В последнее время стали тиражироваться письма руководителям государства, объявляющие Закон "О техническом регулировании" опасным для страны, а реформу - обреченной на провал. Порой все это напоминает суперакцию по внушению мыслей, не имеющих ничего общего с сутью дела.
Утверждается, что закон якобы "был разработан и принят в пожарном порядке". Напомним, обсуждение концепции началось еще в конце 90-х. В программе приняли участие около двух тысяч руководителей предприятий. В 2002 году законопроект был внесен в Госдуму правительством полностью согласованным. Ко второму чтению текст дорабатывался шесть месяцев. Если это "пожар", то что у нас с другими законами?
Далее говорится о якобы имевших место "предупреждениях специалистов". Эти реляции ведомств, теряющих влияние и доходы, сохранились. Но сейчас их авторы действуют через академиков и депутатов, в пожарном порядке втягивая новых людей в давно идущий, организованный процесс.
Опасность для страны действительно существует, но она не в законе, а в том, против чего он направлен. Низовая бюрократия заинтересована в сохранении норм избыточных и невыполнимых, противоречивых, произвольно толкуемых, наконец, просто отсутствующих в открытом доступе. Новая, рыночная экономика продолжает регулироваться старой системой ГОСТов, СНиПов и пр. При этом произвол контролирующих органов только усилился. Адаптация к рынку состоялась в одном: на эксплуатации государственных полномочий вырос отдельный бизнес, характеризуемый пострадавшими не иначе как чиновничий рэкет. Действует принцип: мы вам будем больше мешать, чтобы вы нам больше платили, чтобы мы вам меньше мешали.
Это в корне противоречит интересам страны. Мешает внедрению инноваций, переходу от экспортно-сырьевой к наукоемкой экономике, консервирует технологическое отставание. Нет необходимых гарантий безопасности продукции и производств, надежности важнейших систем жизнеобеспечения. Пока мы не начнем переходить от ведомственных актов к законодательному регулированию этой сферы, все это будет воспроизводиться в полном объеме.
Непонятно, против кого направлен первый аргумент всех подобных писем - отсутствие принятых регламентов. Первые полтора года реформу вел бывший Госстандарт. Запуск правительственной программы разработки регламентов был провален, но теперь об отсутствии результата громче всех стенают те, кто валил реформу на первом ее этапе.
После передачи дел в Минпромэнерго уже к концу 2004 года правительственная программа была разработана и утверждена. Реальному старту реформы не более двух лет. Первые регламенты были готовы уже в 2005 году, прошли публичное обсуждение и экспертные комиссии, но уже более года путешествуют между ведомствами. Теперь руководству пытаются внушить, будто проблема в законе, а вся эта "история с географией" ни при чем. То же происходит с инициативными (внебюджетными) проектами, уже внесенными в Госдуму. Отзывы не поступают месяцами, хотя недавний разговор в Совете Федерации показал, что претензии вполне устранимы в рабочем порядке.
Нас уверяют, что регламенты нельзя разработать из-за "принципиальных расхождений с международными и прежде всего европейскими подходами". Однако закон прошел детальную внешнюю экспертизу, в том числе в рамках переговоров по ВТО. Ряд уже внесенных регламентов полностью гармонизирован с европейскими аналогами. Кампания против закона вызвана не отсутствием результата, а, наоборот, тем, что первые регламенты могут быть приняты, после чего реформа станет необратимой.
Далее утверждается, будто бы закон распространил сферу техрегулирования на охрану труда, профилактику заболеваний и пр. Однако в законе термин "охрана труда" отсутствует, а приведенный перечень процессов никак не касается социально-экономических и медицинских аспектов: компенсаций и профилактики, условий труда подростков и беременных. Тем не менее для решения этой надуманной проблемы предлагается ограничить закон регулированием "конечной безопасности продукции", изъяв безопасность всех прочих процессов. Предмет технического регулирования заимствуется из международных торговых соглашений, которые, естественно, ориентированы на продукцию, а не на безопасность производств в отдельных странах. При этом умалчивается, что эти соглашения никак не ущемляют прав стран-участниц регулировать безопасность производств на своей территории.
Нам же предлагают построить систему техрегулирования даже не по примеру развитых стран, а по аналогии с межгосударственными торговыми структурами. Эти схемы "заразны". Если пока еще единой стране навязать межстрановую торговую модель, это со временем превратит ее в сборку регионов, озабоченных гармонизацией местечковых нормативов и снятием барьеров во внутренней торговле.
В единой системе возникнут зияющие провалы. Выпадет регулирование безопасности работ и услуг, третьих лиц, имущества, среды. Из реформы исключатся целые области регулирования: надежность функционирования систем жизнеобеспечения; промбезопасность, санитарно-гигиеническая, пожарная и т.п. безопасность на производстве. Выпадут целые отрасли, в том числе бюджетообразующие и наиболее критичные в плане техрегулирования: энергетика и нефтегазовый комплекс, металлургия и горнодобывающая промышленность, транспорт... Предлагать можно любые варианты - надо лишь честно показывать масштабы и последствия предлагаемых изъятий.
В СССР и России требования к продукции и процессам составляли и составляют единое нормативное поле - те же ГОСТы, СанПиНы, СНиПы. Эти нормы неразрывно взаимоувязаны. Это одна наука, одни нормирующие и контролирующие органы, те же проверки. В регулировании продукции и процессов одни и те же системные пороки - и те же принципы их устранения. Вывести процессы из реформы можно, но тогда надо срочно принимать для процессов еще один закон, текстуально повторяющий закон о техрегулировании. Если же считать, что в регулировании процессов можно навести порядок и без этого, то можно вывести из реформы и регулирование продукции, доложив, что реформа триумфально завершена, на четыре года раньше срока.
Еще одна легенда - о "замораживании" действующей нормативной базы. Закон всего лишь запретил ведомствам вводить новые нормы самим, без публичных процедур. Поскольку формат регламента жестко не задан, все оперативные изменения за 3,5 года вполне можно было провести постановлениями правительства. Однако люди упорно не идут в открытые ворота, а толпятся рядом в надежде, что им вновь откроют калитку прямого ведомственного нормотворчества. Мешает страх перед необходимостью "распаковки" документов: сейчас в них безбожно перемешаны и одинаково обязательны как собственно нормы, так и детальные спецификации, конкретные конструкционные и технологические решения. Людям предписано, что они должны обеспечить и как это делать. Разбираться с этим ведомства панически боятся. Поэтому и появляются сентенции о том, что "расчленение действующих нормативных документов и создание регламентов с прямыми техническими нормами нарушает целостность и взаимосвязанность системы технического нормирования и стандартизации". Но если писать регламенты с "кривыми" нормами, не разделяя обязательные требования регламентов и добровольные нормы стандартов (как это принято в мире, включая ЕС), то на наших заводах и дальше будут, следуя старым инструкциям, хлорировать почти дистиллированную воду, сливаемую из новейших технологических "линеек".
И, наконец, о нарастающем вале инцидентов: аварий, технологических отказов, обрушений, пожаров, массовых отравлений. Приписывать все это закону - просто безнравственно. Как безнравственно списывать на реформу гибель людей в зданиях, построенных по старым СНиПам еще до принятия закона. До вступления в силу технических регламентов работает старая система нормативов, допуска на рынок, контроля и надзора. Все претензии - к ней. Проблема не в реформе, а в том, что она никак толком не начнется. Так что опасен отнюдь не сам закон, а идеология бюрократического реванша, уводящая от истинных причин происходящего.
Опубликовано в Российской газете, №13(4276) от 24.01.2007