Если в двух первых частях нашей беседы с Юрием Вячеславовичем Симачевым речь шла о тенденциях изменения регулирования в налоговой сфере, то сегодня мы беседуем о прогнозах ряда ведущих российских экспертов по поводу тенденций дальнейшего экономического развития страны.
- Юрий Вчеславович, недавно одиннадцать ведущих экспертов по экономическим вопросам обратились с письмом в правительство. Они выразили тревогу за будущее страны (это при очень высоких ценах на нефть). Затем генеральный директор Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Андрей Белоусов написал доклад о сценариях экономического развития России до 2020 года, где предрек стране кризисы в 2007-2008, 2011-2012 и 2015-2017 годах.
В общем, опять слышны разговоры о том, не ждет ли нас в ближайшем будущем очередной дефолт. Особенно они усилились после того, как Алексей Кудрин сказал, что соотношение рубля и доллара у нас, как в 98-м году.
Как Вы считаете: обоснованы ли тревоги?
- Вы знаете, предсказания дефолта я комментировать не буду. Рассуждения о том, что нас ждет дефолт, я регулярно слышу последние три года. И при этом каждый раз основания для такого мнения одинаковы: у нас либо тот, либо иной, а то и третий параметр становится похож на то, что было в 98-м году. И начинается: то наш частный сектор слишком активно заимствует за рубежом, и будет дефолт по его обязательствам. То речь идет о том, что наши компании активно занимают на рынке корпоративных облигаций, и надувается мыльный пузырь, из-за которого скоро произойдет дефолт. То появляются всякие другие соображения.
Конечно, такие предупреждения – это нормально, это позволяет принять необходимые меры, чтобы кризис не произошел. Но у меня лично нет ощущения, что будет дефолт, хотя лучше с этим вопросом обратиться к специалистам в области макроэкономики.
- А как Вы прокомментируете «письмо одиннадцати»?
- Как мне показалось, в письме была, прежде всего, высказана озабоченность ослаблением бюджетной политики, поскольку существенно расширяется доля бюджетных расходов. Я высказал бы, наоброт, озабоченность, связанную не с тем, что у нас бюджетные расходы держатся на достаточно высоком уровне. Я считаю, что это совершенно необходимо в свете тех задач, которые перед нами стоят. Это – задачи, связанные со структурным реформированием экономики, с незавершенностью реформ в сфере естественных монополий. Есть задачи, связанные с реформированием науки, стимулированием инновационной активности, развития обрабатывающих отраслей. Есть вопросы с нахождением своих позиций на мировом рынке, с выходом на рынки новых стран. То есть расходы должны быть достаточно существенными, поскольку наша экономика должна догонять экономики развитых стран.
При этом, как мы уже говорили, условия хозяйствования не очень благоприятны для того, чтобы сам предприятия имели стратегическое планирование на длительную перспективу. Наши внешние условия создают предпосылки к тому, чтобы провалы рынка не сокращались, а наоборот расширялись. Горизонт планирования у компаний более короткий, больше ориентация на то, чтобы получить прибыль, а бизнес особенно не развивать, существенно в него не вкладываться. Это понятно.
В таких условиях роль государства должна быть достаточно велика, чтобы обеспечить как раз прохождение кризисов, которые могут случиться.
Но, как мне показалось, эксперты, написавшие письмо, были больше озабочены ростом социальных обязательств государства. Это моя интерпретация, может быть, я их не так понял. И с этим я могу согласиться: да, если мы планируем проводить серьезные структурные реформы, нужно, чтобы был для них стабильный фон. Недопустимо слишком большое различие по уровню доходов, столь большая дифференциация в развитии регионов. Мы должны обеспечить сохранение и развитие нашего образования, что-то сделать в сфере здравоохранения, потому что провалы в этих сферах закладывают основу для будущих кризисов. Но если на этом фоне мы не реализуем оптимальные меры по стимулированию нашего экспорта, нашей инновационной активности, то все социальные расходы будут напрасны.
Социальные программы нужны и важны, но они всегда затратны. Сами по себе они тоже дают экономический эффект, но только в отдаленной перспективе. И если мы в условиях, когда есть ресурсы, не будем дополнять реформы социального плана активными мерами со стороны государства по структурному реформированию экономики, мы не перестроим свою экономическую базу для дальнейшего развития. Мы не создаем предпосылок к устойчивому росту в среднесрочной перспективе, и поэтому через 3 – 5 лет можем столкнуться с тем, что государство уже не может выполнять свои возросшие обязательства перед гражданами. Потому что оно не повысило конкурентоспособность экономики.
Конечно, повышение пенсий, увеличение затрат на здравоохранение будет всеми приветствоваться, но через год – два обязательно возникнет вопрос: где экономическая база для дальнейшего повышения тех же пенсий, улучшения здравоохранения и образования? А ведь их надо будет хотя бы выдерживать на заданном уровне.
- Подавляющее большинство экспертов, подписавших письмо, выступая затем в различных средствах массовой информации, обращало особое внимание на рост государственной экономики. Речь шла о покупке «Газпромом» «Сибнефти», «Газпромбанком» - «Объединенных машиностроительных заводов» и так далее. Они видят в этом также отрицательный фактор в развитии экономики.
- Здесь весь вопрос в том, на каких условиях все это покупается, и какой будет государственный менеджмент. Если мы возьмем сырьевой сектор, то в нем нет такой сложности, таких рисков, как в обрабатывающем секторе. Я, например, принципиально против участия государства в фирмах, работающих в обрабатывающем секторе, фирмах, занимающихся высокотехнологичными услугами. Но, в сырьевом секторе, где продукт понятен, где с ним ничего особенного делать не надо – используется только природная рента, я не вижу ничего ужасного, когда такого рода предприятия контролируются государством. Там не так сильно сказывается то, что государственный менеджмент может оказаться хуже частного. Сам по себе производственный цикл довольно прост, способы контроля тоже достаточно просты. И риски, конечно, не такие, как в наукоемких производствах.
В то же время это – основной доход, и во многих странах стратегические сырьевые отрасли находятся под контролем государства. И, мне кажется, что в свое время, когда проводилась приватизация, совершенно необязательно было приватизировать именно сырьевые отрасли.
- Но ведь то, что потом стало, например, ЮКОСом, когда это покупал за очень небольшие деньги Ходорковский, было просто в развале.
- Понимаете, в чем дело, тут возникает очень сложный сопоставительный вопрос: все то, что тогда было, что брали, или что оставалось в государственной собственности – все было в той или иной степени в развале. Часть этих сырьевых ресурсов осталась в государственной собственности, часть оказалась в частной. Да, то, что в частной – оно в лучшем виде. Но то, что осталось у государства, сейчас тоже отнюдь не в развале. Так что я не знаю, развалилось ли бы все без приватизации.
Я считаю, что, если менеджмент в государственные компании подбирается по своим деловым характеристикам, то предприятия будут работать нормально: хороший менеджмент – это основа. Хотя, с ругой стороны, если мы уже пошли по пути приватизации, не стоит поворачивать назад, хоть я и не вижу в этом особых потерь на будущее. Не надо метаться из стороны в сторону: если мы уже идем по этой линии, то нужно принимать меры по улучшению менеджмента в госкомпаниях.
Беседовал Владимир Володин