Люди, связанные с банковским бизнесом, появляются на страницах нашего сайта очень редко, но сегодня мы говорим с Олегом Анатольевичем Юшковым именно об отечественных банках и о их роли в поддержке малого бизнеса.

Понятно, что не все наши читатели согласятся с его мнением, но это их право.

- Олег Анатольевич, перед началом нашей беседы Вы уже сказали: чтобы банки могли нормально работать, им нужно понимать, что их ждёт в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Мне часто приходилось беседовать с экспертами в области экономики, и неоднократно слышал, что один из недостатков нашей экономической политики – то, что никто не может сказать, что же будет через три года, через пять лет и так далее.

- Когда я говорю о поддержке банков, прежде всего надо разделить эту проблему на три части – по разным группам самих банков.

Первая – это банки, не определившиеся со своей экономической сутью, своей моделью. ЦБ говорит, что насчитывает по разным отчётам до ста пятидесяти таких банков, не определившихся со своей экономической моделью: они не понимают, чем им заниматься и как зарабатывать прибыль.

Вторая группа – крупные банки, пользующиеся услугами дорогостоящих западных консультантов.

Третья группа – иностранные банки, работающие в России.

Если начинать по порядку, то для небольших банков, входящих в первую группу, достаточно было бы получить квалифицированную консультацию: как они могут выжить в сегодняшнем цифровом мире, где клиента получают только крупные компании, крупные агрегаторы, потому что в интернете на первых строчках они. А чтобы попасть на первые страницы поисковиков, надо им же заплатить через другие организации, и тогда быть видимым.

Тем не менее, можно сказать: как и во всем мире, часть клиентов, и в большей степени это касается малых предпринимателей, всё равно, останется в офлайн-бизнесе и будет ценить прямые отношения. Может быть, в какой-то части эти отношения станут цифровыми, но офлайн останется, и клиент будет понимать, что банкир сидит в этом вот офисе, и он банкира знает лично, а потому может при необходимости к нему приехать и пообщаться.

Таким банкам было бы правильно позиционировать себя как банки, работающие с малым бизнесом, и занять эту нишу, пока крупные банки не дошли сюда со своими правилами. Раньше эти правила диктовал в сети ритейл, а сейчас – цифровые банки: если ты – маленький клиент и хочешь общаться с банком, то должен зайти на цифровую платформу и выполнить определённые действия. И ты получишь возможность общения, как правило, с роботом, узнаешь о навязываемых услугах бухгалтерии, страхования, получишь ограниченные предложения на не самых выгодных условиях.

Крупные компании видят условия для маленьких клиентов со своей точки зрения, а эти условия устраивают не всех. А если ты ищешь нормальных человеческих отношений с банкиром, то тебе надо искать небольшой региональный банк, который может их выстроить. Естественно, такой банк, если он правильно понимает свою основную функцию, которую скорее всего платёжные системы не отнимут в течение ближайших 5 – 7-и лет. Это – взять деньги у населения и разместить их в активно работающую часть экономики. И если такие банки не только захотят кредитовать малый бизнес, но и сделать это кредитование прибыльным, то на горизонте 5 – 7-и лет они будут нормально себя чувствовать, сформируют клиентскую базу, будут получать прибыль. И даже, если кто-то из клиентов имеет расчётный счёт в федеральном банке, это не страшно: основную часть услуг он будет получать через своего банкира.

Это то, что касается первой группы банков. Вторая группа тоже более-менее линейна и ясна: у крупных банков серьёзно сказывается роль иностранных консультантов, которые активно продают технологии, широко используемые на Западе. Эти технологии зачастую обкатываются именно у нас. Нашим банкам предлагаются различные цифровые трансформации: операционной модели, управления персоналом.

Лично мне кажется, что НИСИПП мог бы дать по этим вопросам рекомендации не хуже, чем западные консультанты. Не секрет, что порой такие консультанты, ссылаясь на мировой опыт, предлагают за большие деньги фактически протестировать те или иные методы работы, не неся ответственности за результат.

Что касается иностранных банков, то необходимо понимать, какая архитектура отечественной банковской деятельности будет в дальнейшем: останется ли в ней место для иностранных банков. Или покупать у нас банки будут только казахские предприниматели. Но сегодня это всё не просто прогнозировать: ещё лет десять назад горизонт планирования был 5 – 7 лет, сегодня – 3 – 5 лет. И на это снижение горизонта планирования очень серьёзно влияет то, что в связи с пандемией мир ускоренно переходит на цифру, и всё быстро трансформируется. При этом, я считаю, что офлайновый формат, всё равно, останется.

- У нас есть ещё вопрос о поддержке банками малого и среднего бизнеса. В нашей стране ведь для этого создана государственная корпорация, а есть ли толк – большой вопрос.

- Сейчас принята новая модель трансформации: всё переводится под ВЭБ.

Я работал в ЕБРР, и мы занимались кредитованием малого бизнеса. Клиент кредитовался под рыночные ставки, не самим ЕБРР, а через банки-партнёры, которым это выгодно. Тем не менее, многие знакомые предприниматели говорили, что иметь дело с ЕБРР проще – его кредиты можно было получить достаточно быстро. И в этом была самая большая поддержка малого бизнеса.

И мне кажется, что МСП-банк при Крюкове шёл по правильному пути: это был банк развития, старавшийся оценить программы кредитования банков-партнёров, клиентские группы, с которыми они работают, и давал деньги на определённые программы. И, конечно же, МСП-банк не несёт ответственность за то, что эти банки рухнули: за это отвечает ЦБ. К сожалению сейчас он уже не является банком развития – это фактически коммерческий банк, в большей степени продающий государственные продукты. Но ведь все банки развития в итоге уходят с этого рынка.

- Олег Анатольевич, а почему банки развития работают только через банки-партнёры?

- Вот сейчас МСП-банк кредитует конечных потребителей напрямую.

- Но ведь долгое время было не так. И Вы сами говорите, что МСП-банк фактически перестал быть банком развития.

- Понимаете, задача государства – создать правила игры, понятные на рынке. И они должны долгосрочно работать, не подставленные костылями субсидий. Что для этого надо сделать? Научить стороны работать друг с другом. А кто у нас стороны в этом процессе? Коммерческие банки и малый бизнес. Если МСП-банк кредитует конечного потребителя, как мы встроим в эту цепочку коммерческий банк? Или те 100 – 150 малых банков, не определившихся со своей моделью – их же этому никто не научил.

- А как их надо было учить?

- Если бы к ним пришли и сказали: давайте с нашей помощью делать вот это и вот то. Мы вам дадим денег, а вы по нашей технологии начнёте кредитовать малый бизнес. Мы готовы даже взять на себя часть рисков по кредитованию. ЕБРР так работал двадцать лет назад. А ведь тогда предпринимателей называли «мешочниками» и «ларёчниками».

- Сейчас сильно другое отношение?

- Как сказать. Поступает заявка на кредит, служба безопасности едет проверить малое предприятие: там – компьютер, стол и стул. Что безопасники должны думать? А ведь у нас сейчас офиса вообще может не быть: люди из дома работают. И это – не мошенники, это – новая экономика.

Так что инфраструктура поддержки малого бизнеса, с одной стороны, должна учить все стороны процесса работе в новых условиях, а, с другой стороны, закрывать существующие высокие риски.

Беседовал Владимир Володин.