Фразу: «Ничего личного – только бизнес» сегодня знают, наверное, все. Но так ли она справедлива? Как соотносятся друг с другом предпринимательство и человеческие отношения? Могут ли дружеские или родственные отношения помешать ведению бизнеса? Можно ли в процессе предпринимательской деятельности строить отношения с окружающими тебя людьми (твоими работниками, конкурентами, чиновниками и другими) на обычной человеческой основе? Какие годы постсоветской истории нашей страны были наиболее благоприятными для ведения бизнеса.
Обо всём этом завершающая часть нашей беседы с тремя людьми, отдавшими бизнесу много лет жизни.
- Есть такая известная фраза: «Ничего личного – только бизнес». По вашему мнению, такое разделение естественно для бизнеса? Необходимо? Или бизнес может быть успешным, действуя в более гуманных рамках, опираясь на нормальные человеческие отношения?
Илья Хандриков: В моей книге «Записки предпринимателя-идеалиста» есть глава «1994 год. Уроки этики и морали». Именно в это время я предложил создать общественную структуру «За цивилизованный бизнес» и назвал пять принципов, на основе которых такой бизнес можно сформировать. В 96-м году эти идеи удалось частично воплотить в движении «За честный рынок». Но государство в подобных структурах сегодня не нуждается. Вместо структур, которые объединяли ли бы честных и цивилизованных предпринимателей, содействующие прозрачности на рынке, честной уплате налогов и тому подобное, мы видим симулякры. Да и предприниматели не очень верят в возможность вести цивилизованный бизнес: налоговое бремя, постоянное давление со стороны государства – у нас запредельно некомфортные условия для развития бизнеса. В этих условиях только идеалисты могут что-то творить, создавать. Хотя перспективы очень плохие.
Михаил Вирин: В целом я считаю, что эта фраза справедлива и отражает реальность. Бизнес очень жесток. Он очень чувствителен к промахам, особенно к тем, которые вместо бизнес-причин обусловлены какой-то личной симпатией, и в угоду ей принимается неправильное решение.
Я могу привести пример из собственной жизни. Где-то в конце 90-х я встретил своего институтского приятеля, который работал в страховом бизнесе. И я подумал: почему бы нам не диверсифицировать свой бизнес, не создать страховую компанию? И проявил я личную слабину. А затея оказалась не очень удачной: страховая компания основной бизнес не поддерживала, а развиваться не могла: конкуренция уже была на этом рынке серьёзная. И эта компания потихоньку загнулась. И я потом жалел, что повёлся на личные отношения. А всё нужно просчитывать, прогнозировать и решения принимать очень трезво, не поддаваясь на чьи-то уговоры.
Скажем честно: кто-нибудь тебя постоянно на что-то подбивает. Сколько ко мне приходило разных людей и предлагало: давай вот это сделаем, вот такой бизнес развернём. Поддаваться таким уговорам, ориентироваться на личные отношения нельзя ни в коем случае: очень это суровое дело – бизнес. И твой бизнес может рухнуть даже по тем причинам, которые ты не мог себе представить: вдруг что-то неожиданно меняется в государстве, и всё.
Александр Иоффе: Надо понимать, для кого эта фраза произносится, и какие действия за ней последуют. Если она сказана внутри компании и затрагивает какие-то человеческие интересы, я сказал бы (такой старорежимный я человек), что это плохо. Если она сказана в ходе жёстких взаимоотношений с неким другим бизнесом, то, наверное, это правильно. Хотя при этом я сделал бы оговорку: даже при сложных отношениях между двумя бизнесами лучше устанавливать какие-то уважительные человеческие отношения друг к другу. Ведь с обеих сторон выступают люди, занимающиеся бизнесом, у которых есть точки соприкосновения. Но это далеко не всегда получается, поэтому ситуации и, соответственно, высказывания бывают жёсткими.
Николай Хальченя: Красивая фраза, люблю, когда в фильмах её произносят, чаще всего, в фильмах про мафию. Отсюда и ответ: это люди с особым складом характера, как правило, бескомпромиссные, готовые идти по головам и по трупам, которые ни перед чем не остановятся. На экране это может выглядеть красиво и заманчиво, но поступать так в жизни – это не моё.
Человеческие отношения для меня всегда были прежде всего.
- У нас есть определённое отношение к разным периодам нашей истории. Так 90-е годы до сих пор в СМИ, особенно на ТВ, называют «лихими» и т.д. А когда по-Вашему бизнес был человечнее: в 90-е, 2000-е, 2010-е?
Илья Хандриков: Человечность в бизнесе не должна зависеть от времени, несмотря на то, что доверия в обществе сильно поубавилось. На сегодняшний день степень доверия в стране минимальна, и это очень грустно.
Известно, что в периоды кризисов, когда сокращаются ресурсы, вследствие чего уменьшается кормовая база, мораль и этика у некоторых предпринимателей отходят на второй и третий план. И, к сожалению, в суровые времена, действительно, частенько люди проявляют себя не с лучшей стороны. Простой пример: я недавно ехал в поезде, где ехали таджики, строившие в Адлере гостиницу. За первый месяц им заплатили деньги, за второй и третий – нет. А начальник, с которым они работали, просто сбежал. Это – показатель: сорвать деньги и сбежать – вот и весь бизнес.
- Что касается труда мигрантов, то такие случаи у нас были всегда, и в 90-е, и 2200-е.
- Да.
Но как человек, занимавшийся производственным бизнесом, я бы хотел отметить, у нас были определённые нормы и правила, большой трудовой коллектив, социальные отношения. А есть, например, конторы «Рога и копыта», «купи – продай», посреднические конторы, у которых главная цель – достижение наивысшей прибыли (или просто сорвать какой-то куш и исчезнуть). И эти люди, как правило, не задумываются о своей ответственности, о своих обязательствах, о создании нормального здорового микроклимата в коллективе. И всё там поставлено очень просто: я тебе плачу. И ты должен делать всё, что я скажу. Ты должен работать столько часов, сколько мне надо, а не по законодательству положено. С моей точки зрения, подобные предприниматели – это те паршивые овцы, которые оскорбляют само понятие предпринимательство, создают его негативное лицо в обществе.
В 90-е была вера в новую демократическую страну, в перспективы развития предпринимательства. За что я с огромным уважением отношусь к Горбачёву: провозгласив гласность и перестройку, он в итоге дал зелёную улицу возрождению предпринимательства. И нам долго казалось, что невозможно изменить ситуацию, что мы будем развиваться, как большинство цивилизованных стран мира. Но, к сожалению, этого не случилось, и это очень печально.
За эти годы, потеряв веру, сотни тысяч моих коллег покинули страну в поисках нормальных условий ведения бизнеса и просто жизни. К сожалению, тенденция к отъезду из России или уходу во внутреннюю эмиграцию сегодня одна из основных. А в условиях кризиса, масштаб которого мы ещё не можем оценить до конца (только этот год покажет, каким был коронакризис), трудно сказать, что останется от предпринимательства.
Да, оставшиеся в стране предприниматели верят, что что-то изменится, и они смогут нормально работать в своей стране. Но лично я не вижу сегодня возможностей нормально заниматься в России предпринимательской деятельностью: для свободного человека эти условия просто неприемлемы.
Сформулированная мной программа цивилизованного бизнеса состояла из пяти пунктов:
- Нормативные отношения с государством, честная уплата налогов (это формулировалось в 94-м году).
- Отсутствие контактов с теневыми структурами. Тогда это было страшно: у меня бандиты сожгли машину, но я вставил такой пункт.
- Продвижение товаров и услуг, либо получение каких-то льгот, помещений, возможностей для расширения без материального стимулирования ответственных за эти вопросы должностных лиц, то есть без взяток.
- Илья Николаевич, Вы представляете, как будут смеяться, читая этот пункт сами же предприниматели. А уж, если это прочтёт какой-нибудь чиновник, ему же от смеха плохо станет.
- Понимаю.
Четвёртый пункт: забота о качестве своих товаров и услуг, выпуск конкурентоспособной продукции, соблюдение закона о защите прав потребителей.
И пятый пункт: забота об имидже своей фирмы, своём авторитете.
Но ведь это писал идеалист. И я до сих пор остаюсь на этих принципах, остаюсь идеалистом, время меня не меняет. Другое дело, что в условиях нашей страны я, основываясь на этих принципах, работать не могу.
Михаил Вирин: Что 90-е были лихими, это однозначно. Бизнес люди вели в риском для жизни: полный беспорядок, бандитизм… Сколько погибло бизнесменов…
- Сейчас это трудно себе представить.
- Причём это были самые разные люди: от мелких ларёчников до владельцев крупных компаний и банкиров. И в определённом смысле непонятно было, кому в государстве власть принадлежит: олигархам или бандитам.
А ещё в связи с этим вопросом я обратился бы к теме подоходного налога: я считаю, что с момента, когда была установлен его плоская шкала, весь бизнес стал немного человечнее. И налог НДФЛ начали платить, до этого момента зарплата вовсю шла чёрным налом.
А ведь это налог, который остаётся на местах и в каком-то смысле возвращается людям.
Александр Иоффе: Когда задаются такие вопросы, вспоминается всё: хорошее и плохое, радостное и тяжёлое – самые разные вещи. И, боюсь, что я на этот вопрос не отвечу: это вопрос, вообще говоря, статистический. В те же 90-е было много жестокого: убийства, жёсткое давление со стороны самых разных структур (мы помним, какой был бандитизм). Таких наглых наездов, такого крышевания, как в 90-е больше не было. Правда, это прошло мимо меня – не наезжал на меня никто. Хотя был один эпизод: пришли ко мне чеченцы, но там был спор по аренде помещения, который удалось в итоге разрешить мирно.
Но жестокого было много. Хотя и сейчас жестокого много. Совершенно разные условия, но тем не менее.
А слово лихие по отношению к 90-м лично мне нравится, но в другом смысле. Это в нас была лихость, было очень интересно работать, был хороший драйв. Этого драйва я сейчас не замечаю. Хотя есть очень активные ребята, которые с удовольствием создают новые предприятия.
Работать можно во все времена. Просто, если в конце 80-х – начале 90-х, при всей инфляции, при всех минусах легче было входить в бизнес. Сейчас более тягостная ситуация. И более жёсткая конкуренция, как со стороны просто других компаний, так и со стороны людей, имеющих отношение к власти. В то время, когда я начинал, этого практически не было.
Николай Хальченя: С моей точки зрения, 90-е годы были, наверное, лучшими годами: свобода, полёт, фантазия. Делай, что хочешь. И вот здесь сказывался человеческий императив: не заступай чересчур за красную черту. Заступали все: существовавшие правила и законы невозможно было сочетать с бизнесом. Но заступать тоже можно по-разному. Есть нарушения, а есть преступления. Преступления совершали единицы, и, может быть, они добились больших успехов в своих преступных бизнесах.
Не знаю, как для других, но для меня 90-е были лучшими годами в плане самореализации. В то время не было такого давления государства на личность. Конечно, наше государство всегда подавляло человека, но в 90-е годы оно ослабло, давление резко уменьшилось, и там была романтика.
Конечно, это нравилось не всем: люди в СССР привыкли к тому, что государство решает за тебя, а тут – сам решай и сам отвечай. Это многим не нравилось.
Беседовал Владимир Володин.