Мы оперируем определённой семантикой понятий, когда говорим о денежном капитале. Вложили столько-то, получили – столько-то. Применили коэффициенты – рассчитали, даст это доходность или нет. Мы оперируем капиталом, как денежной формой. Семантика прошлого довлеет и над настоящим.

Если мы рассмотрим возрастной коэффициент управленцев разного звена, начиная с районных учреждений и заканчивая людьми, которые принимают решения в администрации Президента, либо в финансово-кредитных учреждениях, то мы увидим следующую картину. Это люди приблизительно от 45 до 56 лет. В нашей стране всё ещё продолжается смена поколений элиты. Обратите внимание на то, где и при каких обстоятельствах учились эти люди. Они заканчивали советские ВУЗы. Это очень хорошие учебные заведения, но их объединяла одна гуманитарная проблема - идеологизированное понимание хозяйственного механизма управления и экономической мысли. То есть, студент в 70-80-х годах, прогуливая лекции по марксизму-ленинизму и политэкономии, всё равно знал одну вещь – товар – деньги – товар.

Здесь возникает серьёзный вопрос понимания постсоветским человеком понятия капитала или ценности. Оказывается, воспитываясь в определённом обществе, смотря на своих родителей, используя 20 копеек на обед, получая определённые знания в институте, потом, выходя на работу и получая некий опыт, он видел, как осуществляется хозяйственный механизм страны. В этом механизме человеку уделялась одна маленькая роль – он получал зарплату. В понятии советского человека – зарплата и был капитал. Недавно в Москве экономисты поставили эксперимент. Они задавали вопросы людям – «Что такое капитал?» . 62% из них ответили – денежные средства. Следовательно, я понимаю под капиталом только оборотный капитал, а точнее – только деньги, которые можно потратить на личные потребности, а не как ценность. Но деньги имеют в каждый момент времени свою ценность. А чем определена эта ценность? Возьмём билет Центрального Банка РФ. Вы не увидите на нём слова «казначейский». И даже государственного герба РФ, которые говорят о том, что этот билет являет собой подлинный банковский билет, по которому государство может ответить собственностью, то есть золотом или иными валютами. Это проблема не только для понимания того, что есть собственность в нашей стране.

Капитал делится на 2 категории. То, что никогда не говорилось в советском ВУЗе и что, к сожалению, сейчас не говорят даже в высших учебных заведениях. Это капиталы – основные богатства, чьё физическое существование достаточно продолжительно и которые служат точкой опоры для человеческого труда. Дороги, мосты, плотины, акведуки, машины, механизмы и капиталообороты. Это могут быть деньги, золото, драгоценности, товары. И самое главное – зерно. То, что является продуктами питания и что может обеспечить совокупность отрасли, регион. Что толку, если у нас будут заводы, но не будет продовольственной независимости? У нас в Петербурге есть супермаркеты. Номенклатура их товаров – промышленных изделий и продуктов может составлять до 12 тысяч наименований. Из них 5,2 % сделано отечественными производителями. Из этих 5,2% - 92% имеет импортную упаковку. Это означает, что завтра при девальвации доллара, или евро или изменение парадигмы валютной мировой системы – мировая торговля будет заниматься обыкновенным бартером. Но временные характеристики этого бартера составят достаточно длительное время – 2- 3 года. А что вы будете есть? Какой валютой мы будем пользоваться в данных глобальных экономических условиях? Россия на сегодня действительно стала частью глобальной экономики.

В 1820 году знаменитый экономист Генрих Шторф объяснял при петербургском дворе своим ученикам – великому князю Николаю, ставшему впоследствии императором Николаем и великому князю Михаилу удивительные вещи. Хочу процитировать «Представьте себе – говорил им наставник – нацию, которая была бы исключительно богата, в которой были бы стабилизированы огромные капиталы, позволяющие строить жилища, возводить фабрики и т.д. Предположим затем, что вторгнувшиеся варвары захватили бы непосредственно после жатвы весь оборотный капитал, средства к существованию. И при этом, забрав свою добычу, не разрушили бы ни дома, ни мастерские. Всё равно никакой промышленности в стране не было бы». Человеческий труд сразу бы прекратился. Ибо нужно сохранить зерно для посева, а главное хлеб, чтобы работники могли дожить до следующего урожая. Чтобы работать заводу – надобно зерно – на мельницы, металл и уголь - для кузницы, сырьё - для ремёсел. И повсюду требуется пропитание для работников. Никто не станет работать только потому, что есть поля, заводы, мастерские. Счастлив тот народ, который после подобной катастрофы может извлечь из-под земли свои сокровища, куда скроет их страна.

Исследовав за последние 7-8 лет те или иные компании, в том числе телекоммуникационные, финансовые и промышленные (их очень мало, но машиностроение, например, у нас есть) – мы увидим следующую картину. В основе любого хозяйственного механизма лежит целеполагание. Во главе его стоит человек с его пониманием, что у него есть ценность. Этот человек является лицом, реализующим задачу достижения этой цели. При исследовании мы приходим к единому выводу – помимо бухгалтерской и официальной финансовой отчётности, помимо управленческого учёта для лица реализующего задачу – самое главное понимание, чего он хочет. А это формируется воспитанием и образованием. Семантика для наших людей выработала действительно страшную вещь. Повторюсь – под капиталом наш человек пока понимает оборотный капитал. Я вложил – мне должны.

Что произошло с хозяйственным механизмом, и как мы сможем оценить, сколько мы в действительности стоим? В Советском Союзе и РФ у нас было несколько министерств и ведомств. В 1993 году при приватизации были практически разрублены корпоративные, технологические связи. Но если сегодня мы будем разбирать не структуру собственности, а организационную и технологическую структуру предприятий – мы придём к открытию – ничего не изменилось с 1962 года. Как была линейно-функциональная структура – так она и осталась. Изменилось только одно. Если раньше эти предприятия называли территориально-производственными объединениями, то теперь их именуют корпорациями. Ещё один нюанс. Если раньше фонд заработной платы как-то регулировался законодательными органами, то теперь он не регулируется. Но зарплата и доход руководителя линейного звена практически изменился в 6 раз. А вот зарплата вице-президентов и президентов подросла в 18 раз, 20 раз, 30 раз. Это единственные моменты, которые разнятся от прежнего положения советской экономики. Мы должны констатировать очень нелицеприятные для себя вещи. Мы находимся на постсоветском пространстве, с необразованным населением, которое понимает оборотный капитал, как капитал. Нам надо заниматься системой управления. И понятие капитализации – для нас почему-то это извлечение ренты. Сколько стоит современный хозяйственный механизм? Да ничего. Валюты нет, в том, что ценно, что бесценно мы вообще не разбираемся. Управления нет. Есть контроль. Но контроль – это одна из функций управления производством. Можно применить разные методики, но самая главная методика – это оргструктура. Любой консультант тратит на её изучение 1,5 – 2 месяца. Он выясняет технологическую и организационную структуру предприятия. И после этого может посмотреть, каковы в натуральных показателях те или иные производимые услуги или товары. Каково незавершённое производство. Стоимостные показатели в нашей стране просто не действуют. Их невозможно оценить.

Проблема современной капитализации связана непосредственно с понятием ценности. И если мы хотим иметь хорошую капитализацию, то мы должны иметь определённый резерв. Оказывается – инфляция – это наши накладные расходы. Проблема нашего хозяйственного механизма. Морально-этический, нравственный императив влияет как на направление, так и на структуру и понимание того, что есть ценность и капитализация в настоящий момент в российском хозяйственном механизме.