Мы продолжаем беседу с Александром Юльевичем Чепуренко о поддержке государством перспективных представителей среднего бизнеса.

- Александр Юльевич, мы с Вами остановились на крамольной мысли, что, если некую фирму – «газель» захватят рейдеры, но обеспечат работающей там команде комфортные условия, при которых компания будет столь же бурно развиваться, то государству это не страшно. Боюсь, что многие предприниматели, ассоциирующие себя не с захватчиком, а с жертвой захвата, с Вами не согласятся. Хотя, по-моему, так оно и есть: государству нужен быстро растущий бизнес, а персонально владельцев оно просто не знает.

- Да. Вот в случае, если поглощение происходит для того, чтобы по частям распродать активы, это – риск не только для конкретного предпринимателя, но и для государственных органов, оказывавших данной компании поддержку. Но такие риски есть везде, а не только в России. Захваты и поглощения происходит сплошь и рядом по всему миру. И, честно говоря, я не вижу оснований считать, что, поддерживая быстро растущий средний бизнес, мы эти риски увеличиваем.
Дело еще и в том, что малый бизнес тоже покупают на корню, если он растет.

- Да.

- Но там, в силу малых масштабов и удаленности от институтов и лиц, принимающих решения, никакую форму защиты обеспечить невозможно.
Если речь идет о среднем бизнесе, а средних компаний в России несколько десятков тысяч (а растущих – несколько сотен), то их поддержку можно сопровождать охранительными мерами в режиме ручного управления. И в этом смысле каждая «газель» может иметь, что называется «охранную грамоту». И здесь можно сказать: вот есть уполномоченный – омбудсмен, вот его номер мобильного телефона. Если вы чувствуете опасность недружественного поглощения, пожалуйста, сделайте один звонок.
В этом их отличие от сотен тысяч малых фирм и от десятков гигантских холдингов, где едва ли при угрозе поглощения звонок омбудсмену может что-то предотвратить.

- Разумеется: там все слишком серьезно.

- А в случае со средним бизнесом угрозы вполне предотвращаемы.

- То есть, возможности блокировать эти опасности у государства есть?

- Да, но при одном условии: если у нас есть то, что я называю «state street» - линия государства.

- Да где же ее-то взять?

- Вот, с этим гораздо хуже. Поэтому основные риски я вижу не в том, о чем говорит Юрий Симачев, а совсем в другом. В том, во-первых, что пока, к сожалению, не удается убедить руководителей нашего государства в том, что надо радикально изменить систему поддержки предпринимательства, сосредоточив ее на двух группах физических и юридических лиц. С одной стороны, это – «газели», с другой – высокотехнологичные стартапы.
Но, даже если в этом их удастся убедить, я не уверен, что некоторые особенности, присущие деятельности наших холдингов, не зарубят саму идею на корню. А то ведь опять начнутся какие-то непонятные вещи: мы вас поддержим, но вы нам обеспечьте то-то и то-то. С другой стороны, в отличие от малого бизнеса, поддержка бизнеса среднего, причем быстрорастущего, имеет свои специфические особенности. Набор инструментов этой поддержки не предполагает каких-то финансовых трансфертов со стороны государства, которые могли бы как-то пилиться, с которых можно было бы иметь какую-то комиссию от тех, кого поддержали.
Ведь что нужно быстро растущему среднему бизнесу? Ему нужны кадры: в отличие от крупных холдингов, он не в состоянии готовить их в своих корпоративных университетах. Поэтому ему нужны кадры, которые обеспечит государство.
Второе, что нужно среднему бизнесу, - это трансферт технологий. Это опять же отличает его от крупных холдингов, которые теоретически способны такими вещами заниматься, хотя в России они этим не занимаются. Средний бизнес по определению не может создавать свои исследовательские центры, лаборатории и так далее. Так что для быстро растущего среднего бизнеса актуальной становится политика одновременной поддержки не только предпринимательства, но и образования и науки.
И третье, о чем надо сказать, имея в виду поддержку среднего бизнеса. У него быстро растут обороты, и он много может делать из прибыли, но потенциал его роста еще выше. И он не может обеспечить его за счет внутренних ресурсов. Но, в отличие от малого бизнеса, ему, как правило, нужны не короткие оборотные привлеченные средства, а так называемые «долгие» деньги. Это – средства, которые можно вложить, например, в то, чтобы расширить и переоснастить производство.
У средней компании, допустим, есть предприятие, которое завалено заказами, на три года вперед. И чтобы эти заказы обеспечить, надо бы построить еще четыре предприятия. А за счет своих средств она может построить только одно. Чтобы построить еще три, нужны длинные деньги.
Понимаете, нужна работа институтов развития, которые формируют, структурируют и пакетируют длинные деньги. Проблема в том, что все это – вещи, на которых трудно наваривать тем, кто занимается этой поддержкой.

- Поэтому они у нас и предпочитают заниматься чем-то другим, более прибыльным.

- И в этом-то состоит один из главных рисков, связанных с тем, что государственным агентам, занимающимся поддержкой малого и среднего предпринимательства, это не очень интересно. Ведь деньги здесь не заработаешь.
Но, если бы это удалось сдвинуть с места, то, повторяю, настолько инструменты носят не селективный характер, настолько они являются инструментами общего воздействия, то трудно сложиться «клиентской» ситуации, отношений между поддерживающимися компаниями и институтами, которые их поддерживают.

- Той, что известна еще со времен Древнего Рима: господин и его клиентела?

- Да. Поэтому в ситуации с поддержкой среднего бизнеса все и проще, и сложнее одновременно.

Беседовал Владимир Володин