Мы продолжаем беседу с Валерием Чупровым о ситуации, сложившейся в малом и среднем бизнесе.

- Валерий Юрьевич, Борис Титов, когда его терзали интервьюеры, отвечал в частности на вопрос, какая доля малого бизнеса находится в тени. Он сказал, что, по его данным, официально в малом бизнесе занято 19 миллионов человек, а где-то 9 миллионов трудится в тени. Это, грубо говоря, 40% нашего малого бизнеса.

Как Вы считаете, насколько может увеличиться теневая занятость сейчас, в первую очередь, в связи с коронакризисом, во вторую – если государство действительно начнёт принимать меры сомнительного свойства?

Сейчас малый бизнес переживает очень тяжёлый момент. На что это его подвигнет: на то, чтобы выйти из тени и попытаться получить хоть какую-то помощь от государства, или наоборот – на массовый уход в тень?

- Давайте мы чуть шире взглянем на ситуацию. Допустим, по оценкам института Уполномоченного по защите прав предпринимателей, 9 миллионов человек, занятых в малом бизнесе, работают в тени. Какой вывод мы должны сделать?

- А вот от вывода Титов ушёл: назвал данные, полученные его институтом, и на этом остановился.

- У нас была когда-то министр и вице-премьер Голодец, которая озвучила цифру чуть ли не в 20 миллионов человек, работающих в тени. И что после этого случилось?

- Ничего. Но тогда речь шла о том, что власти чего-то не сделали, или сделали что-то не то. А сейчас – другое дело: эпидемию нам не власть организовала. Правительство вместе со всеми попало под этот каток.

- Вот то, что Вы сейчас говорите, - попытка смоделировать ситуацию, опираясь на предшествующее поведение государства и правительства, Вы пытаетесь разглядеть «сигналы», но мы все так привыкли – искать «подвохи» в декларациях, скрытые смыслы в оптимистичных намерениях.

- Да.

- Хорошо, допустим. Но таким образом мы сами себя загоняем в логическую ловушку. Мы видим: вот насчитали 9 миллионов в тени – что с ними будут делать? Ведь, наверняка, государство что-то готовит. И отсюда рождается сиюминутная аргументация - сейчас у нас состояние катаклизма, нерукотворного, не правительственного, навязанного нам сверху, по планете гуляет пандемия - не время сейчас для непопулярных мер.

И тем самым мы как бы просим: Правительство, жди, когда придёт время! Переживём 21-й год, будет у нас коллективный иммунитет 70%, и мы не будем против ваших мер возражать, потом делайте что хотите. Вот куда себя можно загнать, пытаясь получить передышку одним лишь существованием короновируса. И фактически - санкционируя непопулярные и жесткие меры государства с того момента, когда «козырь» Covid-19 выйдет из игры. Думаю, не следует говорить: сделайте с ними что-нибудь, но позже. Есть только одно допустимое в нынешних условиях действие: создайте условия, чтобы эти люди выбрались в легальную зону сами.

- А вот с условиями как раз и проблемы.

- Да. Не хотят их создавать. Хотят всех подгонять палкой, заглядывая при этом в карман. Сейчас проверяют транзакции, потом начнут проверять, сколько мы с вами в месяц тратим на кофе. А потом посмотрят в мою электронную медицинскую карту и скажут: мы теперь твоё сердце лечить бесплатно по полису не будем – ты многовато кофе пьёшь.

Вся объявленная как благо цифровизация, проводимая за деньги, идущие с наших налогов, наиболее эффективна в сферах, где все мы под тотальным контролем. Не только фискальным, но и социальным, и образовательным, и прочим.

- Ситуация с Большим братом и телеэкранами в каждой комнате, уже описана Оруэллом. Но, кроме его книги «1984», есть ещё книга «1985», где описывается крушение этой политической системы.

- Всё может быть. Но мы не об этом.

- Безусловно.

- А если вернуться к институту Титова, то у меня есть реплика по этому поводу. Недавно в Челябинске региональный бизнес-омбудсмен и местный университет проводили научно-практическую конференцию, на которой в числе других рассматривался вопрос о необходимости внесения поправок в закон о статусе уполномоченного по защите прав предпринимателей. В частности таких, как свидетельский иммунитет, право вхождения в арбитражный процесс и так далее. Я знаком с челябинским бизнес-омбудсменом и написал ему: «Уже семь лет прошло, а эти вопросы так и не решены». И он ответил: «Что делать – бьёмся лбом об стену».

Я понимаю, что останавливаться не стоит, но стало мне грустно. Закон об институте уполномоченных по защите прав предпринимателей был принят в 2013-м году. Буквально через полгода был разработан пакет поправок, дававших ему хоть немножко нармальных рычагов для работы. И вот семь лет законопроект о поправках в закон об этом институте успешно торпедируется на каких-то этажах власти.

Институт есть. Все понимают его минусы. Но при этом его статус не совершенствуется. Значит, это тоже кому-то нужно.

- Конечно.

- И если с высоты этих пройденных семи лет говорить, то я вижу, что институт, как несколько инородное тело, окукливается. В хорошем ли смысле, в плохом ли, но внутри нынешнего государственного тела он окукливается, поскольку развиваться ему не дают, а подчинить, подмять, придумать бесполезную нагрузку для уполномоченных в регионах – таких законопроектов по пять штук в год. То туда подчинить, то сюда… И попытки института сохранить хотя бы сегодняшний незавершенный статус заставляют его «обрастать панцирем», используя зачастую общеупотребимые приемы государственной бюрократии.  

- Валерий Юрьевич, а Вы знаете уполномоченного по защите прав предпринимателей в Петербурге Александра Абросимова?

- Да, мы знакомы.

- Вы читали его недавнее интервью на РБК?

- Это интервью, где он говорит о том, насколько эффективна помощь государства бизнесу?

- И об этом тоже, но там гораздо больше тем поднято. У меня впечатление, что Абросимов высказал всё, что хотел.

- Нет, это далеко не всё, что может сказать уполномоченный в регионе. Более того, я считаю, что Александр Васильевич ещё многие вещи политкорректно смягчил. А будь это не Петербург, а какая-то не слишком заметная область, бизнес-омбудсмены могли и покруче сказать. А то, что сказал Александр Абросимов, на самом деле, всё так и есть. Как в известном высказывании Ульянова (Ленина): по форме всё правильно, а по сути – издевательство.

Посудите сами: закрывали у нас работу предпринимателей секторами, отраслями – кто с живыми людьми работает, тех и закрыли. А пострадавшими вдруг стали признавать почему-то по ОКВЭДам.

- Абросимов об этом и сказал.

- Да. А эти вот ОКВЭДы – мифический набор чисел. Почему мы господдержку по ним оказываем? Закрываем ведь сплошняком. И всё это он сказал. И всё так и есть.

- Валерий Юрьевич, Ваше мнение: как выживет отечественный бизнес после этого кризиса? Тем более, что Европа, например, ждёт третьей волны коронавируса, а, если начнётся у них, то и нас не минует: если пандемия идёт по миру, она никого не пропускает.

Что у нас в итоге будет с малым и средним бизнесом? Он сократится наполовину?

- Сократится. Если экстраполировать прошлогоднюю ситуацию на условную волну № 3, то как не крути, но по такой шаблонной модели Правительство и продолжит «оказывать помощь».

Вот 2020-й год - ограничения по работе бизнеса. Правительство у нас выходит с программой ФОТ 2.0 – льготное кредитование под 2%. По экспертным оценкам, на это было потрачено около 400-т миллиардов рублей.

Сейчас у нас март 2021-го года. И Правительство подготовило программу ФОТ 3.0.

- Это кредитование под 3%?

- Да. И её пока оценивают в 250 миллиардов рублей. Но те 3%, под которые будут выданы кредиты, списывать никто не будет. Их надо будет отдавать. Допустим, приходит третья волна, и эпидемиологическая ситуация начинает ухудшаться, снова ограничительные меры…

Итак, в 2020-м году была помощь в 400 миллиардов, и 2%, которые могли списать, в 2021-м прогнозируется 250 миллиардов, и 3%, которые уже не спишут. Денег на помощь меньше, условия жестче, помогут меньшему числу предпринимателей. Если исходить из этого, скажем: деньги, потраченные в прошлом году (а это – на всю Россию), наверняка, кого-то спасли. Кого спасут в аналогичных условиях в 2021-м году? Кого-то, наверное, спасут, но уже значительно меньшее количество предпринимателей.

Значит, будут десятки тысяч закрывшихся бизнесов, обанкротившихся, уволивших своих работников. Ничего другого я не вижу. А то, что пять лет подряд талдычат: мы освободим вас от проверок – это смешно: на кладбище ведь не ходят проверять соблюдение покойниками тишины. Это выглядит примерно так.

А что ещё? Чем помогли? У нас в стране все доступные и эффективные меры почему-то приравнивают к «вертолётным» - к деньгам, которые раздаются на стимулирование спроса, потребления. Ни «вертолётных» денег у нас не хотят давать, ни принимать меры поддержки бизнеса, при которых надо просто дать ему денег на выживание. Нет, окажем помощь на тысячу рублей, но при этом выставим сто условий, в том числе и невыполнимых. И вы через все тернии прорвитесь к этой тысяче рублей и закажите на неё себе погребальный венок.

И ждать чего-то другого не приходится. Хотя может это только я такой пессимист?

Беседовал Владимир Володин.