О бизнес-климате, ситуации с малым и средним бизнесом и проблемах демографии мы беседуем с доктором экономических наук профессором Александром Юльевичем Чепуренко.
- Александр Юльевич! В конце октября в наших СМИ полосой пошли материалы, с моей точки зрения, не совсем сочетающиеся и, возможно, даже несколько странные.
«Согласно опросу рекрутинговой компании HeadHunter, в 10% компаний ожидаются сокращения персонала в 2020 году. Среди других страхов работодателей — уменьшение окладов сотрудников (4%), фонда оплаты труда (8%), бюджетов на подбор персонала (16%). Больше всего пессимистов в крупных компаниях (более 500 работников), а также в регионах». А затем авторы статьи (а, может быть и исследования) замечают: «Лишь московский бизнес предсказуемо ожидает лучшего будущего. Как заявила недавно мэрия столицы, только за пять месяцев текущего года зарплаты в этом мегаполисе выросли на 8%».
После этого идут достаточно привычные рассуждения о том, что Москва – это не Россия. У нас вообще любят об этом рассуждать.
И в тот же день появляется сообщение: «Заведующий Центром постсоветских исследований Института экономики РАН Леонид Вардомский заявил в эфире НСН, что несмотря на большое количество приезжих, для России этого мало, чтобы восполнить нехватку населения.
«Конечно, мы никогда не догоним Америку по числу мигрантов. Хотя нам нужно ещё миллионов 50 дополнительного населения, чтобы быть достаточно уверенными в завтрашнем дне. Иначе, как говорится в прогнозах, население России будет сокращаться. К 2050 году население сократится до 130 миллионов человек. Поэтому без внешней подпитки мы не удержим даже ту численность, которая у нас сейчас есть», - объяснил Вардомский».
Что всё-таки происходит: нам грозит безработица, или у нас не хватает рабочих рук?
- Можно повторить то, что в старом известном анекдоте сказал ребе: и ты прав, и ты прав.
Во-первых, речь, очевидно, идёт о разных горизонтах планирования. Одно дело – чего бизнес ожидает в ближайшие полгода – год (а ничего хорошего он не ожидает). Поэтому бизнес не инвестирует, и дело даже не в учётной ставке Центробанка, как объясняет глава ЦБ, а в том самом бизнес-климате, дела с которым обстоят не очень, и за который, как мы теперь знаем, отвечает у нас Следственный комитет.
Бизнес не инвестирует, экономика не растёт. Понятно, что крупные компании в такой ситуации пытаются интенсифицировать производственные процессы, пересматривать свои технологии с тем, чтобы экономить на фонде заработной платы. И надо сказать, что это – рациональное поведение. Поскольку у крупных компаний, особенно в секторах с высокой фондовой вооруженностью, каждое рабочее место стоит, во-первых, приличной заработной платы, во-вторых, его ещё надо оборудовать, нужно вложить немалые средства в установку соответствующего оборудования и так далее. И они начинают экономить.
А поскольку HeadHunter работает с крупным, очень крупным и лишь отчасти средним бизнесом, то ясно, что они эти настроения уловили и зафиксировали.
- А Вардомский?
- Есть и долгосрочная перспектива. Она связана с горизонтом от семи лет и далее. Что у нас происходит с этой точки зрения? После некоторого прироста рождаемости, отмеченного у нас, рождаемость опять стала снижаться. Как пишут все наши демографы, меры, призванные улучшить демографическую ситуацию, ожидаемого эффекта не дали. И, скорее всего, мы и дальше будем сталкиваться с таким фактором, как сокращение трудоспособного населения.
При этом мы ещё знаем о структуре нашей экономики, где нам было обещано 25 миллионов хороших рабочих мест. Однако хороших, высокопроизводительных мест в таком количестве за эти годы создано не было.
К тому же в России очень велик разрыв в производительности между компаниями – лидерами и основной массой, причём даже не в разы, а в десятки раз. И эта основная масса обеспечивает низкую производительность труда. А при низкой производительности труда, которая почти не растёт, и при сокращении рабочей силы, понятно, что Леонид Вардомский начинает задумываться о том, кто может нас в этой ситуации спасти.
Но есть и ещё один момент, связанный с тем, что основная экономическая активность у нас происходит в двух столицах и других городах-миллионниках. И в этих точках экономического роста уже давно сложилась ситуация, при которой коренное население не хочет работать на некоторых видах производства и коммунального хозяйства. И чтобы ЖКХ не развалилось, чтобы на стройке кто-то месил цемент, нам нужны мигранты.
Поэтому при такой внешней противоречивости этих заявлений, на самом деле, они, на мой взгляд, просто отражают разные стороны нашей реальности и разные временные горизонты.
- Александр Юльевич, Вы сказали о ЖКХ, но там ведь и так работают в основном мигранты. Это только числятся родственники и друзья начальником ДЭЗов, и то не везде.
- Да, но пока этот процесс ярко выражен в Москве и чуть слабее в Питере. В большинстве крупных городов он только начался в последние годы. Я бывал в некоторых городах-миллионниках, и знаю, что массовый приезд мигрантов из Таджикистана и Киргизии там стал массовым два – три года назад. И, я думаю, что, если этот процесс будет развиваться и проникать в другие областные центры, то, очевидно, без какого-то значимого прироста миграции, преимущественно из стран Центральной Азии, а также Молдавии и других бывших республик СССР мы не сможем прожить.
- Вы согласны с цифрой 50 миллионов?
- Ну, 50 миллионов – это сильно сказано, но миграция будет достаточно массовой.
- Александр Юльевич, Вы упомянули, что за деловой климат у нас теперь отвечает Следственный комитет. Судя по ряду событий, эту ответственность он делит с ФСБ. Но есть у нас ещё и официальный защитник прав предпринимателей Борис Юрьевич Титов. И вот, пытаясь как-то повлиять на этот самый деловой климат в лучшую сторону, он съездил в Лондон и вернулся оттуда со списком осевших там предпринимателей, которых он, вроде бы, уговорил вернуться в Россию. Список был показан президенту, видимо, получил одобрение. Но первый же предприниматель из этого списка, вернувшийся на родину, уже получил три года. Причём против него были использованы данные по амнистии капитала, хотя Владимир Путин публично заявлял, что эти данные не могут использоваться против человека, на эту амнистию согласившегося.
О каком бизнес-климате мы с Вами говорим? И потом: у нас есть два государства? Одним руководит, как и положено по Конституции, президент, а в другом правят некие безымянные люди из силовых структур?
- Я бы сказал так: у нас есть реальное государство и воображаемое, в котором некоторые его слуги живут. Реальное государство – это, совершенно очевидно, силовой блок. Как, в силу чего и так далее – это отдельная история. Но это факт, который сейчас любому непредвзятому наблюдателю доступен в ощущениях. С высоких трибун могут говориться хорошие и справедливые вещи, но очень часто реальная экономическая и политическая жизнь происходит именно так, как это представляется правильным и оптимальным руководителям нескольких ведомств, в первую очередь, ФСБ и Следственного комитета.
К Борису Титову можно относится по-разному: возможно, он искренне верит в то, чем занимается, но, по-моему, он в последнее время играет роль, которую в дореволюционной России выполнял поп Гапон. Он провоцирует людей на некое поведение, которое, вполне возможно, является правильным и разумным, но которое полностью не вписывается в стратегию тех групп интересов, которые реально осуществляют сегодня власть в нашей стране.
- Насчёт попа Гапона сильно сказано. Особенно, учитывая ту его характеристику, которую нам давали при советской власти, и то, чем он кончил.
- Я не думаю, что Борис Титов закончит так печально. Но, если посмотреть объективно: все те обещания, которые он даёт, те проекты, с которыми он выступает, с которыми соглашается первое лицо государства и которые потом ложатся под сукно. Достаточно было двух – трёх попыток, чтобы понять, что в логику чьих-то интересов это не вписывается. И уже надо было сделать для себя какие-то выводы.
- Ну, я уверен, что, в отличие от былых времён, сегодняшнее руководство партии, называющей себя эсерами, не отдаст приказ об убийстве Бориса Титова, как отдало в 1906 году такой приказ в отношении Георгия Гапона ЦК тогдашней партии эсеров. И даже советская версия гибели Гапона нереальна: мы не увидим, как активная группа региональных бизнес-омбудсменов расправляется со своим лидером.
Но, если отбросить шутки в сторону, Георгий Аполлонович Гапон, на самом деле, был инициатором создания проправительственной организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга». Был он выдающимся оратором и проповедником, сторонником мирных действий, направленных на улучшение реальной жизни рабочих в России. Свою деятельность он координировал с властью (в первую очередь, с департаментом полиции). Разногласия с министром внутренних дел Муравьёвым проявились буквально в последний момент. Гапон был честен в том, что он делал.
- Так и Титов искренне считает, что президент его поддержит. Но у нас с давних времен так повелось: жалует царь, да не жалует псарь. Это настолько очевидно и демонстрировалось ему много раз. Я не знаю, сколько ещё нужно совершить попыток, чтобы понять: на сегодняшний день бизнес не рассматривается как самостоятельный субъект. И попытки выстроить какую-то правовую рамку, которая позволила бы бизнесу чувствовать себя более уверено и безопасно, обречены на неудачу. Ведь для силового сословия бизнес – это кормовая база и не более того.
Беседовал Владимир Володин.