ВЕДУЩИЙ: Как в условиях глобального кризиса действуют отечественные предприятия? Почему сокращаются все возможные издержки? Будет ли повышена налоговая нагрузка на бизнес в сложившейся ситуации? И сохранится ли производство на прежнем уровне? На эти и другие вопросы в интервью моей коллеге Елене Зверевой ответила министр экономического развития Эльвира Набиуллина.

КОРР.: Здравствуйте, Эльвира Сахипзадовна! Первый вопрос. Доходы бюджета упали, инвестиционные программы правительство сокращает. Тем не менее увеличиваются социальные расходы. Насколько это оправдано с точки зрения экономики, экономического развития?

Эльвира НАБИУЛЛИНА, Министр экономического развития РФ: Здравствуйте! Прежде всего я хотела бы сказать, что в целом инвестиционные расходы федерального правительства не сокращаются. Они чуть сокращаются по сравнению с запланированным на 2009 год. Мы планировали, что в 2009 году у нас инвестиции, или расходы инвестиционного характера, возрастут на четверть, на 25%. Предполагался достаточно большой рост инвестиций. Сейчас мы провели оптимизацию государственных расходов, и инвестиции из федерального бюджета, инвестиционные расходы вырастут на 12%. То есть, по сравнению с 2008 годом, это, тем не менее, рост инвестиционных расходов. При этом мы сделали приоретизацию, были включены дополнительные расходы в бюджет, касающиеся поддержки граждан, поддержки регионов, и поддержки отраслей экономики. Поэтому нам пришлось не очень приоритетные расходы отодвинуть на более поздние сроки, скажем так, раздвинуть во времени. Но, тем не менее, основные инвестиционные приоритеты мы будем соблюдать, потому что считаем, что государственные инвестиции временно, но будут выполнять важную стабилизирующую функцию в экономике. Мы, конечно, долгие годы полагались, и это правильно, на рост частных инвестиций и полагаемся на это в будущем. Но так как сейчас происходит спад в экономике, многие предприятия, инвесторы воздерживаются от инвестиционных программ, пока не понимают, какой будет сбыт их продукции. И в этом отношении очень важно поддержать некоторые рынки, дать большую определенность, в том числе через механизм госинвестиций, не раздувая ни в коей мере госрасходов. Мы все понимаем необходимость макроэкономической стабильности и стабилизации, но при повышении эффективности этих расходов, а там у нас есть потенциал ее повышать, и при большей приоретизации, мы можем решать основные инвестиционные задачи. И тут же отмечу, что инвестиционные расходы -не просто инвестиции, это инвестиции в модернизацию нашей экономики, инвестиции в человеческий капитал, в образование, здравоохранение. Здесь, может быть, даже не совсем правильно противопоставлять инвестиции и расходы на социальное развитие, потому, что мы считаем эти расходы инвестициями в человеческий капитал, а это тоже важный фактор, не только социальный фактор поддержки граждан, но еще и важный фактор экономического развития. Мы как раз делаем ставку на людей, на повышение их квалификации, в образование, в науку, с тем, чтобы у нас в стране была более конкурентоспособная экономика.

КОРР.: В таком случае сразу вопрос о ваших приоритетах. Что для правительства приоритетнее - сдерживать инфляцию или стимулировать экономический рост? Сейчас многие правительства стоят перед этим выбором.

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Многие правительства столкнулись с обратной проблемой - с проблемой дефляции, которая где-то даже угнетает экономический рост. Потому что, когда идет рост цен, не высокие темпы инфляции, а идет рост цен, то это для инвесторов сигнал инвестировать в определенные сектора, в определенные рынки, и это где-то даже подталкивает экономический рост, хотя, конечно, инфляция выше определенного размера, двузначная инфляция, может оказывать угнетающее влияние, потому что влияет и на процентные ставки, на доступность кредитов, на финансирование реального сектора экономики. Поэтому здесь есть дилемма, о которой все время говорят. Инфляция и экономический рост. На наш взгляд, важно и постараться, чтобы спад был меньше - об экономическом росте, наверно, в ближайшие кварталы говорить преждевременно, к сожалению, и создать условия для будущего роста, не допуская высоких темпов инфляции. Поэтому будем стараться делать все возможное, и это даже искусство в некотором смысле - постараться и удержать бюджетный дефицит, на который мы вынуждены были в этом году пойти, и дать источники для развития экономики. Поэтому здесь, хотя есть теоретические противопоставления, но в реальной жизни приходится сочетать и уравновешивать и вопросы инфляции, и экономического роста.

КОРР.: На коллегии вы сказали о том, что экономика России после кризиса будет иной. Вопрос - какой?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Если бы знать! Какой мы хотим, чтобы она была? Мы всегда говорим, что мы хотим, чтобы она была более сильной, более обновленной. Что значит более сильной, более обновленной? Мы видим определенные слабости в нашей экономике, заключающиеся в ее структуре. Нефтяной сектор, газовый сектор - это очень хорошо. И важно, чтобы они были, тем более они становятся конкурентоспособными, но в целом для развития экономики, мы, конечно должны ее больше диверсифицировать, чтобы не в такой степени зависеть от колебаний внешнего спроса, особенно когда это резкие кризисные колебания, которые мы на себе чувствуем. Кроме того, что экономика должна быть диверсифицированной, мы бы хотели, чтобы она больше полагалась на внутренние источники развития. Это связано с первым вопросом, диверсифицированность. Внутренние источники. Чтобы внутренний спрос, который есть у нас, и потребительский спрос, когда граждане покупают продукцию, потребляют, предприятия покупают продукцию и делают инвестиции, мы могли в значительной части удовлетворить за счет собственного, но конкурентоспособного производства. Потому что сейчас импорт продовольственных товаров у нас достаточно высокий. Нам нужно развивать сельское хозяйство, нам нужно развивать свою пищевую промышленность, потому что мы вполне можем выпускать качественную, здоровую, недорогую продукцию сельского хозяйства, которую наши граждане будут потреблять с удовольствием. Поэтому здесь огромный потенциал, мы просто должны чуть-чуть поддержать эти инвестиционные проекты, и внутренний спрос должен удовлетворяться нашим внутренним производством. Точно так же мы должны произвести технологическую модернизацию нашей промышленности для того, чтобы она могла выпускать конкурентоспособную продукцию. Это, конечно, очень хорошо, что мы покупаем технологии за рубежом. Многие предприятия в докризисных условиях модернизировали производство, покупая оборудование, и технологии за рубежом. Но важно уже и самим перенастраиваться, и начинать выпускать ту продукцию производственного значения, которая бы вполне была конкурентоспособной и удовлетворяла спрос наших компаний. Поэтому эта сбалансированность внутреннего спроса и предложения, еще раз повторюсь, на конкурентоспособной основе - это качественные изменения нашей экономики. Какие сектора при этом будут востребованы? Те сектора, которые мы и до кризиса развивали, на новой основе. Я все время повторяю: новая основа, - потому что кризис - это повод перейти к новым пропорциям, к эффективности. Жилищное строительство, которое может быть одним из локомотивов роста, при этом мы помним все недостатки развития жилищного строительства, которые были до кризиса. И огромный рост цен, и спекулятивные инвестиции на этом рынке, и недоступность для многих граждан жилья, и многочисленные административные барьеры, разрешения. Поэтому это всё нужно поменять. Но жилищное строительство, конечно, имеет огромный мультиплицирующий эффект и может являться мотором экономики. Сектора, связанные с конечным спросом населения, это пищевая промышленность, сельское хозяйство, они, наверно, скорее могут начать чувствовать эти признаки оживления. Инфраструктура. Безусловно, должна быть развитая инфраструктура. И даже в условиях кризиса, хотя мы оптимизируем расходы, но основные инвестиционные проекты мы стараемся сохранить, потому что понимаем, что нам нужна развитая дорожная инфраструктура. И, безусловно, если мы говорим об инновационном характере экономики, это все, что связано с высокими технологиями, пока это небольшая доля, и до кризиса была небольшая доля. Мы разом не можем всю экономику перестроить, но мы последовательно должны двигаться в этом направлении, чтобы у нас были такие производства. И главное - это же не просто предмет гордости, высокие технологии. Это у людей, которые работают на производствах, связанных с высокими технологиями, это другое качество труда, это другая отдача, это другие требования к образованию, это просто высококвалифицированный труд. И мне кажется, мы достойны того, чтобы в экономике нашей страны этого было больше.

КОРР.: Как вы считаете, насколько эффективно все-таки государству поддерживать производства, поддерживать холдинги, которые на самом деле практически стоят? Насколько эта финансовая поддержки действительно нужна этим компаниям?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Мы, обсуждая и принимая решения по антикризисной программе правительства, она на прошлой неделе обсуждалась на заседании правительства, сейчас проходят публичные широкие обсуждения этого документа, заинтересованы в том, чтобы и получить обратную реакцию, и что-то уточнить. И в этом документе у нас действительно речь идет о поддержке реального сектора экономики. Только когда мы говорим о промышленных холдингах, я бы хотела сказать, что мы поддерживаем не столько промышленные холдинги, не столько собственников этих предприятий. Прежде всего, мы поддерживаем людей, которые заняты на этих предприятиях. Для нас это важно, особенно учитывая то, что у нас в стране очень много крупных производств, много крупных предприятий, вокруг них построены целые города, и если эти предприятия останавливаются, людям некуда пойти. Мы осуществляем все программы поддержки малого бизнеса и поддержки занятости, но через них мы не можем устроить всех, если они высвободятся из крупного предприятия, то есть, поэтому нам важно поддержать те предприятия, особенно градообразующие, где занято много людей. Но хотела бы отметить, что эта поддержка не является консервацией неэффективности. То есть, если предприятие неэффективно и нет больших перспектив для сбыта продукции этого предприятия, и, может быть, оно существовало в предкризисных условиях, когда, вы помните, насколько был большой спрос на продукцию многих предприятий, даже если они работали на неэффективных технологиях, у них была неэффективная организация труда, они существовали и давали людям работу. Мы в нынешних условиях программы поддержки таких предприятий делаем совместно с предприятиями для того, чтобы видеть выход из этого кризиса, и для того, чтобы оздоровить предприятия, для того, чтобы там произошла реструктуризация, даже в условиях кризиса - технологическое обновление. Потому что нам важно не только временно решить проблемы этого предприятия - нам важно понимать перспективу, чтобы у людей была перспектива, что мы даем деньги, которые позволяют там прожить не полгода, не один год, а у предприятия есть перспектива, но уже на новой базе, на базе эффективности. И тогда это будет устойчивое развитие и для региона, и для предприятия, и для людей. Поэтому такая поддержка осуществляется, но сегодня мы на коллегии, кстати, обсуждали, насколько целесообразна такая «ручная» работа, работа с отдельными предприятиями, что нужны более системные решения. Мы с этим согласны. Конечно, нужны более системные решения. Но поддержку этим системообразующим предприятиям мы также пытаемся сделать на более прозрачных условиях, и это не список, я уже много раз говорила, для автоматического предоставления господдержки, и он не закрытый, мы получаем предложения по дополнению этого списка и будем дополнять. Также пытаемся в рамках работы с системообразующим предприятием, чтобы это не было «ручными», индивидуальными льготами, чтобы были те правила, о которых я сказала. То есть мы должны видеть долгосрочную перспективу этих предприятий и наши меры соизмерять с этими перспективами.

КОРР.: То есть можно говорить о том, что, если предприятие градообразующее, но, тем не менее, неэффективное, что помощь оно не получит?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Я думаю, что это слишком категорично. Наверно, какую-то помощь оно получит, потому что там люди работают, да, мы не можем людей оставить без работы. Но там должно, может быть, другое быть соотношение помощи этому предприятию и программ занятости, которые реализуются регионами, например, Минздравсоцразвития. Больше программ по созданию новых рабочих мест, малому бизнесу, по переобучению, по переезду в другие места. И вот это сочетание, каждый раз должно быть отдельным, но это не значит, что, если люди работают на крупном предприятии и предприятие столкнулось с проблемами, они будут оставлены сами по себе. Эти проблемы мы должны решать совместно и с менеджментом, и с собственниками предприятия, которые должны нести свою часть ответственности за состояние предприятия, безусловно, и с представителями регионов, и региональных властей. Они самые, наверно, заинтересованные в этом. И, безусловно, с нашей помощью.

КОРР.: Следующий вопрос - о безработице сразу, если позволите. Вы высказались против запрета на увольнение. То есть вы все-таки за экономическую эффективность предприятий?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Предприятия стараются сейчас повысить свою эффективность, повысить производительность труда. Что такое производительность труда? Это когда человек, занятый на производстве, может выпускать больше и больше продукции. Когда спрос на продукцию падает, для того, чтобы повысить производительность труда, нужно оптимизировать численность, например, на предприятии. Иначе производительность труда будет падать, меньший продукт большим количеством людей, затраты на единицу продукции больше, его тяжелее продать. Конкуренты тоже есть и внутри страны, и мы не полностью закрываемся от импорта, это было бы, наверно, нецелесообразно. То есть это предприятие просто будет терять доходы, по сути дела, это ударит рикошетом по тому же предприятию через некоторое время, если оно консервирует эту численность и сократит производительность труда, оно не сможет продать более дорогую продукцию, продукт будет более дорогой. Но, безусловно, мы понимаем, какие проблемы стоят, если вдруг будут...

КОРР.: Массовые увольнения.

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Да, массовые и неконтролируемые увольнения. И поэтому очень важны программы по поддержке рынка труда и занятости, которые мы с самого начала кризиса стали развивать, и в первую очередь, еще раз, Минздравсоцразвития. Наше министерство, по линии нашего министерства возросли масштабы поддержки малого бизнеса, среднего бизнеса для того, чтобы мы дали возможность людям начать свое дело. И все эти механизмы очень важны. Мы надеемся, что они будут работать. Если их будет недостаточно, будем смотреть, что делать дополнительно. Но еще раз, нам нужно смотреть, каким образом мы выходим из кризиса, а это должно быть через повышение эффективности.

КОРР.: Еще вы сегодня высказались против увеличения налогового бремени, а можно ли говорить о снижении налогов, о возможности снижения?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Это было бы хорошо. Это, наверное, и мечта бизнеса, и любого, кто отвечает за экономику, потому что экономика, экономический рост, он, конечно, стимулируется низкими налогами. Но у налогов всегда есть другая сторона. Они наполняют бюджет, из бюджета мы делаем соответствующие расходы. Как я уже говорила вначале, у нас значение этих расходов в условиях кризиса неизбежно естественным путем увеличивается. Мы должны осуществлять расходы и на социальную поддержку, и на социальное развитие, и продолжать инвестиции. Поэтому доходы нам нужны. И налоговые решения, которые мы можем принимать, которые не связаны с большим риском снижения доходов бюджета. Поэтому вот считаем, что неснижение налогового бремени - это то, что мы сейчас себе можем позволить. Неснижение - потому что мы бизнесу тоже должны дать возможность развиваться. При этом,возможна может быть, настройка этой налоговой системы, посмотреть, какие налоги сейчас, нагрузка по каким наиболее чувствительна для бизнеса, какие наименее чувствительны, для того, чтобы вот эти решения еще раз взвесить.

КОРР.: Я бы хотела все-таки в заключение нашего интервью вернуться к вопросам мировой экономики. Вы опять же говорили на коллегии о том, что возможна гонка девальвации. А насколько она опасна вообще? Насколько эта тенденция опасная как для российской, так и для мировой экономики?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Ну, мы видим уже, что многие страны меняют курс национальной валюты, девальвируют, пытаются поддержать своих отечественных производителей. И мы видим, кстати, по эффекту изменения курса по нашей стране: у нас чуть расширились возможности для экспорта, мы стимулировали импортозамещение, тоже поддержали отечественного производителя. Поэтому такое ослабление сказывается позитивно на относительной национальной конкурентоспособности. Поэтому многие страны сейчас пытаются это делать. Чем опасна такая гонка девальвации, если она вдруг будет? Ну, во-первых, при этом мировая торговля будет падать быстрее, чем ВВП, это возможно при том, что будет такая гонка девальвации. А это значит, что мы из кризиса, мировая экономика из кризиса будет выходить дольше. И, соответственно, это будет оказывать негативный эффект для всех. Второе. И для нашей экономики это не очень, может быть, положительно. Когда мы будем проводить такое сильное изменение курса, которое, может быть, с нашим платежным балансом не в полной мере будет связано, это может отразиться и на внутреннем состоянии, и на состоянии нашей банковской системы, финансовой системы. То есть это не совсем может иметь и позитивные последствия для национальной экономики. Поэтому такое чрезмерное увлечение, гонка за девальвацией - это тоже некоторый риск. Сейчас в мире принято говорить о риске протекционизма, все друг друга осуждают за то, что пытаются поддержать национальные производства, выставляют барьеры по импортным пошлинам, защищая свой национальный рынок, но ослабление курса - это одна из самых таких протекционистских мер, когда в целом экономика защищается.

КОРР.: А как обезопасить себя? Очень велик же соблазн, получается, у правительств.

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Здесь нет тех решений, которые зависят только от нашей страны, потому что решения по курсам принимают сами страны. Мы просто обращаем внимание на этот риск, что он возможен. И мы в своей политике просто должны быть готовы, должны это учитывать. Мы должны в условиях кризиса, что очень важно, ведь я уже сегодня говорила, кстати, что это нормально, нормально не в смысле хорошо, что это норма, когда у нас идет экономическое развитие, оно часто идет через кризис. Они бывают более глубокие, менее глубокие. Мы должны быть готовы к разному развитию ситуации, должны учитывать, прогнозировать для того, чтобы иметь возможность к этому адаптироваться. И есть, конечно, факторы, на которые мы просто повлиять не можем, но мы их должны учитывать в своей внутренней политике.

КОРР.: Можно я возьму на себя смелость задать вопрос о прогнозе? Вот ваш прогноз цены на нефть - 41 доллар за баррель, да, который вы прогнозируете, называют очень-очень консервативным. Эксперты считают, что...

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Консервативный - в смысле он высокий или низкий?

КОРР.: Низкий. На фоне роста, который мы сейчас видим, многие говорят о том, что, вполне возможно, по итогам года будет выше. То есть вы не верите в то, что тренд растущий, так сказать?

Эльвира НАБИУЛЛИНА: Гадать по цене на нефть сейчас - как на кофейной гуще, что говорится, потому что нас, когда мы вносили прогноз, обвиняли в том, что мы даем слишком оптимистический прогноз цен на нефть. И обычно на рынке прогноз цен на нефть оценивается от того, какой, какая цена сегодня. Мы видим, что она в конце года была ниже 40-ка долларов. Сейчас она выше нашего прогноза, если брать с января по середину марта, средняя цена выше 43-х. Но мы считаем, что мы взяли адекватную оценку цены на нефть, прогноза цены на нефть, для того, чтобы выстраивать и бюджетную политику, потому что эта цена вероятна, она находится в середине, скажем так, разброса прогнозов, которые делают разные аналитики. Многие аналитики, которые специально занимаются прогнозированием цен на нефть, делают разные прогнозы. И сейчас, конечно, в условиях кризиса этот разброс прогнозов стал большой. Если коридор раньше был меньше, то он сейчас больше, но, тем не менее, наш прогноз где-то посередине, и пока ситуация, не знаю, как она будет развиваться, но она близка к тому, что мы прогнозировали, повторюсь, пока. И, на мой взгляд, есть риск. Если бы мы взяли чрезмерно оптимистический сценарий цен на нефть, тогда мы имеем шанс получить меньше доходов в бюджет, многие наши программы могут быть недофинансированы. И здесь, может быть, лучше перестраховаться где-то, чем недостраховаться. Потому что, если будут дополнительные доходы у бюджета, всегда есть процедуры, прозрачные процедуры того, как эти доходы могут быть израсходованы на потребности экономики, социальной сферы. Поэтому считаем, что наш прогноз пока оправдан, хотя неопределенность существует, в условиях кризиса она, безусловно, есть, и я должна об этом сказать.

Источник - пресс-служба Министерства экономического развития Российской Федерации