Мы продолжаем беседу с Натальей Горячей о состоянии малого и среднего бизнеса в период эпидемии коронавируса и дальнейших возможностях отечественных предпринимателей.

- Наталья, мы прервались на том, что государство, вместо торжественно объявленных «беспрецедентных» мер поддержки должно дать бизнесу, то, что ему нужно. Что это?

- Дайте бизнесу нормально развиваться, тогда он сам возьмёт на себя заботу о потребительском спросе.

В торговых центрах нет никого. Это только в Москве можно увидеть в торговом центре худо-бедно хоть кого-то, кто ходит по этажам нон-фут (непродовольственных товаров). У людей денег нет.

- Так что же делать?

- Стимулировать спрос за счёт развития бизнеса. За счёт того, чтобы дать ему возможность работать.

- Видите ли, Наталья, Вы и российское правительство абсолютно по-разному понимаете, что это такое – дать бизнесу возможность работать.

- Конечно! Ведь я – внутри бизнеса, а правительство – на мерседесе с мигалкой. Это – две совершенно разные парадигмы, два совершенно разных взгляда на мир.

Правительство почему-то считает нужным выдавать кредит, зависящий от МРОТ. Правительство считает, что можно объявить на два месяца каникулы и поставить на грань войны работодателей и работников, потому что каникулы у нас объявлены за счёт работодателей. Почему? Если я малое предприятие и не могу работать, я и платить работникам не могу. Власти не понимают, что деньги не валятся с неба ни микро, ни малому бизнесу?

Но у микро-бизнеса (до 15-ти человек) даже никакой подушки безопасности нет.

- Я слышал, что и у среднего бизнеса с такой подушкой есть проблемы.

- А средний бизнес у нас рухнул ещё в конце 2019 года.

- Почему?

- Потому, что он – самый чувствительный. Если крупный бизнес может выживать за счёт лоббирования своих интересов, когда государственная машина подстраивается под него, то средний бизнес оказался самым уязвимым.

Микро-бизнес может быстро закрыть свой маленький офис, собрать свои десять столов, маленький сейф и двадцать кресел и увезти их куда-нибудь на склад. Со средним бизнесом другая история: средний бизнес – это уже не услуги, а, скорее всего, стройка или какое-то производство. А как вы сократите или заморозите производство? Пойдите и заморозьте стройку.

- У нас всё бывает: сколько у нас строек были заморожены, разорив тысячи людей.

- Если у вас задача – заморозиться и забыть – то да. Стоят же у нас долгострои. А если замораживать, рассчитывая потом разморозить, то получается очень дорого. И с производством то же самое.

А поддержки у среднего бизнеса мало. К тому же именно со среднего бизнеса Мишустин начал активно и довольно эффективно всех обелять.

- Разумеется, такой поддержки, как у крупного бизнеса, и у среднего, ни у малого быть не может. Крупный бизнес находится у нас в эксклюзивном положении.

- Конечно. Его представители ходят по высоким кабинетам. Благодаря им отменили ЕНВД: очень сильно мелочь мешает. Я даже знаю фамилии людей, которые просили об отмене ЕНВД для розницы. И узнать это несложно: можно забить в интернет-поисковике запрос, и вам укажут фамилии людей, которые добились отмены ЕНВД, например, для обувной розницы. Как и тех, кто пролоббировал историю с ЕГАИС.

- Это одна сторона вопроса. Другая – то, как люди, которые принимают подобные решения, могут не понимать, что они творят? Мне не раз приходилось сталкиваться с принудительной установкой онлайн-касс в местах, где нет устойчивой интернет-связи. О чём чиновники думают?

- На мой взгляд, то, с чем я столкнулась, работая в период коронабесия, говорит о том, что эти люди не понимают очень многого. Они никогда не были в малом и среднем бизнесе, да и задачи у них такой нет – не стоит задача поддерживать малый бизнес. Задача стоит – написать 140 листов, 500 предложений, хотя можно было обойтись шестью, семью, в крайнем случае, десятью предложениями. И мы реально уже к концу года взлетели бы. Но задачи такой нет.

Посмотрите на послужной список господина Решетникова, который возглавляет Минэкономразвития, посмотрите на чиновника Минтруда, который в программе Познера признался, что был в шоке от мгновенно поступившего количества запросов на получение родителями детей от 3-х до 15-ти лет пособия в 10 тысяч рублей. Да эти люди все в шоке: они не знают, кто как живёт.

- Ну, не рассчитывали же они, что будет пять человек и всё.

- Я не знаю, на что они рассчитывали. Но на тот эффект, который получился, они явно не рассчитывали.

- Давайте будем честными: в той же Германии, где малый и средний бизнес развит не в пример нашему, правительство раздавало деньги, чтобы эти компании и их сотрудники могли пережить пандемию. Это же было в Англии и ряде других стран…

- Да, в тех же Нидерландах каждому маленькому кафе, каждому небольшому ресторанчику раздавали по 4000 евро, чтобы они смогли закрыть свои текущие расходы, и 80% от зарплаты. А у нас – МРОТ.

- Причём в кредит.

- Да, живи и радуйся. Как сказал кто-то из чиновников: ну, они же не подохнут.

- А если подохнут?

- Ну, мы живучие. И потом: все 140 миллионов не подохнут. Да, кто-то умрёт от голода. Ну, и что? Кто об этом узнает? А кто за это понесёт ответственность? Никто.

А вот ресторан, если не обеспечит расстояние между посетителями в полтора метра, а будет метр 49 сантиметров, то его накажут. Если в гостинице увидят кого-нибудь без этого намордника и перчаток, его тоже накажут: задача – драть шкуру с бизнеса. Любой ценой содрать побольше денег в бюджет.

- Ладно, всё проходит в этой жизни, и коронавирус тоже пройдёт. Тем более, что развитые страны объединяются в поисках вакцины против него. И вот с коронавирусом покончат. А что будет тогда у нас? Кто сумеет подняться? Кто захочет встать на ноги ещё раз?

- Те предприниматели, которые сейчас упали, встанут в любом случае: малый бизнес очень живучий. Бизнесы будут появляться, как грибы после дождя, когда появятся хоть какие-то условия для их существования. И есть у меня подозрение, что не поддерживают его у нас ещё и потому, что малый бизнес, как погиб, так снова и вырастет. Ведь на то, чтобы маленькое предприятие начало работать, много денег не нужно.

И предприниматели, которые сколько-то лет проработали самостоятельно, не пойдут работать по найму. Да их и не возьмут. Я, например, человека, имеющего предпринимательский опыт, на работу к себе не возьму.

- Почему?

- Потому, что он уже побыл в моей шкуре, и ему будет тяжело работать со мной, будучи подчинённым. Он будет видеть мой бизнес с той же ступени, что и я. Он был «мной», и ему будет очень тяжело со мной работать в формате подчинения.

- Между прочим, сейчас проправительственные издания внушают совершенно другую мысль: пусть те, кто потеряет бизнес, идут в наёмные работники, раз они разорились.

- Это люди, не имеющие отношения к бизнесу. Поэтому они думают, что разорившийся предприниматель может спокойно пойти поработать по найму. Ничего подобного. Такой человек, даже проработав по найму, грубо говоря, полгода, всё равно, уйдёт обратно в предпринимательскую среду. Найм и бизнес – это совершенно разные вещи, разные планеты, разные галактики.

При этом понятно, что сейчас у многих предпринимателей ценности поменяются. А в принципе они у многих даже возникнут: возникнет мысль о том, чем он ценен для своего потребителя.

- Регулярно разговаривая с предпринимателями и экспертами, я заметил одну особенность: никто, кроме связанных с властью экспертов и откровенных пропагандистов не излучает оптимизма. Никакого вообще.

- Знаете, оптимизм, может быть, и есть, но одно дело – оптимизм на телеэкран и совсем другое – оптимизм внутри человека. Это – разные вещи.

Я бы на месте наших официальных товарищей тоже излучала бы оптимизм, если бы у меня, допустим, в Шереметьево стоял бы маленький «Суперджет», дети постоянно жили бы в другой стране, а я бы здесь щипала потихонечку бюджет. Конечно, я тоже была бы настроена оптимистично.

Те люди, у кого дети живут здесь, и у которых на текущий момент нет никаких «запасных аэродромов», оптимизма не испытывают.

Беседовал Владимир Володин.