Опубликовано в журнале «ИнВестРегион» 2011, № 4, стр. 5…14

Описаны характерные для современной России одиннадцать препятствий системного характера из более двадцати выявленных. Основным является отсутствие политической воли. Другие препятствия: таможенная политика, бесправие инноваторов, плохое состояние правовой охраны изобретений, неэффективное управление созданием новой техники, многочисленные паразиты, неопределённость законодательства, недееспособность используемых систем отбора кадров, внутренняя и вовне утечка умов, коррупция, уничтожающая конкуренцию и лишающая смысла инновационную деятельность, слабость системы экспертных оценок проектов. Ключевые слова: инновации, препятствия, управление инновациями, конкуренция, таможенная политика, отбор кадров, утечка умов, экспертиза проектов.

Yu. Grigoryev

OBSTACLES OF INNOVATIVE ACTIVITY

Eleven discovered obstacles of common character from more than twenty specific for Russia are described. The main is absence of political will. Other obstacles: the customs policy, lack of innovation agents rights, a bad condition of a legal protection of inventions, a poor management of creation of new technics, numerous parasites, non stable legislation, weakness of used systems of selection of specialists, internal and outside leakage of minds, the corruption destroying a competition and depriving sense innovative activity, weakness of system of consulting investigations.
The key words: innovations, obstacles, management of innovations, competition, customs policy, personnel selection, brain leakage, projects analysis.

Инновационный путь развития, который наша экономическая наука представляет как фундаментальное открытие, является таковым разве что для экономистов. В действительности, ничего нового в инновационном пути нет. Это подтверждается историей науки и техники. Правда, путь был очень извилистым, иногда прерывался на столетия, иногда утыкался в тупики. Но понимание того, что новое знание, новые технические решения имеют большую ценность, было всегда.

Россия давно стоит на инновационном пути в отношении средств защиты водки от подделок. Призывы сверху производителям водки не нужны. Остроумные технические решения появляются систематически безо всякой господдержки. Причины такой инновационной активности очевидны: жёсткая конкуренция, обеспеченность деньгами и сравнительная примитивность совершенствуемых объектов техники.

Инновационная активность в области финансово-экономической и организационной государством также никак не стимулируется. Тем не менее, и в этих областях она достигла невиданных высот. Потому что выгодна, даже если грозит тюрьмой. Это подтверждается долей чёрной экономики, количеством финансовых афер, многообразием схем ухода от налогов.

Что же касается инноваций в области техники, то оптимистам полезно перечитать в журналах семи- девятилетней давности статьи, переполненные радужными надеждами, а затем оценить степень их осуществления.

Инновационная деятельность (ИД) в этой области в России невыгодна.

Ряд препятствий субъекты ИД устранить не в состоянии. Это является задачей государства. Отнюдь не финансирование ИД, выгодное в первую очередь ростовщикам (венчурное финансирование есть просто изощрённая форма ростовщичества), а устранение препятствий должно стать главным приоритетом.

Отсюда виден и путь к решению: заставить органы государственного управления, управляющие пока посредством нормотворчества, заняться кропотливой и грязной, повседневной и вечной работой по расчистке пути инновационного развития.

Экономисты часто называют причиной вялой ИД России невостребованность инноваций хозяйствующими субъектами. Это так. Но эта причина вторична. Она является следствием той государственной политики, которая проводилась и проводится по отношению к промышленности. Неуправляемый (возможно, умело управляемый) каток государственной машины одинаково давит и разработчиков и промышленников.

Любимые проблемы. Ранжирование проблем бессмысленно, так как все они ключевые. Нерешённость любой из них проваливает всё. В больших, ответственных делах мелочей нет. Внимание к мелочам есть признак профессионала. Крупное видят и дилетанты. В 1940-42 годах танк Т-34 был всем хорош, кроме оптики – водителю почти ничего не было видно через те приборы наблюдения, которыми он был оснащён. В бой шли либо вслепую, либо с открытым люком. Толку от таких танков было мало. Оптика - не броня и не двигатели – трудно поверить, что на разработку оптики не хватило средств.

У всех на устах сейчас три проблемы, которые из-за частоты упоминания невольно воспринимаются как ключевые. Это создание системы венчурного финансирования, строительство наукоградов и технополисов, а также построение системы льгот для «инновационных» предприятий. Первые две привлекательны тем, что создают хорошо оплачиваемые рабочие места для ростовщиков и посредников. Третья проблема была уже однажды решена так, что практически все льготы пришлось отменять или блокировать: данные в Постановлении Правительства РФ от 24.07.98 № 832 (действующем и поныне) определения понятий «инновация», «инновационная деятельность» были настолько расплывчаты (скорее всего, не случайно), что позволяли и позволяют считать «инновационно-активным предприятием» практически любой хозяйствующий субъект. Все прочие проблемы и препятствия как-то ускользают из поля зрения, возможно потому, что их решение – дело неблагодарное.

Препятствие первое. Отсутствие политической воли.
С тем, что переход к инновационному пути развития это единственный выход из институциональной ловушки [1], в водовороте которой Россия кружится более пятидесяти лет, уже никто не спорит. Но в случае успешного перехода на инновационный путь слишком многим придется отказаться от слишком многого.
Называя вещи своими именами, никакой это не переход – это революция. Со всеми сопутствующими явлениями. Борьба уже идёт. Но пока гуманными, усовершенствованными методами. Конечно, нет законов природы, запрещающих и эволюционный переход. Но технически это вряд ли осуществимо. Велик риск утраты интереса. Сменится не по одному разу правящая верхушка, появятся новые проблемы и приоритеты. А главное, на это нет времени – не дадут. «Мы отстали от передовых стран на 50 – 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» /И.В. Сталин/. После Сербии, Ирака, Ливии никаких сомнений в справедливости этих слов уже нет.
Для того чтобы всёрьёз начать переход требуется громадный запас политической воли. Победы, после которой можно будет отдохнуть от трудов, не предвидится – в отличие от водоворотов, которые даже на бурной реке встречаются нечасто, институциональная ловушка, как и смерть, всегда рядом, и при малейшей оплошности страна соскользнёт в неё снова.
Отсутствие политической воли подтверждается пятью индикаторами: абсолютным уровнем финансирования НИОКР в сравнении с другими государствами, налоговой политикой в отношении разработчиков и производителей наукоёмких продуктов, таможенной политикой в отношении тех же лиц и отсутствием видимых положительных кадровых изменений в причастной среде. Пятый индикатор состоит в том, что некоторые, вполне очевидные, явные, но и вполне серьёзные препятствия, устранить которые можно было бы росчерком пера, не устраняются десятилетиями.
За восемь лет победоносного продвижения по пути инновационного развития можно было бы понять, что для страны инновационное развитие важнее той четверти процента от валового сбора налогов, которые могут заплатить предприятия, выполняющие НИОКР. И подобрать замену стоящим во главе бесплодных НИИ титулованным РОЗ-манагерам.
Маловероятно, что кто-либо из промышленников, пусть даже из «грязных» отраслей экономики, против перехода на инновационный путь развития. Это не коснётся их доходов и не изменит их положение на рынке. Основное противодействие оказывается теми, кто объективно не нужен, но сумел занять доходное место в структуре инновационного процесса. Формами противодействия являются не сопротивление, а размывание, подмена, приспособление, выхолащивание. Переход на инновационный путь используется в своих интересах, узко своекорыстных и противоположных интересам общества. Средства, отпускаемые на развитие, безвозвратно проедаются людьми, бесполезными для прогресса и объективно ненужными промышленности.
Значительная часть, примерно половина, препятствий на пути инновационного развития создана не государственной политикой, а государственной безалаберностью, позволяющей непричастным лицам грабить промышленников. В трудах наших экономистов эту безалаберность деликатно называют особенностью «развивающихся стран со слабыми институтами рынка и государства» [2, с. 177]. Это в России-то слабый институт государства?
Разработчикам и промышленникам нужно только чтобы не мешали, не грабили, и чтобы работал институт патентной защиты.
Грабёж, или, выражаясь деликатно, изъятие средств, которые могли быть направлены на цели инновационного развития, происходит тремя способами:
- непосредственно;
- в форме бессмысленного потребления бюджетных средств, которых при разумном расходовании с избытком хватило бы на покрытие всех издержек, как по созданию инновационных продуктов, так и по переходу на инновационный путь;
- в форме некачественного выполнения тех обязанностей, для которых та или иная организация была учреждена.

К первому способу прибегают все органы государственного управления (неполный список):
- Госстандарт;
- надзорные организации;
- налоговые органы;
- органы разрешительной системы;
- органы сертификации;
- таможенные органы;
- муниципальные власти;
- коррумпированная и некомпетентная законодательная власть, принимающая законы, направленные против создателей новой техники, а также профессиональные патентные вымогатели.

Органы государственного управления попадают в число грабителей естественным путём, так как по своему статусу они не несут никакой ответственности за техническую деградацию страны ни перед создателями новой техники, ни перед народом. Отказаться же от поборов современный чиновник не может как по своей природе, так и по причине практически полной безнаказанности. Фискальный характер любых законов, стремление оторвать любую свободную копейку от промышленника, виден невооружённым глазом. На любом уровне управления, не говоря уже о министерствах, имеются возможности огородить самые прогрессивные и либеральные законы детализирующими и уточняющими документами так, чтобы дело обернулось к их выгоде.

Второй способ характерен для посредников между государственными деньгами и разработчиками новой техники: министерств, фондов, комитетов, руководства НИИ. Объективно все они необходимы, но положение дел в них сейчас таково, что средняя норма отката составляет 30…50%. Получатели этих денег не тратят их на создание новой техники или развитие пусть частного, своего, но производства. Они вульгарно проедаются, значительной частью за границей, идут на приобретение импортных товаров, подрывая отечественное производство, расходуются на физическое воспроизводство малоценных для страны людей. Громадное количество средств тратится на выполнение работ третьестепенной для страны важности, создающих рабочие места для кого угодно, но только не для создателей новой техники.

Третий способ характерен для неэффективно работающих предприятий сферы НИОКР и Академии наук, высших учебных заведений, выпускающих беспомощных инженеров, и всей системы подготовки и аттестации кадров высшей квалификации. Выдаваемые дипломы удостоверяют те качества, которыми удостоенные ими лица, в большинстве своём, не обладают. Чернобыльскую АЭС взорвали, а Саяно-Шушенскую ГЭС угробили дипломированные инженеры. Научные работники и инженеры, по своей результативности не соответствующие занимаемым должностям, также участвуют в грабеже. В сфере НИОКР занята 21 тысяча докторов наук, а число патентов ежегодно выдаваемых по всем отраслям экономики, в среднем колеблется около 20 тысяч. Из нижеприведённого соотношения 1:2700 следует, что такие лица составляют подавляющее большинство занятых в сфере НИОКР.

Все перечисленные многое потеряют, если будет наведён порядок, и потому противодействие носит ожесточённый характер, а сопротивление первых двух категорий, включающих в себя едва ли не весь государственный аппарат, ещё и организованный.

Положение облегчается тем, что основной объём взяток государственный аппарат получает всё же с производства, торговли и экспортно-импортных операций. Если государственные расходы на НИОКР колеблются от 1 до 1,5%, то убытки чиновников окажутся лежащими в тех же пределах и воевать за них никто не станет. Хотя отдельные лица пострадают в полном объёме.

Серьёзное противодействие оказывают и предатели, которых стало модным деликатно называть «агентами влияния», и зомбированные ими интеллигенты. Сильная, динамично развивающаяся Россия не нужна никому, кроме себя самой, и потому следует ожидать активизации подрывной деятельности в любой форме.

Препятствие второе. Таможенная политика.
Для разработчика появление зарубежного заказчика сейчас зачастую является не столько престижным событием, сколько единственным выходом из безденежья. Никто, или практически никто не стремится бросить дом, семью, друзей, культурное окружение и помчаться за границу воплощать своё изобретение. Тем более что зарубежных патентов у наших изобретателей, как правило, нет из-за того же безденежья. Гораздо проще было бы освоить производство у нас и продавать готовый продукт. Действующее таможенное законодательство практически не позволяет ни экспортировать, ни создавать совместно с иностранцами новую технику и технологии конкурентоспособные на мировом рынке. Тем самым оно толкает изобретателей на личный выезд за границу, благо вывоз мозгов пошлиной не облагается и деклараций оформлять не надо.

Согласно статье 1 Федерального закона «Об экспортном контроле» от 18 июля 1999 года № 183-ФЗ экспортному контролю подлежат: сырье, материалы, оборудование, научно-техническая информация, работы, услуги, результаты интеллектуальной деятельности, которые в силу своих особенностей и свойств могут внести существенный вклад в создание оружия массового поражения, средств его доставки, иных видов вооружения и военной техники. Все вышеперечисленное включено в российские национальные контрольные списки, утвержденные Указами Президента РФ. Наказания за нарушения – чудовищные. Для того чтобы понять, что к подконтрольным средствам можно отнести всё, что угодно, в особенности благодаря оговорке «иным видам вооружения», достаточно ознакомиться с этими списками. Всего этих списков шесть, они полностью не гармонизированы и унифицированы и сопровождаются милым примечанием: «…Технические сложности в пользовании списками, однако, не могут служить основанием для неисполнения законодательства РФ по экспортному контролю». Для того чтобы убедиться, что главная цель этих списков состоит в удалении России с рынков наукоёмкой продукции, достаточно сравнить их с экспортными списками, например, США или Китая.

Навязанная России концепция ограничения двойных технологий эффективно стимулирует выезд наших, заметим, самых результативных, специалистов и препятствует продаже за рубеж готовой продукции, изготовленной на основании передовых разработок. Службы ФАПРИД своим усердием работают явно не на Россию.

Препятствие третье. Бесправие.
За последние 10 лет в России было выдано 240 тысяч патентов на изобретения, из них около 22 % - иностранным заявителям [3]. Следовательно, наши изобретатели создавали в среднем 19 тысяч изобретений в год. Процент используемых колеблется, по разным данным от 1 до 2,5 [4]. В жёстком предположении, что у каждого изобретения свой личный автор, это означает, что, максимум пятьсот человек определяют судьбы технического прогресса России. Казалось бы, страна должна с них пылинки сдувать. Однако в глазах закона личное время автора технических решений мировой новизны и бизнесмена-инноватора, открывающего спа-салон или кегельбан, абсолютно равноценно.

Для продвижения научно-технической инновации требуется юридическое оформление инноватора, как минимум, в качестве индивидуального предпринимателя. Регистрация сейчас организована чётко, обходится недорого и занимает немного времени. Налоговое, пенсионное и прочие законодательства, запутаны не настолько, чтобы специалист мирового уровня не смог бы в них разобраться. Но запутаны достаточно, чтобы у него почти не осталось времени для творческой работы. Особенно, если добавить хлопоты с таможенным оформлением. С момента регистрации инноватор становится уязвимым, зависимым от очень многих, часто не очень квалифицированных, бездушных и не очень умных людей, которым безразличны и его проект и перспективы перехода России на инновационный путь развития. Но испортить они могут очень многое. И портят. Не всегда они отнимают деньги. Часто они отнимают время. Неизвестно, что хуже. О паразитирующих на инноваторах сказано ниже.

Препятствие четвёртое. Состояние правовой охраны изобретений.
Хотя мелочей в ИД нет, решение некоторых проблем возможно и сейчас на уровне отдельно взятых предприятий или даже отраслей. Но есть одна, решаемая только государством, пренебрежение которой достаточно для полного торможения ИД России. Человек сохраняет жизнеспособность и интеллект без рук, без ног и без многих органов. Но достаточно лопнуть маленькому сосуду в мозгу, чтобы превратить его в безмолвного паралитика.

Таким сосудом в экономике России является институт патентных прав. Можно вложить огромные деньги в создание технополисов, построение инфраструктуры, образование, предоставить любые льготы. Но, если не будет работать механизм возврата вложенных в разработку средств, темпы прогресса останутся средневековыми. Этим механизмом является патентное право. Наши экономисты и законодатели, не понимая его смысла, полагают, что оно предназначено для спекуляций исключительным правом и патентной борьбы. Справедливо считая эти занятия второстепенными, они сосредотачивают своё внимание на том, что на самом деле вторично: налоговых льготах, венчурном финансировании, технополисах. Скорбный уровень понимания существа патентного права одним из наших академиков-экономистов описан в [5]. Невежество, простительное из-за отсутствия учебников студенту, для академика преступно. Если он консультирует правительство и законодательные органы в том же духе, то все рекомендации можно свести к одной: уберите этого и подобных академиков.

Изобретательство является одной из самых выгодных областей деятельности и этим объясняется то, что технический прогресс, хотя и с черепашьими темпами существовал всегда. Появление патентного права положило начало научно-технической революции. Главный смысл патентного права состоит в предоставлении изобретателю возможности, подчеркнём, всего лишь возможности, возврата средств, затраченных на разработку, благодаря временной монополии, предоставляемой патентом.

Есть индикаторы, свидетельствующие о том, что с правовой охраной изобретений в России неблагополучно.

Самый тревожный – это появление решений Палаты по патентным спорам и судов, противоречащих интересам подлинных авторов изобретений. «Лицо А подало заявку на изобретение раньше лица Б. Да, лицо Б является настоящим автором. Но лицо Б имело все возможности для своевременной защиты своих прав». Пока этих решений недостаточно для статистических выводов, но само их появление свидетельствует о глубинном непонимании смысла патентного права. Вынося подобные решения или соответствующим образом ориентируя суды, Роспатент лишает смысла своё собственное существование. Это совсем не то, что мелкие неизбежные шалости вроде выдачи патентов по блату, необходимость борьбы с которыми никем не оспаривается.

Любая инновация, предоставляя конкурентные преимущества, вызывает огонь на себя. Появились примеры использования судов для подавления конкуренции. Здесь дело не только в коррупции, но и в правовой безграмотности, непонимании судьями смысла патентного права и собственного предназначения. Кто должен их просвещать?

Второй тревожный индикатор – это очень низкая творческая активность наших специалистов, обусловленная законодательным предоставлением равных прав разным по весовым категориям лицам: работнику и работодателю, исполнителю и госзаказчику. В современной России вопрос о вознаграждении автору не должен решаться по договорённости между автором-работником и работодателем.

Изучение статистических данных показало, что для оценки творческой активности официальная статистика использует весьма странные индикаторы, например, количество выданных патентов на 10000 человек населения (1,6…1,8 шт.). Непонятно, какое имеют отношение дети, пенсионеры и «лица, признанные в установленном порядке недееспособными» к инновационной деятельности. Если же перейти к количеству используемых изобретений в год на число дипломированных специалистов, занятых в сфере НИОКР, то индикатор становится более наглядным, а его числовое значение – 1 патент в год на 70 специалистов [5] или 1 используемое изобретение в год на 2700 специалистов, занятых в сфере НИОКР, – удручающим.

В ходе изучения статистики выяснилось, что Роспатент определяет количество использованных изобретений, суммируя их по данным форм 4-нт за все годы сразу. Поскольку одни изобретения перестают использоваться, а другие только начинают, никакого представления о динамике инновационной деятельности такая статистика не даёт.

Особенно греет душу таблица Федеральной службы государственной статистики «Число используемых передовых технологий» [3], согласно которой, например, в 2007 году их в России использовалось аж 180324. На фоне таких блистательных цифр не стоит горевать по поводу безвозвратной утраты примерно 160-ти технологий в аэрокосмической промышленности. Однако, странно, почему эти технологии названы в таблице передовыми, если в них было использовано только 1373 изобретения?

Правовые нормы, касающиеся выплаты вознаграждения изобретателям, должны быть императивными. Вознаграждение не должно быть большим или маленьким, оно должно быть таким, какое положено и, главное, изобретатель должен быть абсолютно уверен, что в случае использования оно будет получено своевременно и без нервотрёпки.

Третий тревожный индикатор – сроки, отводимые Законом работодателю и госзаказчику для принятия решения о патентовании. В то время как некоторые страны мира проставляют не только дату, но и час подачи заявки на изобретение, наш Гражданский кодекс отводит на раздумья о целесообразности патентования работодателю четыре месяца, а государственному заказчику даже целых шесть (ст. 1370 и 1373 ГК РФ). Эти нормы автоматически обрекают отечественную промышленность на закабаление прыткими иностранными заявителями. Это глупость или диверсия?

Четвёртый тревожный индикатор – переподчинение в 2004 г. Роспатента Министерству образования и науки РФ. Эта серьёзнейшая ошибка была узаконена Указом Президента РФ от 09.03.2004 № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти».

Это является залогом наступивших и грядущих бед для российской системы патентных прав.

Важность правовой охраны изобретений настолько велика, без преувеличения для страны, что государственный орган, ведающий вопросами патентного права, должен быть независим и абсолютно свободен от любых ведомственных вмешательств.

Он должен представлять собой государство в государстве и подчиняться непосредственно и только высшей государственной власти, непосредственно президенту. В противном случае из него в лучшем случае постепенно сделают бесформенное образование, обслуживающее интересы своекорыстных кругов, а в худшем – очередное, самое страшное препятствие на инновационном пути развития России. Состояние дел в Роспатенте должно быть предметом непрерывного контроля, в том числе и негласного. Стремление к полной беспристрастности Роспатента как эксперта, арбитра и консультанта должна быть смыслом его жизни.

Препятствие пятое. Неэффективное управление.
В современной России судьба сферы НИОКР зависит от широкого круга людей, не имеющих опыта создания новых продуктов и технологий, не представляющих специфики этой сферы, даже не инженеров. Это законодатели, служащие органов государственного управления, работники налоговых и судебных органов. Беда усугубляется тем, что учиться им негде, не у кого и незачем: от величины доли России на мировом рынке наукоёмкой продукции (0,35…1 % по данным [7]) их положение не зависит никак. Да и сама задача их обучения никогда не ставилась.

Государственное управление, юстиция, лечение, обучение, перевозки, производство вещей, сельхозпродукции, добыча сырья – это сравнительно стабильные, большей частью, циклически повторяющиеся процессы, происходящие изо дня в день по установленным правилам. Управление этими процессами происходит по правилам, схожим с правилами управления производством вещей. Естественно, что и к управлению НИОКР подходят как к тому же, пусть необычному (всё же есть Глава 38 ГК РФ, правда, очень куцая), производству, с теми же мерками, методами, приёмами, выделяя те же привычные приоритеты. Удалось выделить 21 отличие НИОКР от производственной деятельности [8], но знают о них и учитывают в управлении единицы людей на всю страну Результат – те самые 0,35…1 %. Да, мы тратим на НИОКР во много раз меньше, чем ведущие страны. Но даже эти небольшие деньги, так же как и творческий потенциал наших инженеров используются неэффективно. А эффективность использования – это уже проблема управления.

Средства, которые государство могло бы направить на поддержку инновационной деятельности, утекают в бездонную бочку неэффективно управляемых традиционных НИИ, руководство которых неспособно использовать имеющиеся ресурсы для извлечения дохода, создать условия для эффективного использования серьёзного интеллектуального потенциала. Однако положительных изменений кадровой динамики пока не наблюдается.

Препятствие шестое. Паразиты.
В России процветает прослойка лиц, промышляющих паразитированием на производителях. Методы, которыми они пользуются, состоит в изобретении и законодательном закреплении новых требований или ограничений на деятельность хозяйствующих субъектов. Уровень закрепления требований – любой: от федеральных законов до муниципальных и ведомственных правил. Отличительной особенностью этих требований и ограничений является то, что все они преодолимы при условии затраты некоторой суммы. Взяток не берут – всё происходит законно. Вам просто рекомендуют для решения проблемы обратиться в такую-то частную организацию, которая действительно всё решает. Даже за безналичный расчёт. Но деньги попадают в заинтересованные карманы. Крепко стоящие на ногах старые предприятия с этим как-то справляются, но для вновь открываемых предприятий это серьёзное препятствие. Размножение паразитов происходит абсолютно бесконтрольно и безнаказанно. Государство делает вид, что не подозревает об их существовании. Стремление избавиться от указанных паразитов становится основным мотивом для ухода в тень или под прикрытие иностранцев.

В животном мире паразиты опасны даже для лосей, а белок и зайцев клещи просто заедают насмерть. Можно подкармливать животных, создавать заказники и заповедники, бороться с браконьерами. Но при определённой численности паразитов все эти усилия будут сведены к нулю. Так же как в животном мире, паразиты не думают о будущем. Ни о своём, ни тем более, страны, и потому они беспощадны даже в ущерб собственному существованию. Паразиты никак не отвечают за свои действия перед страной и законом. Слово «вредительство» изгнано из современного лексикона, так как его использование опасно для паразитов.

Разновидностью паразитов являются контролёры – организации, имеющие прямое право вмешиваться в хозяйственную деятельность предприятий. Часть из этих организаций – государственные, часть нет. Ни в какой степени не отвечая за хозяйственный результат, они могут остановить или не разрешить ввести в эксплуатацию любое предприятие. Строго говоря, они должны иметь такие права, но государственный интерес состоит не в том, чтобы проходы были шириной 1000 мм, а не, скажем, 900, а в том, чтобы ускорить развитие экономики. Проблема усугубляется тем, что чиновники надзорных органов не имеют права отступать от своих инструкций, а, значит, принимать решения по обстоятельствам, руководствуясь совестью. Впрочем, уровень препятствия понижается тем, что всё всегда улаживается известным образом.

Разновидностью контролёров являются согласующие организации. Разработчикам нормативных документов ничего не стоит добавить одну строчку в список лиц, с которыми требуется что-либо согласовать, например, проект испытательного стенда. Каждая такая строчка означает потерю времени и денег для тех, кому этот стенд нужен. Добавление строчек происходит непрерывно и с выгодой для держателей списков. Так, получение разрешения на строительство уже требует в лучшем случае от года до полутора и громадных расходов. Остановить процесс размножения согласующих организаций может только политическая воля.

Препятствие седьмое. Неопределённость.

Экономистами уже установлено, что одним из врагов ИД является неопределённость. «…неопределённость в хозяйственной деятельности во многом предопределяет слабость научно-технической, инновационной составляющей в российском предпринимательстве. … Отказ большинства российских предприятий от внедрения у себя научно-технических новаций связан именно с этой угрозой и лишь потом – с нехваткой инвестиций. … в России свободный капитал не находит … экономически мотивированных инвестиционных проектов». [2, стр. 177].

Избыток законодательных актов стесняет возможности хозяйствования и порождает противоречия, которые истолковываются всегда не в пользу промышленников. За ошибки в законах, пока никто к ответственности привлечён не был. Утверждение законов Государственной Думой – удобнейший приём для окончательного размывания ответственности.

По меньшей мере, в Части четвёртой Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ) и в законе «Об образовании», как 1992 года, так и в Проекте 2011 года, содержится ряд положений, вполне корректных в юридическом отношении и потому неуязвимых, но совершенно безграмотных, чтобы не сказать вредоносных, с точки зрения эффективного управления.

Идёт борьба за заказы на разработку законов, в результате которой разработчиками зачастую становятся не самые компетентные, а самые прыткие специалисты. Примером тому является отстранение специалистов ФИПС и ВНИИГПЭ от разработки Четвёртой части ГК «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации». Требующие переделок законы навсегда обеспечивают халтурщиков работой.

Непрерывные изменения законов усугубляют правовую неграмотность. Это хорошо видно на примере патентного законодательства. Закон «Об изобретениях в СССР» 1991 года уже в 1992 году был заменён Патентным законом РФ, который, в свою очередь, претерпел пять редактирований. Последняя редакция 2003 года отличалась от предшествующей процентов на 70 и продержалась менее пяти лет. Четвёртая часть ГК РФ, отменившая всем привычное определение термина «интеллектуальная собственность», а вместе с ним и все изданные до 2008 года учебники и пособия, вскоре тоже будет обновлена, а, стало быть, прокиснут и новейшие учебники.

Хозяйствующими субъектами большей частью руководят не законы, а разного рода подзаконные акты, инструкции, правила, положения. Их составители уже вообще ни за что не отвечают и ни перед кем не отчитываются. Но для промышленников все эти документы имеют силу законов. И все они составлены не в пользу промышленников. Стремление сорвать хоть ещё клочок с производителя сквозит из каждой строчки этих документов. Достаточно вспомнить, как обстоят дела с оформлением юридического адреса на вновь открываемые предприятия. Вред от таких актов может быть соизмерим с потерями от неурожая.

Есть и обратная сторона. «Мы к вам со всей душой, но у нас ещё нет (вариант: к нам ещё не поступило, не дошло) положение о том, как этот закон применять». Выпускаются, казалось бы, нужные законы, издаются дельные указы. Но применять их нельзя из-за отсутствия детализирующих документов. Например, с 1992 года из редакции в редакцию Патентного закона, а теперь и в ГК РФ переписывается положение о том, что «Правительство Российской Федерации вправе устанавливать минимальные ставки вознаграждения за служебные изобретения…» (ст. 1370 ГК РФ). Ну, так пусть правительство воспользуется, наконец, этим своим правом. Однако за девятнадцать лет руки до этого не дошли.

У той и другой сторон есть общее: чиновники всегда в выигрыше, промышленники всегда в проигрыше.

Автор подсчитал, сколько раз употребляется корявая магическая фраза «…устанавливаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере образования…», «…Правительство Российской Федерации вправе устанавливать…», «…устанавливаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим нормативно-правовое регулирование в сфере интеллектуальной собственности…» в Проекте закона «Об образовании» 2011 года и в ГК РФ. Оказалось: в Проекте закона – 90 (!) раз «органом», а в Части четвёртой ГК РФ – 21 раз «органом» и 3 раза «Правительством». Так что мнение гг. депутатов о том, что они управляют страной, принимая законодательные акты, является иллюзией. Фактически страной правят «федеральные органы исполнительной власти», принимая подзаконные акты. Хуже того: не принимая. Если бы этих магических фраз не было, то общество само находило бы пути урегулирования возникающих проблем. А так: и самим решить нельзя, и подзаконный акт никак не издадут. А даже если и издадут, то хорош ли он будет?

Препятствие восьмое. Недееспособность системы отбора кадров.
Хорошие хозяева редко ошибаются в подборе кадров, определяя пригодность человека, зачастую, после нескольких минут разговора. Если и ошибаются, то ошибки исправляют быстро. Кадровики государственных учреждений к этому, по-видимому, неспособны и потому им нужны формальные основания.

Система учёных степеней и званий ещё кое-как работает в качестве морковки, привязанной перед носом осла, обеспечивая стремление к получению следующего звания. Но как средство выявления результативных специалистов, она не работает совсем. В одном из крупнейших предприятий России, где работают 3000 кандидатов и 700 докторов наук, в 2006 году подано всего около сорока заявок (ещё только заявок!) на изобретения. Под руководством крупного физика-теоретика, специалиста по физике плазмы, защищены 62 кандидатские диссертации, среди его учеников 27 докторов наук. Но где же отечественные плазменные приборы? Что производится серийно для нужд отечественной промышленности, обороны, что поставляется на экспорт? Горы рождают мышей.

В общем-то, понятно, что люди пишут диссертации не для того, чтобы после успешной защиты годами сидеть в сырой шахте, глотать пыль в раскалённом карьере или дышать парами кислоты на химическом производстве, доводя свои изобретение и научные результаты до промышленного использования.

А кто будет доводить? Задёрганный текучкой цеховой инженер с начальным высшим образованием? В Чернобыле такие инженеры тоже доводили, спущенное им из Москвы изобретение, суть которого сводилась к использованию выбега основного генератора электростанции для питания собственных нужд реактора при аварийном прекращении подачи пара.

В системе учёных степеней не было бы ничего плохого, если бы она не способствовала продвижению безрезультативных, но энергичных людей на посты, связанные с управлением ИД. Если человек всего лишь написал формальные квалификационные работы, то какие есть основания полагать, что он сделает что-то полезное в руководстве наукой и техникой? Требуются люди ориентированные на достижение общественно значимых целей и вкладывающие в это все свои силы. Людей, ориентированных на достижение личных карьерных целей, использовать можно, но к руководству их допускать нельзя.

Наличие определённого образовательного ценза является условием занятия должностей в системе государственного управления. Вот здесь степени и звания полезны их обладателям. Но к инновационной деятельности в научно-технической сфере это не имеет отношения. Истинная ценность научного работника, инженера определяется не ВАКом, не чиновниками со степенями или составленными из них комиссиями, а только востребованностью его результатов рынком, разработчиками новой техники. Доведённая до рыночного успеха разработка, основанная на полученном его усилиями новом знании, свидетельствует не только о научной состоятельности, но и о деловых качествах, ответственности и энергии работника.

Препятствие состоит не в недостатках действующей системы аттестации научных работников высшей квалификации, а в полном отсутствии таковой для разработчиков новой техники. Системы аттестации, основанной не на формально выполненных квалификационных работах, а на фактически доведённом до рынка результате НИР и/или ОКР, не только не существует, но даже и вопрос о её создании никогда не ставился. Его следует поставить.

Препятствие девятое. Утечка умов.
Раннее выявление одарённых детей не требует больших педагогических и организационных усилий. Но за выявлением должна следовать поддержка. Таких детей надо выращивать особым образом. Механизм поддержки вплоть до самых вершин хорошо разработан и действует в сфере спорта, в меньшей степени искусства, но совершенно отсутствует в сфере техники.

Интеллект пятнадцатилетнего подростка достаточно высок для начала работы в настоящей науке или промышленности и достигает максимума к 18-20 годам. Дальше начинается плавное снижение. Но эти самые плодотворные годы затрачиваются на сидение в школе, а затем в вузе. На то чтобы стать настоящим специалистом и занять определённое место в иерархии своего предприятия, выпускнику института требуется, по меньшей мере, ещё от пяти до семи лет. Все эти годы его зарплата будет находиться на невысоком уровне, что вполне справедливо. Но потребность в деньгах у него в это время максимальна, так как в это же время он обзаводится семьёй.

Поэтому первое, что он делает – это составляет резюме, переводит его на английский язык и размещает в Интернете.

Кроме утечки вовне, гораздо большие масштабы имеет утечка внутренняя, когда способная молодёжь вынуждена переключаться на виды деятельности, не относящиеся к инновационной. Не потому, что хочется заработать побольше, а потому, что прокормиться нельзя.

Государственное противодействие к раннему приобщению детей к труду можно объяснить стремлением оттянуть момент выхода новой рабочей силы на рынок труда. Попутно это приводит к тому, что на рынок труда выходят ни к чему не годные и ничему уже не способные научиться люди – «поколение, которое выбирает «Пепси». Толпы таких людей слоняются по всей Европе, включая Россию.

Между тем, нехватка толковых, хорошо подготовленных инженеров, уже не только сдерживает инновационное развитие, но сказывается уже и на традиционном производстве. Жизнь, статистика техногенных катастроф показывают, что и в деиндустриализованной стране технические специалисты нужны хотя бы для поддержания в рабочем состоянии уже имеющейся техники и освоения технически сложного импортного оборудования. Мало купить «Мистраль». Надо его ещё не угробить неумелым обращением. Последствия катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС могли быть значительно меньшими, если бы её руководители хотя бы подозревали о наличии защитных затворов и о необходимости периодического проворачивания их приводов. С терминами «прокручивать», «проворачивать» они, скорее всего, знакомы. Но не с техническими. В современной России не хватает даже простых эксплуатационников.

Задача построения системы раннего включения в производственную жизнь способных к технике детей с выраженной потребностью в творчестве с тем, чтобы к 22-м годам их формирование как специалистов уже заканчивалось, и они могли бы достойно зарабатывать, не только не решается, но даже и не ставится.

Препятствие десятое. Коррупция.

Инновационная деятельность теряет смысл, если для подавления конкуренции используется подкуп. Даже самые остроумные технические решения не могут противостоять примитивной взятке. Сюрреалистическая ситуация возникает когда инструментом подавления являются судебные органы: государство силами своих правоохранительных органов подрывает экономические основы собственного же существования. К сожалению, здесь примешивается не только корысть, но и вульгарная неграмотность, незнание и непонимание писаных и неписаных законов инновационной деятельности.

Любители изучения зарубежного опыта дружно опускают одну подробность из истории столь популярной среди теоретиков инноваций Республики Корея: с 1961 по 1979 год её президентом был Пак Чжон Хи, пришедший к власти в результате военного переворота.

«Ни о каком «свободном рынке» в шестидесятые и семидесятые годы не было и речи … Государство вырабатывало стратегию развития, а частные фирмы послушно выполняли приказы власти. …в Корее не олигархи управляли президентом и его окружением, а, наоборот, президент управлял олигархами. В отличие от своих предшественников и, увы, своих преемников, Пак Чжон Хи не брал взяток и не стремился обеспечить свою семью на веки вечные. Ему были нужны не конверты с пачками долларов, а исполнение приказов и экономическая эффективность – причём под эффективностью он понимал не столько прибыльность, сколько способность производить качественный экспортный товар. … Все знали, что генерал шутить не будет, и что в сейфах Голубого дома лежит достаточно компромата, чтобы надолго отправить в тюрьму любого корейского «олигарха» [9].

Естественно, Пак Чжон Хи был, в конце концов, убит.

В 1996-97 годах (президентство Ким Ён Сама) в Южной Корее судили сразу двух бывших президентов – Чон Ду Хвана и Ро Дэ У. Обоих за коррупцию и взятки, к которым позже присоединили обвинения в предательстве. Первого приговорили к смертной казни, второго к 22 годам тюрьмы. И хотя позже оба были помилованы, процесс показал корейцам и всему миру, что пожизненных гарантий бывшим президентам в Корее не положено, а коррупция не одобряется.

В Республике Корея своевременная и обильная смазка помогает продвижению не меньше чем в России. Но перед Советом Европы там не раболепствуют и за злоупотребления на государственных должностях можно запросто попасть на виселицу. Если в России удачливые воры и взяточники учат нас с телеэкрана как надо жить, то в Корее телевидение буквально (!) каждый день показывает офисы с сотрудниками, дружно уткнувшимися от стыда лицами в столы, и их хозяина, обвязанного белой верёвкой наподобие батона колбасы: взятки брал/давал, налоги не платил. И совсем не показывает уличных грабителей, насильников и убийц – их там практически нет.

Среди корейцев есть и бездельники, и лодыри и дураки. Пьянству они предаются едва ли не больше русских, причём корейский народный менталитет не считает это пороком. Так что роль особенностей национального характера в быстром выдвижении Республики Корея сильно преувеличена.

Методы борьбы с коррупцией хорошо известны и опробованы на практике во многих странах. Если коррупция не будет уничтожена, переход на инновационный путь превратится в фарс.

Препятствие одиннадцатое. Слабость экспертной системы.

Прогрессирующее падение интеллектуального уровня правящих кругов привело к тому, что чиновники, распоряжающиеся деньгами, не в состоянии самостоятельно оценить значимость того или иного предложения и выделяют деньги только на работы по высочайше утверждённой тематике. Отсюда такая живучесть идеологии «прорывных направлений». Ей более двадцати пяти лет, но прорывов пока не видно.

Проекты государственного масштаба могут быть выполнены только на государственные деньги. Прежде чем их выделить, государство обращается к государственным же экспертам из профильных НИИ – а к кому же ещё? Если предложение хорошее, то профильный институт попадает в неловкое положение: как же это в нём, специально на то поставленном, до этого не додумались? Обычно, выдаётся отрицательный отзыв, причём рецензенты даже не очень утруждают себя подбором действительно важных аргументов. Чем оригинальнее идея, тем большей выгоды можно ожидать от её осуществления. Но тем больше и вопросов к разработчику, на которые до начала работ он ответить не может, и тем легче написать отрицательный отзыв. От осуществления идей, с которыми всё ясно с самого начала, ожидать особых выгод не приходится. Отрицательный отзыв начинает жить самостоятельной жизнью и создавать нехороший ореол. Лучше никаких отзывов, чем плохой. Никакой ответственности за свои ошибки рецензенты не несут. Признаков начала работ по созданию экспертных систем или методик к настоящему времени не выявлено.

Создателям новых продуктов и технологий от государства нужны только чётко и справедливо работающий механизм охраны промышленной собственности, в первую очередь, объектов патентного права, включающий компетентные и неподкупные судебные органы. А остальное – бухгалтерский учёт, безналичный товарооборот, налоги, отчётность, сертификация, ублажение разных надзорных органов – всё это нужно государству. Так что государство и должно разобраться, что ему нужнее – толпы нахлебников, которых оно содержит за счёт промышленников, или динамичное движение по инновационному пути. Компромисса здесь быть не может: чиновник всегда будет думать о своих доходах больше, чем промышленник о противодействии его уловкам.

ЛИТЕРАТУРА

1. Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы // Экономика и математические методы. 1999, т. 35, с 3-20.
2. Инновационный путь развития для новой России / Отв. ред. В.П. Горегляд / М., «Наука», 2005.
3. Российский статистический ежегодник. 2008: Стат. сб. / М.: Росстат, 2008, раздел 21: Наука и инновации.
4. Степнов О.П. Промышленная собственность в зеркале статистики. // Патенты и лицензии. - 2001, № 2, с. 48 – 50.
5. Ю.В. Григорьев. Экономическая наука, патентное право и новые знания // Качество, инновации, образование, 2007, № 9, с. 35-38.
6. Ю.В. Григорьев. Право изобретателя на вознаграждение и патентное законодательство // Патенты и лицензии, 2010, № 1, с. 26-32.
7. А.В. Барышева, К.В. Балдин, С.Н. Галдицкая и др. Инновации: учебное пособие / М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и Ко», 2007.
8. Ю.В. Григорьев. Отличия НИОКР от других видов деятельности // Качество, инновации, образование, 2009, № 11, с. 15-21.
9. А.Н. Ланьков. Быть корейцем / М.: АСТ; Восток-Запад, 2006.