Мы продолжаем беседу с Николаем Дмитриевичем Хальченей о его предпринимательской деятельности и о том, каково это – заниматься малым бизнесом в России.

- Николай Дмитриевич, как Вы стали избавляться от своих магазинов? Продали их?

- Один магазин я отдал матери жены своего сына, второй – друзьям. Осталось два магазина, один у меня, второй – пополам с сестрой. Но скажу честно, думаю и с этими расстаться: все-таки мне уже шестьдесят третий год идет, здоровье не то, что раньше. И потом бизнес уже не дает такой отдачи, ни моральной, ни материальной. Так что хочется с ним закончить, тем более, что я давно уже пенсионер.
Я не знаю, как все у меня получится: все зависит от того, удастся ли мне свой бизнес удачно пристроить. Просто отдавать то, на что потрачено столько лет жизни, жалко.

- Как я понял, у Вас есть кафе?

- Кафетерий. В продовольственном магазине стоят четыре столика со стульями. Народ приходит посидеть. Это – хорошее подспорье к обычной торговле.

- Знаете, а не тянуло все-таки вернуться к профессии?

- Если бы я знал, что смогу устроиться тренером и получать, как сейчас они получают, 100 тысяч рублей, то какой смысл заниматься бизнесом. Да время ушло.

- А здесь бывало, я думаю, всякое?

- Бывали случаи, когда наряды милиции – человек 5 – 6 – врывались в магазин с интервалом в два часа. У них конец квартала, надо выполнить план по каким-то определенным нарушениям. И вот одни уезжают, и почти сразу приезжают другие.
Аналогичная история была у меня как-то с сотрудником ГАИ: я ехал на машине и нарушил правила. Он меня остановил, начал выписывать штраф и говорит: можно, я напишу, что он за неправильный переход дороги. У них по этому показателю план не был выполнен. А я под запрещающий знак проехал. Ну, пишите, говорю, что я под него пешком прошел. Такие бывают истории.
И здесь, когда два наряда милиции прилетают. Мне пришлось опять обращаться к другу: это ни в какие ворота не лезет. Ладно, я – мужик, а сестра в обморок упала, когда вслед за первым появился второй наряд. И вытрясают все, что только можно.
А как смотрят на это окружающие? Ведь это – наши покупатели. Когда пять – шесть человек врывается в магазин, у них сразу появляется мысль: вдруг что-то здесь не так, вдруг милиция неспроста сюда ходит.
Вышел через друга на начальника нашего отдела милиции, и на какое-то время это прекратилось. Надо признаться, сейчас этого стало гораздо меньше, а году в 2002-м, 2004-м такое было в порядке вещей.

- Но Вы как-то через это все прошли.

- Прошел, и потому скажу: заниматься в нашей стране бизнесом без таких вот контактов, без того, чтобы с ними делиться, не получится. Я сам этим людям никогда ни в чем не отказывал: надо это сделать, это привезти, это обеспечить – я делал и привозил, и обеспечивал. Но и привыкнуть к этому, по-моему, невозможно. Это противно: ты не преступник, не криминальный элемент, но с тебя постоянно стараются что-то содрать. Это очень тяжело переживается. А так происходит с любым бизнесом.
Кто-то, может быть, уже плюнул на то, что нас за людей не считают, а я так не могу к этому относиться. Устал.

- А когда все же было лучше заниматься бизнесом: в 90-е годы, в 2000-е, сейчас?

- Это очень трудно сравнивать. В 90-е годы было все разрешено и ничего не запрещено. Ты думал, что сейчас горы свернешь: все можно сделать, все можно построить. Да и моложе мы все тогда были, энтузиазм был.
И чиновничество тогда было деморализовано, еще не было ОБЭПов, не было стольких преступлений милиции, не было Роспотребнадзора с Онищенко во главе. И бизнес в определенной степени считался священной коровой – так его не трогали. Это потом они спохватились: предприниматели деньги делают, а мы не при делах остались. Пусть они нам отстегивают.
В 90-е все было проще.
В мой первый магазин ходил народ со всей округи, хотя вокруг были магазины той, совковой, ментальности. Я везде ездил на своей машине, брал везде свежайший товар. Я знал, куда поехать за маслом, куда – за куриными окорочками, куда – за хлебом. У меня были дни, когда я продавал по триста батонов хлеба. А у меня площадь магазина – каких-то 80 квадратных метров. Но я всегда хлеб привозил горячим. И народ, видя из окон, что подъезжает моя «Нива», начинал к нам тянуться, чтобы купить горячий хлеб. Я старался, и на первых порах все было очень неплохо материально. Это и позволило мне открыть новые магазины. Сразу, конечно, образовалась куча нахлебников, но я справлялся.

- А что это были за нахлебники?

- Да кого только не было. И представители местной власти, и милиция…

- Пожарные.

- Ну, это святое: раз в квартал, не ходи к гадалке – он придет. СЭС уже начала поднимать голову. Деморализованные чиновники уже сообразили, что нужно делать: торговая инспекция – раз в квартал, СЭС – раз в квартал, пожарные – раз в квартал. И ни разу не обходилось без штрафов или подношений, или пополам – небольшой штраф и подношение. Никуда не денешься. Все это было.
Но чаще всего, конечно, приходили менты. Те, кто в 90-е годы шли в бандиты, в 2000-е пошли в милицию. Сами понимаете, какая у этих людей ментальность, какие жизненные принципы. Врывались в магазин впятером, закрывали его, обыскивали, надеясь найти «черную кассу», аж в сливной бачек лазили.
Я им говорю: бросьте, ребята, у меня память хорошая, я ничего не записываю.
Один раз у меня в одном из магазинов взяли тетради, где продавщицы делали свои записи. Говорят: ну, что – будем разбираться? Знаю я их разбирательства. Спрашиваю: сколько нужно. Столько-то. Договорились, в общем. Отдали они тетради, я их порвал, говорю продавщицам: больше никаких записей не делать вообще.
А сейчас, когда всюду стоят компьютеры, они могут их забрать и сделать все, что угодно.
Вот не могут они создать условия, чтобы человек нормально работал, пусть даже что-то отдавая. Нет, хотят забрать все. А какой смысл тогда заниматься бизнесом?
В конституции записано, что люди должны платить посильные налоги. У меня нет яхты, как у Абрамовича, у меня нет дачи, у меня есть квартира и машина. Я не бедствую, но и живу совсем не шикарно. Конечно, я живу лучше, чем наши бюджетники – учителя, например. Но я все время на работе, и у меня нет выходных. В отпуске я был последний раз в 1985-м году. Тогда меня наградили за то, что Олег Божьев, наш конькобежец, в подготовке которого я принимал участие, стал чемпионом мира и призером Олимпийских игр. Нам с женой дали путевку в санаторий 4-го управления в Сочи. В путевку входило все: билеты в вагон СВ туда и обратно, микроавтобус до Курского вокзала в Москве и до санатория в Сочи. И мы отдыхали 20 с чем-то дней.
А потом уже ничего – некогда было отдыхать.

- Но это уже работа на износ.

- Так и есть. А сейчас еще происходит геноцид малого торгового бизнеса. Очередной виток спирали борьбы с нами. И я готов говорить об этом открыто, потому что в моем возрасте уже смешно и постыдно чего-то бояться.
И я честно говорю: малого бизнеса у нас как такового нет. То, что мы видим перед собой, не есть бизнес. Люди, которые сделали себе какое-то имя, репутацию и деньги на помощи малому бизнесу, на самом деле, делят соответствующие бюджеты и не могут признать, что малого бизнеса нет: чьи же деньги они тогда делят, как их дальше получать. А, на самом деле, то, что у нас есть – это не бизнес в чистом виде. Это можно назвать, как угодно, но это не бизнес.
Люди, которые ведут бизнес от ментов и от чиновников – это не независимые бизнесмены, заинтересованные в создании нормального бизнес-климата. Зачем им нормальные условия? В нормальных условиях появляются нормальные конкуренты. А так они отстегнули положенное и делают, что хотят, хоть водкой по ночам торгуют. И такого бизнесмена установившиеся правила устраивают. Но это – не предприниматель, никакой он не бизнесмен. Это – представитель черной энергии в бизнесе. Именно это этой энергии мы имеем то, что имеем.
Ну, нет у нас бизнеса! Есть часть запуганных рабов, которые для ментов и чиновников таскают каштаны из огня. И есть экстремалы, которым не хватает адреналина, и они с криком «все по фигу», не боясь ничего, работают по принципу: выгорит – не выгорит, посадят – не посадят. И дразнят этим власть. А нормального, цивилизованного, спокойного, достойного бизнеса у нас нет.
У нашего бизнеса нет чувства собственного достоинства, а это чувство человек не должен терять ни при каких условиях. Для чего мы родились: чтобы нас унижали, пинали ногами, считали людьми второго сорта? А ведь любой чиновник считает, что делать надо именно это.
Вы знаете, я, человек нормально воспитанный, привыкший уважать окружающих меня людей, в последнее время стал вызывающе вести себя с чиновниками.

- А они другого языка не понимают.

- В том-то и дело. А то приходишь, и с тобой разговаривают, как с человеком, который им по гроб обязан. И я начинаю объяснять, что я им не обязан ничего, а обязаны они мне. И если хотите со мной говорить, то говорите на равных. Общение по их правилам мне надоело. И я уже начал понимать людей, которые плюнули на все и уехали жить за границами нашей страны.

- Таких уже немало.

- Немало. И причем лучшие люди. Но здесь они не нужны.
А наши чиновники – временщики. Их капиталы дано уже там, дети там, виллы там. Зачем им заботиться об этой территории – они здесь, как на вахте. И угнетают нас, как могут. Какой тут может быть бизнес.

Беседовал Владимир Володин