- Основной посыл такой, что ситуация, существующая сейчас в стране, создаёт угрозу для добросовестного бизнеса. И даже если применять какие-то механизмы государственной поддержки, будь то субсидии или что-то ещё, они не спасают.

- Да. Поддержка будет уходить в песок, поскольку бизнес добросовестный неконкурентоспособен по отношению к бизнесу недобросовестному. Под таким «соусом» сейчас и ведётся вся работа.

- Как правило, это самые крупные рынки и рынки, ориентированные на массовое потребление. На ведущем месте, согласно нашему рейтингу оказался рынок нефтепродуктов. Их больше всего добывают, перерабатывают и продают.

- Да, такая проблема есть. Кроме того, наиболее подвержена контрафакту пищевая промышленность. Это – огромный рынок, порядка восьми триллионов рублей. И там в различных сферах продается от 20 до 50% некачественных, фальсифицированных продуктов. После них, по нашим оценкам, идёт легкая промышленность (около 3 миллиардов). За ней – бытовая техника, хотя, по сравнению с тем, что творилось лет 5 – 7 назад, этот рынок несколько очистился. Очень актуальны детские игрушки – китайские подделки детских товаров. Также приходится говорить об автомобильных запчастях, а также запчастях для сельхозтехники и, как ни странно, авиационной техники. Это всё – серьёзные риски.

- Да, если говорить об автозапчастях, то мы с коллегами сразу обратили внимание на так называемую проблему параллельного импорта. У нас в стране применяется принцип исчерпания прав, согласно которому можно покупать только те товары, которые разрешены к продаже в России. Если я покупаю по цене в два – три раза дешевле, например, мобильный телефон или ту же автозапчасть, разрешённые к продаже во Франции, то я нарушаю законодательство. И продавец его тоже нарушает.

И вот уже примерно 5 лет на самом высоком уровне ведётся дискуссия о том, чтобы разрешить всё-таки параллельный импорт. И тогда можно будет покупать те же запасные части, выпущенные для других стран. И совсем недавно премьер Медведев заявил, что для отдельных рынков будет сделано послабление – разрешат параллельный импорт. Речь шла о фармацевтической продукции, автозапчастях и третью позицию я не помню. Это – не вопрос качества продукции, речь идёт об изменении системы регулирования интеллектуальной собственности. И тут мнения чиновников и экспертов разделились: одни считают, что такая мера приведёт к появлению на рынке ещё большего количества контрафакта, который будет продаваться под видом товара, пришедшего по параллельному импорту. Другое мнение заключается в том, что разрешение параллельного импорта приведёт к уменьшению стоимости товаров на наших рынках. Если будет всё же проведён такой эксперимент, мы сможем увидеть, что произойдёт на самом деле.

- Это хороший вопрос. Дело в том, что в России сейчас нет механизма измерения оборота контрафактной продукции. Исключение составляет алкоголь. В алкогольной промышленности внедрена система статистического наблюдения, а остальных отраслях такого понятия нет. Есть, конечно, экспертные оценки, как это всё можно наблюдать: нужно брать импорт, суммировать с производством, с наценками оптового торгового звена, наблюдаемой розницы с учетом таможенных пошлин и налогов. Затем нужно вычесть экспорт, государственный и коммерческий заказ. Тогда мы придем к цифрам, какой объем незаконного товара обращается на рынке и какова его стоимость. Но при этом возникает большое количество проблем, в первую очередь, методологических, требующих решения. Так у нас не вся розница наблюдается Росстатом. Например, в компьютерной и бытовой технике отслеживается четыре – пять позиций: компьютеры, телевизоры, видеомагнитофоны и т.д.…

Второе: у нас нет статистики государственного и коммерческого заказа. Государственный заказ можно выудить специальными методами с сайта государственных закупок, но официальные данные не публикуются в разрезе этих отраслей. Сколько отраслей, кто и какую продукцию закупил? У нас очень тяжело искать данные по коммерческому заказу. В связи с этим сложно поставить задачи надзорным и контрольным органам, чтобы в итоге можно было спрогнозировать: к такому-то году на таком-то рынке доля контрафакта должна снизиться, допустим, с 30 до 5%. А ведь перед тем, как бороться с каким-то явлением, надо понимать, как будут влиять на него те государственные механизмы, которые мы хотим запустить. На что они повлияют? При этом Есть различные косвенные показатели, которые можно изучать, например, доля фальсифицированной продукции, выявленная контрольно-надзорными органами, допустим, Росздравнадзором. Это орган, регулирующий ситуацию на рынке лекарственных средств и выявляющий там фальсификат. Вот по этому, косвенному, показателю также можно судить о количестве фальсифицируемого товара на рынке. Но, если на рынке лекарств у нас жесткое регулирование…

- Конечно. Отслеживаются участники рынка, торгующие лекарствами, ведётся реестр самих лекарств, публикуются сведения об их партиях, есть официальная маркировка. А на других рынках, например, лёгкой промышленности, по разным экспертным оценкам, проверяется всего до 6% продукции. Свыше 90% товара, который обращается на рынке и в магазинах, индивидуально не проверяется. Да и сделать это очень тяжело: таких ресурсов, таких мощностей у государства просто нет. Поэтому косвенные показатели, о которых мы говорим, не дают полного представления о том, что происходит. И, в первую очередь, нужно понять, что происходит, что мы наблюдаем, что мы изучаем. Надо сделать так, чтобы механизмы, основанные на данных контроля, надзора, в том числе статистического, заработали.

Дело в том, что у всех ведомств разные классификаторы: таможня пользуется ТНВЭД, Роспотребнадзор – пользуется другими видами классификаторов. Классификатор, используемый при наблюдении за розницей (классификатор продукции розничной торговли), не совпадает с классификатором, используемым при наблюдении за производством (ОКВЭД). Так и возникают методические проблемы,.. но они решаемы. Привести это в некое соответствие необходимо для запуска государственных механизмов, которые должны бороться с «контрафактом» на рынке. Если речь идёт о ввозе – сером и чёрном импорте – значит должен быть задействован один механизм. Если о кустарном производстве в самой России – должны быть другие механизмы. Если третья смена и другие способы нелегального выпуска оригинальной продукции – механизмы должны быть особыми.

- Я видел такой успех за границей. Я был в бразильском городе Куритиба и видел, как местным властям удалось добиться, чтобы на полках магазинов была качественная продукция, сложилось впечатление о том, что в любом локальном магазине продается продукция не ниже определенного уровня свежести. Потом я уточнил в Интернете – это случилось благодаря инициативе «Города без пиратства», которая обязала на муниципальном уровне создать советы по координации усилий по борьбе с некачественной продукцией на местных рынках и общественных пространствах. Верю ли я в то, что этого можно добиться у нас? Можно. Просто у нас многие нужные вещи не делаются. В Москве за последнее время улучшилось положение с ямами на дорогах, с благоустройством дворов и в некоторых других областях. Почему это невозможно тут? Можно наладить механизмы, в том числе и общественного контроля, что пытаются сейчас сделать столичные власти совместно с Роспотребнадзором, предоставляя гражданам возможность жаловаться через интернет-портал «Наш город». Можно обеспечить взаимодействие федеральных и региональных органов власти, чтобы подвижки были и в области борьбы с некачественными товарами. Да, будут страдать те группы населения, для которых контрафакт – единственная возможность купить нужный товар дёшево и с приемлемым качеством. Но всё это нужно изучать, но, я думаю, эта тема может быть реализована у нас в стране. Важно только не выплеснуть с водой ребёнка и не задушить проверками бизнес.