Мы продолжаем беседу с известным экспертом – Юрием Вячеславовичем Симачевым о проблемах связанных с дальнейшим экономическим развитием страны.

- Юрий Вячеславович, у меня сразу несколько вопросов. Первый: Вы сказали, что Силуанов слишком часто хочет посмотреть там, где нужно действовать.

- Это не я говорю, а он. У него очень много таких высказываний: посмотрим, поглядим, я сейчас не могу сказать, год еще только начался. - С Силуановым понятно, но есть у нас, например, министр Белоусов. Думаю, Вы его знаете.

- Андрея Рэмовича – да. Хороший министр.

- И вот этому хорошему министру на совещании было сказано, что уже 200 тысяч индивидуальных предпринимателей уходит из бизнеса, во всяком случае – из легального бизнеса, что ж вы натворили. А он отвечает: мы попробовали, надо еще посмотреть, 200 тысяч – еще не показатель и тому подобное. Сейчас его же министерство констатирует: уже 300 тысяч ИП ушли неведомо куда. А толку нет.

- Вы понимаете, в чем дело: это, на самом деле, - наша общая головная боль. Увы, у нас крайне ограниченная практика оценки возможных последствий тех мер, которые принимает государство.
Я неоднократно говорил и приводил примеры того, что, когда государство даже хочет кого-то осчастливить, оно реально усложняет жизнь отдельным категориям граждан. Здесь требуется достаточно четкая оценка того, что будет происходить: какая реально возникнет нагрузка на бизнес. У нас же получается, что реформы что-то улучшают, а реально для бизнеса становится хуже, потому что происходит перестройка регулирования, и ему снова надо адаптироваться к изменившимся условиям. В общем, все очень непросто. Относиться ко всем изменениям надо очень осторожно. Необходимо их в обязательном порядке проигрывать с «чувствительными группами» тех же налогоплательщиков. Но этого, увы, не делается. И здесь сразу же вспоминается ситуация, связанная с переходом к страховым платежам. Помните, как это происходило?

- Да.

- Причем даже в Госдуме в то время комитет по налогам высказывал свои сомнения по этому закону. Тем не менее, он был принят. Долго – долго вводили всякие переходные этапы, наконец, ввели эти платежи не на самом высоком уровне из тех, что планировались.
У меня ощущение, что все время делаются попытки сбалансировать что-либо на налоговом поле, рассказывая при этом, что в других сферах сделать это очень сложно – слишком медленно и неудобно. Сколько говорится о повышении эффективности инвестиционных расходов государства? У меня, например, язык не повернется предложить расширять эти расходы, потому что перед глазами вопиющие примеры. Посмотрите, как меняются цифры расходов на ту же Олимпиаду. Видно, и как меняются цифры, и какие это цифры.
А когда речь идет про дороги, ведь происходит то же самое. Мы видим, как меняются цифры, когда речь идет о футбольных стадионах. С другой стороны, понятно, что невозможна ситуация при которой государство не будет инвестировать ни во что вообще. Но надо инвестировать, понимая, во что и сколько. И отслеживать эффективность инвестиций необходимо. А у нас политика в этих вопросах какая-то противоречивая. В чем проблема? В том, что возникло некое представление, что не совсем выполняется программа приватизации. А на средства от приватизации был серьезный расчет в рамках бюджета Поэтому получается, что, с одной стороны, государство что-то приватизирует, пытаясь получить какие-то средства, часть отдавая компаниям на развитие, часть направляя в бюджет. С другой стороны, оно спокойно смотрит на процесс увеличения государственного сектора, концентрацию его по ряду направлений. И все это тоже с использованием квазибюджетных средств, если считать таковыми средства компаний, находящихся под госконтролем.
И самое главное – расплачиваться за все это приходится всем налогоплательщикам и компаниям не из самых крупных. А с крупными компаниями всегда возникают «договоренности»: они – главные бюджетоформирующие компании, главные экспортеры, они – главные, кто определяет инвестиционный спрос, они определяют занятость в ряде регионов и так далее, и тому подобное. Поэтому всегда власти идут им навстречу.
Ведь, как только начинаются разговоры: давайте мы увеличим налоговую нагрузку на газовые компании (на нефтяные она и сейчас довольно высокая), то все это, на самом деле, оборачивается для них дополнительными льготами. Причем эта последовательность постоянно повторяется. И здесь нет никакого сговора: вот такая у нас экономика, вот такая модель равновесия, что никто не рискует шевельнуть эту часть, поскольку это – якоря экономики. Повторюсь: крупнейшие компании ведь действительно обеспечивают практически весь экспорт. Они же обеспечивают бюджет. Они же обеспечивают инвестиционный спрос. Так что никто не рискует существенно задеть их интересы.

- У меня такой вопрос: в то же время, что появились в «Ведомостях» мысли Андрея Клепача, перед самым утверждением прогноза до 2030 года, в тех же «Ведомостях» появилась статья бывшего главы ЦБ Сергея Дубинина о трех возможных стратегиях.
Первая из них, которую он приписал как раз Минэкономразвития, строится на том, что нет времени на длительную политическую работу и оздоровление инвестиционного климата. Основной источник инвестиций – это бюджет и резервные фонды. Должна быть борьба с коррупцией и рейдерскими захватами, за укрепления прав частной собственности при вынесении судебных решений, и тогда частные инвесторы пойдут к нам дружными рядами.
Вторая стратегия, которую он приписывает Вам и вашим коллегам по подготовке программы-2020, по его мнению, заключается в том, что крупнейшие инвестиционные проекты – это АТЭС, Олимпиада в Сочи и тому подобное. Надо опять же расчистить правовое поле, и опять же иностранные деньги придут к нам, когда их владельцы увидят, что мы сами инвестируем много и с высокой отдачей.

- Совершенно верно: они должны сначала увидеть, что россияне инвестируют, что инвестирует государство.

- Наконец, третья стратегия та, в которой мы с Вами тут обвиняли Клепача: надо кидать и кидать в экономику деньги.

- Вы знаете, я, на самом деле, никоим образом не хочу Андрея Клепача обвинять в чем-то. Просто он занимает некоторую позицию, за которую отвечает. И в рамках этой позиции ничего иного, кроме как предложить расширение инвестиций со стороны государства, не получается. Тем более, что он предлагает это не столь прямолинейно.
Я тоже не против всех инвестиций.

- Это понятно.

- Я против тех из них, при которых мы вынуждены заранее признать вероятность возможных злоупотреблений. Тех, при которых затруднен внешний контроль, где изначально неясны внешние условия, которые не представляются долгосрочными. Я против таких вещей.
Клепач же, на самом деле, говорил о необходимости расширения расходов инновационной направленности в рамках бюджета, о необходимости решения проблемы «длинных денег» в экономике. Я тоже за это. И я уверен, что, когда он говорит о необходимости увеличения инвестиционных расходов бюджета, он не имеет в виду наши «великие стройки». Он говорит о развитии инфраструктуры. При этом речь не идет, например, о таком странном проекте, как расширение Москвы.
У нас все время придумывается какой-то повод для инвестирования средств. А его придумывать не надо – он есть всегда. Придумывать нужно механизмы, позволяющие оценивать такого рода вложения, их эффективность. И контролировать эти вложения в нормальном рабочем ритме.

Окончание следует.
Беседовал Владимир Володин.