Мы не раз уже в беседах с разными экспертами касались вопросов глобализации и ее последствий для России. Сегодня наш собеседник – Вячеслав Игрунов.
- Вячеслав Владимирович! Сейчас Вы вплотную занялись проблемами глобализации, и даже открываете интернет-портал по этому вопросу.
- Он называется «globalization.su».
- Именно в связи с этим к Вам такой вопрос. В последние время мне не раз довелось беседовать с людьми, утверждавшими практически одно и то же: глобализация для российской экономики должна кончиться катастрофой.
Так в конце прошлого года в кулуарах конференции, посвященной завершению проекта, проводившегося совместно с ЕС, представитель европейской стороны открыто сказал мне, что после открытия рынка наша экономика рухнет.
- И слава Богу.
- Да, именно так он и сказал.
Совсем недавно я беседовал с российским экспертом, Андреем Николаевичем Колесниковым, который тоже заявил: западные страны готовы заполнить наш рынок товарами. Они оставят нам только сырьевые отрасли и те сегменты машиностроения, которые остались у нас оригинальными. Все остальное рухнет.
Ваше мнение: все, действительно, так плохо? Как выглядят для современной российской экономики последствия глобализации?
- Давайте начнем с начала: дело в том, что глобализация – это отнюдь не только экономика. Глобализация – это, прежде всего, изменение образа жизни. Это – изменение информационных потоков. Это - открытие или столкновение разных групп людей, которые до сих пор не сталкивались друг с другом, а подчас даже не знали о существовании друг друга.
Грубо говоря, глобализация – это состояние, в котором у каждого субъекта общественной, политической, экономической жизни вдруг появилось несметное количество партнеров. Тех, с кем вы вступаете в контакт.
И избежать этого, изменить это нельзя. Нельзя по нескольким причинам. Я не марксист, но, тем не менее, должен сказать: главная из этих причин – это изменение технологии. Нынешние технологии вынуждают нас жить другим образом, общаться другим образом. И, в сущности, они предопределяют и другие фундаментальные составляющие глобализации.
Причем поскольку в современных условиях технический прогресс идет очень быстро, то он и образ жизни меняет стремительно.
Вас обтесывают, как столб, и вы годитесь всюду. Если вы представляете собою дерево, то для одних вы слишком разлаписты, для других – слишком зелены, для третьих – слишком колючи. А если вас превращают в столб, то вы годитесь для линии электропередач и под Москвой, и в северной Африке, и где-то в Индии. Вот эта самоунификация человека, обезличивание, лишение его слишком многих важных сторон его личности и его традиционного образа жизни и представляет собой главный вызов глобализации.
Экономика в данном процессе не является исключением, поскольку экономику стараются унифицировать. Она начинает подчиняться общим правилам. Эти общие правила выработаны не у нас: они выработаны в другом мире, доведены до совершенства в условиях конкуренции.
Я не могу сказать, что они приводят к чему-нибудь хорошему. Вернее, к хорошему, безусловно, приводит, но я хотел бы сказать, что эта отработанность в условиях конкуренции, это совершенствование в условиях конкуренции дают отнюдь не только позитивные плоды.
Мы знаем, что чрезмерный экономический рост приводит к разрушению среды обитания и истощению природных ресурсов. А, следовательно, и к борьбе между разными объединениями людей за исчезающие ресурсы, будь то нефть или питьевая вода, газ или металл.
Кроме того, чтобы предприниматель оказался успешным в этих условиях, иногда приходится терять даже человеческий облик. Люди с утра до вечера занимаются своей работой, потому что, если они чуть-чуть отстанут, то это будет не просто отставание: они оказываются за пределами нормального для них образа жизни. Из-за этого рушатся семьи, рушатся личности.
Теперь, что касается конкретной экономики нашей страны. Совершенно верно: наша экономика была неконкурентоспособной еще в советские времена. Конечно, были сферы, в которые в Советском Союзе вкладывались достаточные ресурсы: финансовые, интеллектуальные многие другие. И эти сферы промышленности были в какой-то мере даже передовыми.
- Космос и ВПК.
- Да, например, космос и ВПК. Но не только ВПК и не только космос.
- Разумеется. Ведь у нас в советские времена была фундаментальная наука, развитая настолько, что за открытия, сделанные советскими учеными еще тогда, Нобелевские премии присуждают до сих пор.
- Совершенно верно: у нас была фундаментальная наука, и она неизбежно выводила на какие-то технологические решения.
Это было, но во времена перестройки все это оказалось уничтожено. В целом ряде случаев мы и сейчас находимся впереди в современных технологиях. Есть несколько направлений, где все обстоит именно так, но, как правило, это – отрыжка «проклятого советского прошлого». И это продолжает разрушаться.
Если в том состоянии, в каком мы находимся, мы сейчас открываемся для ВТО или любых других интеграционных процессов мирового масштаба, конечно, будет плохо: большая часть нашей экономики действительно должна рухнуть. И вопрос заключается не в том, сумеют ли к нам завезти определенные товары, вопрос заключается в том, сумеем ли мы их купить.
Более того, если полагаться на то, что наши сырьевые ресурсы достаточны, чтобы обеспечить доходами большую часть населения, то это не совсем так. Современная мировая экономическая система устроена несправедливо: американцы подсчитали, что из-за дисбалансов в ценовой политике англо-саксонский мир получает на 15% доходов больше, чем реально обеспечивает собственной экономикой.
Так вот: если мы окажемся слабыми и не сумеем защищать свои интересы, то и цены на нефть нас не спасут. Будет опять-таки развиваться определенный дисбаланс, и мы проиграем, тем более, что ровно в таком же положении будут находиться и Ирак, и Иран, и Саудовская Аравия.
Мы видим сегодня в мире доминирование одной страны, у которой есть свои национальные интересы, и от их защиты она не отступает никогда, даже в случае разрушения экономики своих союзников. В этих случаях мы просто обязаны как страна иметь возможность защищать свои национальные интересы. А значит должны быть сильными. Поэтому нельзя разрушать собственную экономику.
Таким образом выход у нас один: отказаться от глобализации нельзя, поскольку технологии меняются, и мы должны использовать новые технологии. Если мы этого не будем делать, страна будет разрушена. От этого и погиб Советский Союз.
Мы не должны полагаться лишь на сырье: металл, нефть, газ и так далее. Мы должны использовать эти ресурсы для создания совершенно иной интеллектуальной атмосферы и перехода к иному удельному весу технологий Хай-Тек. Сейчас это не так легко сделать: упущены 15-20 лет, что привело к вымыванию среднего поколения и ученых, и инженеров, и, что надо обязательно отметить, - простых рабочих. Опыт и знания старшего поколения не передались среднему поколению, а через него – более молодому.
Пока не поздно надо пойти на восстановление утраченных школ. Наши либеральные экономисты говорят, что это не принесет немедленного дохода, а потому неэкономично и не нужно. Более того, они говорят: в экономическом отношении мы такие же, как Турция или Бразилия. Не занимаются же они фундаментальной наукой. Почему Россия должна ею заниматься.
Мы должны этим заниматься потому, что Россия – другая страна. Мы, безусловно, должны вернуться к нашим научным школам, к фундаментальной науке, к нашим НИИ и так далее.
Но они не могут искусственно существовать. Их можно развивать только в одном случае: если все это будет востребовано. Наша экономика сегодня преимущественно сырьевая. Она не будет востребовать большую часть технологических достижений. У нас не сложился тот класс бизнесменов, который имеет вкус и интерес к высоким технологиям, кто умеет на этом зарабатывать деньги. А иностранные бизнесмены в этом не заинтересованы.
Следовательно, сегодня нужно идти на компромисс: есть целый ряд направлений, где должен быть сформулирован госзаказ.
Это ракетостроение? Пусть будет ракетостроение. Здесь мы еще впереди? Пожалуйста.
Более того, сегодня, как бы мы ни гордились своим ракетостроением, как бы мы ни считались самыми надежными, как бы мы ни считались при этом относительно дешевыми «запускателями» в космос, важно помнить, что это – тонкая, точная, высокотехнологичная работа. И, тем не менее, в экономическом отношении, это – работа черновая. Это – работа космического извозчика: подвезти к подъезду и отвезти обратно. И все.
А ведь все главное происходит внутри здания, к которому мы только подвозим. И точно также в космосе: на космическом рынке доставка составляет 2-3% общего объема. А главное – это производство спутников, производство оборудования для них, предоставление высокотехнологичных космических услуг. И здесь наша доля ничтожно мала.
Так давайте же сформулируем заказ. Давайте обеспечим хорошую спутниковую сеть для всего мира. Да, это ведет к большим государственным затратам, мы потратим деньги. Но мы сможем предоставить спутниковые услуги полутора сотням стран, которые сегодня сформировали свои космические агентства и хотели бы пользоваться космосом для развития собственной экономики.
Мы можем это сделать? Конечно, все еще можем. Но недалек час, когда мы все это потеряем, как потеряли приоритеты в атомной промышленности. Еще недавно мы могли в ней выполнить любую работу. А недавно Китай отказался от наших услуг в атомной энергетике. Мы проиграли очередной конкурс на строительство атомной электростанции. Почему? Потому, что мы провалили поставки на предыдущую стройку, где мы работали. Мы не укладываемся в сроки, мы не обеспечиваем нужного качества. У нас нет людей рабочих специальностей, которые обеспечивали нужное качество работ. И восстанавливать это придется годами.
Хотим мы или нет, отказаться от глобализации нельзя, но, чтобы не потерять при этом свою экономику, нужна долгосрочная государственная стратегия. И лишь тогда включение в мировую глобальную экономику может стать не разрушительным, а полезным для общества.
Беседовал Владимир Володин