- Виктор, в свое время мы с Вами беседовали о проекте, который институт выполнял по заказу ТПП. Речь тогда шла о поправках в закон о приватизации, которые должны были дать малому бизнесу возможность в первоочередном порядке приобретать арендуемые им помещения. Так?

- Да, малые предприятия, если они являются добросовестными арендаторами, должны были получать преимущество при покупке этих помещений.

- Уже тогда Вы предположили, что, поскольку в недрах самой Госдумы подготовлен альтернативный вариант закона, то предпочтение будет отдано ему: все-таки его разработали сами депутаты. Как я понимаю, так и получилось.

- Да.

- Нужно сразу сказать: вариант закона, представленный депутатом Плескачевским и его комитетом по собственности, получил неоднозначную оценку, во всяком случае, на страницах СМИ. Только вчера я читал очередную статью о нем, где написано, что этот закон очень мало даст малым предприятиям. И срок действия у него только год.
Поэтому у меня вопрос: чем так резко отличается данный законопроект от проекта НИСИППа? И второе: действительно ли он содержит такие серьезные изъяны? Почему на него тут же набросились журналисты?

- Ситуация, на мой взгляд, такова: закон, подготовленный Плескачевским, более либерален, чем законопроект, который готовили мы. У нас была цель – остаться в рамках нормативно-правового поля, определяемого законом о приватизации.
Мы считали нужным создать льготные условия приватизации имущества, арендуемого субъектом малого предпринимательства.

- Но не менять правила всей игры?

- Да. Сделать это в рамках существующего закона. Малые предприятия получали льготу в рамках определенного шага повышения цены на аукционе.
Зачем это было предложено? Чтобы сбалансировать государственные и частные интересы. Если мы посмотрим статистику, то лишь в 10% случаев государство получает за приватизированное имущество существенную выручку. А в остальных 90% случаев цена проданного на аукционе имущества превышает первоначальную цену, за которую оно было выставлено, не существенно.

- В связи с чем это происходит?

- Тут могут быть самые разные причины.

- Может быть, имущество продается «своим людям», а конкуренты отсекаются, чтобы не подняли цену?

- Все может быть. Может быть недостаточной информация о том, какой аукцион проводится. Может быть, отдают своим и конкуренции просто нет. А, может быть, просто помещение не представляет особого интереса. Вполне может оказаться, что в последнем случае объявляемая цена, с точки зрения возможных покупателей, полностью адекватна рыночной стоимости выставленного на аукцион имущества и тогда лучше купить на вторичном рынке, меньше проблем с оформлением.
Поэтому мы и готовили наш вариант закона с учетом мнения Минэкономразвития России, придерживавшегося точки зрения, что нужно просто внести соответствующие поправки в закон о приватизации, чтобы соблюсти и государственные, и частные интересы.
Закон, принятый Думой в первом чтении, повторю еще раз, гораздо более либеральный. Если бы он был принят два года назад, как это должно было произойти, то никакой такой критике он бы не подвергся. Ведь в этом случае до 2009-го года арендаторы, безусловно, успели бы свои помещения раскупить. А сейчас им оставлен только один год. Я вижу здесь пока одно подходящее решение: в законе о местном самоуправлении, где установлена норма обязательной распродажи государством непрофильного имущества до 2009-го года, продлить этот срок, например, до 2011-го года. Но, с другой стороны, думается, тянули с принятием закона тоже не зря: люди, которые еще два года назад готовились к принятию этого закона, могли за это время стать «добросовестными арендодателями». И это вполне могли быть свои люди для чиновников, распоряжающихся этим имуществом. Очень может быть, что принятие закона затянулось так надолго именно поэтому.
А механизмы, которые предусмотрены в законе: трехлетняя рассрочка, помещение, не больше 300-т квадратных метров, и доказательство добросовестности арендатора – все эти минимальные требования сохранены. То есть наш закон должен был учитывать баланс интересов государства и бизнеса, а здесь уклон сделан в сторону бизнеса.

- Просто бизнеса, или бизнеса, связанного с бюрократическими структурами? Ведь у нас часто бывает именно так: что-то делается в интересах бизнеса, а выигрывает только тот бизнес, который имеет своих людей в муниципалитетах, поскольку такие вещи, как аренда и приватизация малых помещений, находятся в компетенции не федеральной и даже не региональной, а именно местной власти.

- Дело в том, что бизнес названной Вами второй категории давно уже имеет таких людей. Он давно считается добросовестным, он арендует зачастую 10 лет одни и те же помещения, платит арендную плату и, по крайней мере, по документам там все чисто. Так что для такого бизнеса проблем не будет в любом случае. Наоборот, у них возникает гарантированное право получить эти помещения, арендованные когда-то неважно каким способом.
А вот бизнес первой категории может оказаться не слишком добросовестным арендатором: арендные платежи он иногда задерживает, у него мог прерываться срок действия арендных договоров. Не секрет, что договора у нас зачастую заключаются на один год, поскольку при таком условии удобно все время собирать административную ренту: каждый год к чиновнику приходят представители бизнеса, и каждый год они договариваются об условиях. Именно так получаются и разрывы во времени. Вот решить проблемы такого самого нуждающегося в них бизнеса с помощью этого закона будет проблемно. Но эта проблема не решена и в нашем законопроекте. Это проблема применения норм указанных законопроектов.
И с точки зрения бизнесменов, закон Плескачевского более либерален.
У меня, правда, есть сомнения в том, что после принятия этого закона малые предприятия не будут очень быстро раскуплены представителями крупного бизнеса. Произойдет смена учредителей и все. Защиты от таких действий в законе Плескачевского нет. И, на мой взгляд, в этом – серьезная проблема.

- А вы пытались предусмотреть в своем законопроекте защиту на этот случай?

- Нет. В нашем проекте была предусмотрена исключительно конкурсная процедура, и малые предприятия получали льготу в определенном промежутке повышения цены. Когда же цена повышается выше определенного уровня, который выгоден государству, то льгота теряется. Если цена находится в рамках этого промежутка, малый бизнес сохраняет преимущественные права.

- То есть крупное предприятие могло поднять цену выше определенной планки, и ему не нужны были никакие маневры с покупкой малого предприятия?

- Да. И это уже было защитой от поглощения. Кроме того, в нашем законопроекте было введено понятие взаимозависимого лица и принципа, согласно которому в судебном порядке признаются сделки купли-продажи недействительными, если будет доказано, что целью таких сделок являлось приобретение указанного имущества взаимозависимым по отношению к субъекту малого предпринимательства лицом.

- А по предложенному закону малый бизнес получает такие льготы, что становится выгоднее купить само предприятие?

- Да. Причем я скажу: если депутаты окончательно примут закон, это даже будет хорошо. Но все чиновники, как один, утверждают: для того, чтобы реализовать все помещения, одного года, безусловно, не хватит. Подготовить все необходимые подзаконные нормативные акты на территории всей Российской Федерации и провести по ним процедуру за год очень тяжело.
И потом в законе есть такой пункт: решение о покупке помещения принимает чиновник. Не арендодатель заявляет, что хочет его выкупить, и инициирует покупку, а именно чиновник. Он принимает решение: оставить данное помещение в собственности государства или приватизировать как непрофильное. По этой причине все зависит от чиновника: принял он решение приватизировать, тогда добросовестный арендодатель может к нему обратиться. И вполне может возникнуть ситуация, когда чиновник, дождавшись срока окончания договора аренды, и, пользуясь этим, не допускает до приватизации помещения неугодного ему арендатора.

- А когда заканчивается срок договора, предприниматель теряет свои права?

- Естественно. Поэтому в нашем проекте инициатива должна была исходить от добросовестного арендатора. Он готовит документы, представляет их, а чиновник по ним принимает решение. Конечно, он может и отказать, сославшись на то, что помещение необходимо для выполнения государственных функций. При таком подходе должно быть ежегодное утверждение перечня имущества, от которого государство готово отказаться как непрофильное и рассылаться арендаторам этого помещения в обязательном порядке. Тогда представители малого бизнеса могли бы знать, на что они могут рассчитывать.
Пока же в законе просто написано, что представители государства принимают решение, и это создает условия для самых разных коллизий. Вопрос остался неурегулированным. Однако, надо сказать, что закон прошел лишь первое чтение. К тому же его не поддерживают в правительстве, в частности в МЭРТе. Не поддерживают его и в ряде крупных регионов.

- Так что закон может просто в итоге не пройти?

- Во всяком случае, его могут поправить. Тем более, что его необходимо принимать во всех чтениях до конца этой сессии, или он теряет смысл без внесения поправок в закон о местном самоуправлении.

Беседовал Владимир Володин