половины.
Второй момент – это чисто объективные причины. В частности то, что США отчаянно переводят свои проблемы через существующую финансово-экономическую систему на все остальные страны. Ведь в этой системе Америка является главным дирижером. Это – еще парочка процентов.
Третье - это объективное увеличение потребления во всем мире. При этом здесь есть масса тонкостей, есть конъюнктурные изменения. Так в Индии начали пить молоко, чего не было раньше. Индия молоко вообще не пила, а сейчас миллиард индийцев начал пить молоко. А оно на землю с неба не падает, его произвести надо.
- Что же будет, если китайцы начнут есть ложками?
- Ну, вы ужасы предсказываете. Но вся проблема в том, что это неизбежно. Сейчас рост потребления продовольствия в мире гигантский. Что бы мы ни говорили, люди стали жить лучше.
- Да.
- Потребление растет темпами, примерно, 5 – 6% в год. Увеличение сельхоз производства – 2,5%. Вот он – этот разрыв. А то, что все наложилось на момент, когда в России походят выборы и когда на предвыборную компанию выбрасываются колоссальные деньги, ну, что ж делать. Все смешалось в единой куче.
Да, конечно, есть и момент, связанный с нашими государственными монополиями. Но я их даже ругать не хочу: есть же у нас тарифное регулирование. Это не они назначают цену. Цену назначает государство.
Про водку еще Веллер говорил…
- А что про нее говорить: там безумные акцизы.
- Дело даже не в этом: государство ведь обозначило цену, ниже которой продавать водку нельзя. Как можно ругать производителя за то, что литр спирта стоит у него 10 копеек? Если его заставляют продавать поллитровку не менее, чем за 60 рублей, он что – должен нарушать закон?
Что же касается наших монополий, то это – неизбежность. Без них мы пока никуда не уйдем.
Между прочим, будет очень интересно посмотреть, как мы начнем поэтапно переходить на мировые цены, а без этого нам не обойтись.
- Вот что станет ужасом.
- Нет, особого ужаса не будет, если этот постепенный переход синхронизировать с темпами роста ВВП. Удержатся на этом уровне, и все можно будет сделать нормально.
- Агван Сережевич, Вы говорите, что государственное управление не влияет на рынок. По-моему, такие утверждения надо подробно объяснять.
- Это, конечно, отчасти лукавство. Скажу честно: государство на рынок влияет очень серьезно. Но возможности государства повлиять на конкуренцию (заметьте это отличие) минимальны. И это – чисто экономические способы. Административным образом создать конкуренцию невозможно. Заставить меня открыть свой ларек рядом с уже существующим нельзя. К тому же возникает вопрос: он здесь один потому, что никого не подпускает, или потому, что спроса нет? Зачем я пойду делить с ним его копейку? Кому это нужно: тебе полкопейки и мне полкопейки? Где разум?
К тому же не будем забывать, что в мире идет процесс глобализации, который затрагивает и торговлю тоже. Я согласен, что антимонопольное законодательство у нас далеко от совершенства, но самое главное – мы еще так хорошо умеем выполнять наши законы. Это наше вечное умение…
Но на конкуренцию государство может повлиять через налоги: стимулируя или давя. И еще есть такая вещь, как государственные субсидии. С их помощью тоже можно повлиять на конкуренцию. Если я получаю на каждый проданный литр молока рубль субсидий, то я смогу позволить себе уменьшить отпускную цену, не трогая свои доходы, свою рентабельность.
Хотя, если предложение не будет успевать за спросом, естественно цена будет расти, поскольку спрос превышает предложение. Так что все очень естественно.
Беседовал Владимир Володин