В условиях кризиса экономический блок в правительстве все острее дискутирует на тему необходимых реформ. Не так давно в Минэкономразвития как меру поддержки экономики предложили ограничить рост доходов населения. По мнению ведомства, данная мера позволит снизить издержки хозяйствующих субъектов, повысить рентабельность и конкурентоспособность промышленности и сельского хозяйства и простимулировать инвестиции. Сможет ли подобная инициатива получить продолжение, узнали у экспертов.

Не в нашем случае

Спорная инициатива имеет рациональное объяснение. Доходы населения складываются главным образом из зарплаты, которую платят работодатели. Соответственно, если зарплаты не будут расти быстрыми темпами или хотя бы не будут опережать производительность труда, то издержки экономики сократятся, повысится конкурентоспособность продукции и соответственно будет стимулироваться рост экспорта и экономики. Однако фундаментальная ошибка данной инициативы в том, что она справедлива лишь в отношении экспорто-ориентированной модели экономики. В российской же экономике, которая ориентирована на внутренний спрос, такая политика окажет наоборот пагубное воздействие.

«Модель экономики в России основана на сырье и внутреннем потреблении. Причем если сырье уже по объективным причинам не может быть как таковым фактором роста, поскольку нет такого спроса, чтобы можно было на этом расти, то вот как раз внутреннее потребление таковым фактором потенциально может являться. Потому это предложение Минэк выглядит как минимум спорным», — отмечает Василий Олейник, финансовый аналитик инвестиционной компании «Ай Ти Инвест».

Что если?

Если данная инициатива Минэка получит продолжение, то последствия предсказуемы. Во-первых, сильно упадет рейтинг нынешней власти, который уже невысок (по последним опросам Левада-центр, рейтинг Правительства — менее 45%). Во-вторых, возможен рост нестабильности в обществе, поскольку основной общественный договор с государством в этом случае будет нарушен. В-третьих, сильно снизится и без того слабый в последние кварталы потребительский спрос, из-за чего ориентированные на внутренний спрос сектора окажутся в тяжелом кризиса. В-четвертых, из-за слишком дорогого фондирования те сектора, которые пострадают от спада на внутреннем рынке, в большинстве своем вряд ли смогут переориентироваться на экспорт. Наконец, в-пятых, резко сократятся инвестиции во внутренний рынок, что сильно ударит по промышленности и снизит и потенциал роста.

Все эти последствия нельзя назвать шоковыми, однако они будут болезненны для экономики. А учитывая, что уровень экономической свободы в России ограничен, далеко не факт, что эти последствия удастся преодолеть, чтобы восстановить прежний объем экономики.

«Если данные инициативы получат продолжение, то в лучшем случае нас ожидается стагнация с околонулевым ростом и относительно низкой инфляцией, как этой ожидается в 2016 году. Необходимо понимать, что потребление составляет более 60% российского ВВП и является единственным потенциальным драйвером роста. Если не стимулировать потребление, то экономика России может заболеть японской болезнью и на десятилетия застрять в ловушке стагнации. При этом если Япония уже успела достичь высокого уровня экономического развития, то у российской экономики этот уровень ниже среднего», — считает Василий Олейник.

Для оценки последствий вспомним о Греции, которая ограничила доходы населения и ввела меры жесткой бюджетной экономии. С пика 2008 года к настоящему времени греческая экономика сократилась почти на 30% (это близко к тому, что было в 90-е гг. с российской экономикой).

«Предложенные меры не являются новыми и какими-то шокирующими. В условия кризиса и роста бюджетного дефицита многие страны вводят жесткую экономию и увеличивают налоговое бремя экономики в надежде сбалансировать бюджеты. Типичный пример — Италия, Греция, Венесуэла, Бразилия и др. Однако часто эти меры не приносили желаемого результата, наоборот приводили к негативным эффектам для всей экономики. С учетом того, что в России экономика базируется на внутреннем потреблении, последствия и вовсе могут быть катастрофическими, если подобные инициативы будут исполняться даже в очень мягкой форме», — говорит вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства Владимир Буев.

Что будет с россиянами

В такой ситуации упадут доходы населения и уровень жизни. Иными словами — социально-экономическая ситуация продолжит ухудшаться. В результате, рынок труда будет менее конкурентным, зарплаты низкими, а требования работодателей суровыми при сравнительно меньших выплатах сотрудникам. Это приведет к тому, что население устанет ждать и начнет искать другие пути — через протесты, демонстрации, волнения… А это рано или поздно скажется на итогах выборов.

Отдельные решения в рамкой данной «программы» все же будут приниматься.

Такое развитие событий не в интересах правительства в том числе, а потому вряд ли можно ожидать, что инициативу Минэкономразвития поддержат на самом верху. Однако отдельные решения в рамкой данной «программы» все же будут приниматься, это касается повышения пенсионного возраста, сокращения зарплат государственным служащим, урезания бюджетных пособий и т. д. Сильнее остальных от этих решений пострадают наименее защищенные социальные слои общества — инвалиды, пенсионеры и др.

«Такие инициативы приведут к падению и без того не слишком высокого уровня жизни россиян. С учетом инфляции, к 2020 году реальные доходы населения могут упасть еще на 15%, по уровню благосостояния населения Россия может скатиться до аутсайдеров Европы — Албании, Болгарии, Венгрии и др. Это неизбежно вызовет социальные бунты и протесты, пошатнется рейтинг власти. Поэтому все же маловероятно, что-то из предложенного Улюкаевым будет реализовано», — считает Владимир Буев.

Что делать

При всей неоднозначности заявления Алексея Улюкаева вопрос — а что же тогда делать для стимулирования экономического роста — остается. Очевидно, что сырьевая модель себя исчерпала, а потому единственными возможными драйверами роста могут выступать внутренний спрос и рост реальных секторов экономики (высокие технологии, промышленность и сельское хозяйство). Таким образом, в случае с Россией справедлив лишь метод стимулирования через рост производительности труда и заработных плат населения, что будет приводить к росту потребительского спроса внутри страны и соответственно — к росту экономики в целом.

Падение цен на нефть является хоть и горьким, но все же лекарством для экономики и стимулом к проведению этих реформ.

Чтобы этого добиться, как раз и нужны те структурные реформы, о которых так много говорят в последние два года. Падение цен на нефть является хоть и горьким, но все же лекарством для экономики и стимулом к проведению этих реформ. Однако пока власти проводят их крайне медленно, опасаясь падения рейтинга. Потому ключевым фактором преодоления этого порочного круга должна стать политическая воля нынешнего правительства.

«Единственное решение и выход из той ситуации, в которой оказалась экономика России — интенсивно работать и проводить структурные реформы. Необходимо удешевить стоимость кредита на внутреннем рынке, способствовать росту несырьевого экспорта и несырьевых секторов экономики и бороться с монополизмом и развивать конкуренцию на внутренних потребительских рынках. Крайне важно поддерживать наукоемкие отрасли, создавать новые рабочие места и постоянно поддерживать средний класс», — заключает Василий Олейник.

Вывод из вышесказанного простой — чтобы стимулировать экономику, надо не ограничивать, а стимулировать как можно больше ее составляющих. Однако стимулирование деньгами, по крайней мере в российской действительности, вряд ли возымеет успех. Чтобы добиться стабильности и устойчивого роста необходимы реформы, а их реализация зависит от наличия соответствующей политической воли. Главное — чтобы власть не побоялась перемен, и чтобы время не было упущено, как обычно бывает на Руси.